– Он попробует набить себе в этом деле руку, если я это предложу.
– И вы предполагаете жить на то, что будет производить ваше имение? Ну что же, это кажется просто земным раем, но вы убедитесь, что это потребует от вас изнуряюще тяжкого труда.
– Плоды, которые мы предполагаем выращивать, необычайно доходны. – Тут Джо рассмеялась.
– Что же это за плоды такие, мэм?
– Я хочу открыть школу для маленьких мальчиков – добрую, радостную, похожую на домашний очаг школу, где я сама буду о них заботиться, а Фриц будет их учить.
– Вот поистине великолепный, совершенно джоский план для вас обоих! Не правда ли, в этом – вся Джо? – воскликнул Лори, обращаясь ко всему семейству, все члены которого выглядели столь же удивленными, как он сам.
– Мне нравится, – решительно сказала миссис Марч.
– Мне тоже, – согласился с нею ее муж.
– Это будет величайшей заботой для Джо, – проговорила Мег, поглаживая головку одного-единственного сына, поглощавшего всю ее целиком.
– Джо сможет это сделать и будет счастлива в этом. Прекрасная идея. Расскажите нам подробно обо всем! – воскликнул мистер Лоренс, мечтавший о том, чтобы предложить свою помощь этим влюбленным, но понимавший, что они откажутся ее принять.
– Я была уверена, что вы меня поддержите, сэр. И Эми тоже – я вижу это по ее глазам, хотя она осторожничает и хочет сначала все обдумать, прежде чем высказываться. А теперь, мои дорогие, – продолжала Джо уже вполне серьезно, – просто поймите, что это не новая моя идея, а давно лелеемый план. Еще прежде, чем явился мой Фриц, я часто думала о том, как, когда я составлю себе состояние и уже не буду никому нужна дома, я сниму большой дом, подберу каких-нибудь бедных, заброшенных детишек, у которых нет матерей, и стану о них заботиться, и сделаю их жизнь прекрасной до того, как это станет для них слишком поздно. Я ведь вижу, как много таких мальчишек идут к своей гибели потому, что им не помогли в нужную минуту. Я с любовью стану делать для них все, что угодно, мне кажется, я чувствую, чего они хотят, в чем нуждаются, и искренне сочувствую их бедам, и – ох! – я так хотела бы всем им стать матерью!
Миссис Марч протянула Джо руку, которую Джо с улыбкой взяла, а глаза ее наполнились слезами, но она продолжила в своей былой, полной энтузиазма манере, какой им всем уже довольно долго не приходилось наблюдать:
– Я как-то рассказала Фрицу о своем плане, и он заявил, что мой план как раз то, что ему по душе, и согласился, что стоит попробовать, когда мы станем богаты. Хвала его доброму сердцу – он делает это всю жизнь, то есть помогает бедным мальчишкам, хочу я сказать, а вовсе не становится богатым. Деньги у него в кармане надолго не задерживаются, так что и откладывать нечего. Но теперь благодаря моей доброй старой тетушке, которая меня любила больше, чем я того заслуживала, я стала богата… во всяком случае, я так себя чувствую, и мы сможем жить в «Пламфилде» замечательно хорошо, если наша школа будет процветать. Это как раз подходящее место для мальчишек: огромный дом, прочная, простая мебель, много места внутри для десятков ребят и великолепные площадки снаружи. Ребята могли бы помогать в саду и на фруктовом участке тоже. Такая работа ведь полезна для здоровья, да, сэр? А Фриц смог бы их тренировать и учить по-своему, как он это умеет делать, а папа ему станет помогать. Я же могу их кормить, и ухаживать за ними, и ласкать, и ругать их, а мама станет меня подменять. Мне всегда ужасно хотелось иметь целую кучу мальчишек, мне их всегда было мало, а теперь я смогу заполнить ими весь дом и наслаждаться дорогими малышами, сколько моей душеньке угодно. Только подумать, какая роскошь – «Пламфилд», мой собственный, и целая куча мальчишек, радующихся ему вместе со мной!
Тут Джо всплеснула руками и восторженно вздохнула, а все семейство охватил приступ бурного веселья, даже мистер Лоренс смеялся так, что все испугались, не случится ли с ним вдруг апоплексический удар.
– Не вижу здесь ничего смешного, – мрачно произнесла Джо, когда стало возможно ее услышать. – Не может быть ничего более естественного и вполне подобающего, чем то, что мой профессор открывает школу, а я предпочитаю жить в собственном имении.
– Она уже задается! – определил Лори, воспринимавший ее идею как великолепную шутку. – Но могу ли я поинтересоваться, как вы собираетесь содержать это заведение? Если все ученики – маленькие оборвыши, ваши плоды не будут так уж доходны в мирском понимании этого слова, миссис Баэр.
– Да не пытайтесь гасить наш энтузиазм, Тедди! Разумеется, я возьму и богатых учеников тоже… Даже, вероятно, вообще начну с них. Потом, когда начало будет положено и дело пойдет, я смогу взять одного или двух оборвышей, просто ради удовольствия. Дети богачей часто нуждаются в заботе и комфорте не меньше, чем бедняки. Мне приходилось видеть немало несчастных маленьких созданий, оставленных на слуг или просто отставших, которых резко толкают вперед, а ведь это по-настоящему жестоко. Некоторые начинают плохо себя вести из-за дурного с ними обращения или из-за небрежения, другие теряют своих матерей. Самым лучшим приходится справляться с неуклюжим переходным возрастом, а это как раз то время, когда они более всего нуждаются в нашем терпении и доброте. Люди смеются над ними, гоняют их туда-сюда, пытаясь убрать их с глаз долой, и ждут, что они могут вот так сразу превратиться из хорошенького ребенка во взрослого молодого человека. Они нечасто жалуются – стойкие маленькие души, – но они всё это чувствуют. Я и сама отчасти прошла через нечто подобное, так что все про это знаю. У меня особый интерес к таким большим медвежатам, и мне хочется показать им, что я вижу горячие, честные, полные добрых стремлений сердца за их неуклюжими руками и ногами и взбалмошными головами. И у меня есть опыт, ибо разве не я воспитала одного мальчика так, что он стал гордостью и честью всей его семьи?
– Я могу засвидетельствовать, что вы пытались это сделать, – сказал Лори, благодарно взглянув на Джо.
– И я добилась успеха превыше всех моих ожиданий, потому что вот вы – здесь, надежный, разумный деловой человек, делающий на свои деньги много добра, накапливая не доллары, а благословения бедняков. Но вы ведь не только деловой человек, вы – ценитель хороших, красивых вещей, которыми наслаждаетесь сами и даете наслаждаться ими другим – как вам всегда было свойственно и в былые времена. Я горжусь вами, Тедди, так как вы от года к году становитесь все лучше, и все это чувствуют, хотя вы не разрешаете никому говорить об этом. Да, а когда я заведу свою «паству», я укажу им на вас и скажу: «Вот вам образец, мои мальчики!»
Бедный Лори не знал, куда ему девать глаза от смущения, потому что, хотя он и был уже вполне взрослым мужчиной, что-то вроде его юношеской застенчивости овладело им, когда все взгляды с одобрением обратились к нему при этом всплеске похвал в его адрес.
– Послушайте, Джо, это уж слишком… – начал он в своей прежней мальчишеской манере. – Вы все сделали для меня больше, чем я когда-нибудь смогу отблагодарить вас за это иначе, чем стараясь делать все как можно лучше, чтобы вас не разочаровать. А вы, Джо, меня несколько забросили в последнее время, но у меня тем не менее была очень хорошая помощь. И если я вообще как-то продвинулся в этот период, то вы можете поблагодарить вот этих двоих. – И Лори ласково положил одну ладонь на голову своего деда, а другую – на золотистую головку Эми, ибо эти трое никогда не бывали далеко друг от друга.
– А я и правда считаю, что семья – самая прекрасная вещь на свете! – воскликнула Джо, пребывавшая в этот день в необычайно приподнятом состоянии духа. – Когда у меня будет своя собственная, надеюсь, она будет такой же счастливой, как те три, что я знаю и так люблю. Если бы еще Джон и мой Фриц были здесь с нами, это был бы поистине маленький рай на земле, – добавила она уже более спокойно.
И в ту ночь, когда она ушла в свою комнату после счастливого вечера семейного совета, надежд и планов, сердце ее было так переполнено счастьем, что успокоить его она смогла, лишь опустившись на колени у опустелой кровати, так и оставшейся стоять рядом с ее собственной, и с любовью думая о Бет.
Вообще этот год выдался совершенно поразительным, потому что все стало происходить с необычайной быстротой и самым восхитительным образом. Прежде чем Джо успела осознать что и как, она оказалась уже замужем и жила в «Пламфилде». Затем вокруг нее, подобно грибам, выросла семейка из семи мальчишек, каковая расцветала на удивление успешно: в ней были и бедные, и богатые мальчики, потому что мистер Лоренс постоянно отыскивал какие-то трогательные случаи нужды и заброшенности и просил Баэров пожалеть ребенка, за которого он готов немного заплатить сам. Таким образом, хитрый старый джентльмен обвел гордую Джо вокруг пальца и смог снабдить ее теми мальчишками, которые доставляли ей больше всего удовольствия.
Разумеется, поначалу – на подъеме – это была очень трудная работа, и Джо делала удивительные ошибки, но ее мудрый профессор благополучно провел ее в более спокойные воды, и самый буйный из оборвышей был в конце концов усмирен.
Как же Джо наслаждалась своей «кучей мальчишек», и какие стенания издавала бы дорогая старая тетушка Марч (будь она здесь), глядя на священные пределы строгого, тщательно упорядоченного «Пламфилда», заполненные носящимися повсюду Томами, Диками и Гарри! В конечном счете в этом виделось что-то вроде поэтической справедливости, ведь старая дама была грозою всех мальчишек на много миль вокруг, а теперь эти изгнанники пировали, свободно угощаясь запретными сливами[277], безнаказанно расшвыривали нечестивыми башмаками гравий дорожек и играли в крикет на большом лугу, где раздражительная корова с обломанным рогом порою приглашала неосмотрительных юнцов подойти поближе и пободаться. «Пламфилд» стал чем-то вроде мальчишьего райского сада, и Лори предложил называть его «Баэргартен»