Но миссис Баэр быстро собралась с мыслями, велела Нянюшке заняться ожогами, а Франца и Сайласа отправила вниз за мокрыми простынями – их она бросила на постели, на ковер, на занавески, которые тоже уже занялись, грозя перекинуть пламя на стены.
Почти все мальчики стояли и очумело таращились, только Дан и Эмиль проявили храбрость – таскали воду из умывальной, помогали сдергивать тлевшие занавески.
Беда скоро миновала, миссис Баэр приказала всем ложиться спать, Сайласа оставила следить, чтобы пожар не вспыхнул снова, а сама вместе с Францем отправилась к несчастным погорельцам. Деми отделался одним ожогом и сильным испугом, а у Томми обгорели волосы и была сильно опалена рука – он так и корчился от боли. Деми скоро привели в порядок, и Франц забрал его к себе в постель: добрый юноша успокоил Деми и ласково, почти по-женски, убаюкал. Нянюшка всю ночь просидела с бедным Томми, пытаясь облегчить его страдания, а миссис Баэр металась от Тедди к нему с маслом и бинтами, камфорой и вытяжкой морского лука, время от времени бормоча себе под нос, будто бы мысль эта ее сильно забавляла:
– Вот, знала ведь я, что Томми рано или поздно подожжет дом, – и он его поджег!
Когда на следующее утро мистер Баэр вернулся домой, он застал премилую картину. Томми в постели, Тедди сопит, как дельфин-косатка, миссис Джо едва держится на ногах, а все мальчики возбуждены так, что говорят разом, – они едва ли не силой потащили его обозревать урон. Под его спокойным руководством порядок скоро восстановился: каждый почувствовал, что ему и дюжина возгораний нипочем, каждый с отменным рвением выполнял все задания мистера Баэра.
Утренние занятия отменили, но к середине дня комнату привели в порядок, пострадавших подлечили – появилось время, чтобы спокойно выслушать и рассудить юных преступников. Нат и Томми сознались в своей причастности, они искренне сожалели, что навлекли опасность на милый старый дом и его обитателей. Дан же напустил на себя привычное безразличие и твердил, что ничего такого особенного не случилось.
А надо сказать, что если мистер Баэр чего и не мог терпеть, так это пьянства, азартных игр и сквернословия; он сам бросил курить, чтобы не искушать мальчиков, поэтому его очень огорчило и раздосадовало, что паренек, к которому здесь относились с такой терпимостью, воспользовался его отсутствием и склонил других к этим запретным порокам, да еще и внушил его невинным воспитанникам, что предаваться им – значит быть настоящим мужчиной. Мистер Баэр произнес длинную прочувствованную речь перед всеми мальчиками и в завершение сказал со смесью твердости и сожаления:
– Мне представляется, что Томми достаточно наказан и что шрам на руке долго еще будет ему напоминать, что таких вещей следует сторониться. Нат достаточно напуган, он искренне раскаивается и старается меня слушаться. Но тебя, Дан, извиняли уже не раз, и это не помогло. Я не могу позволить, чтобы твой дурной пример испортил моих мальчиков, не могу тратить время на разговоры с глухим, так что попрощайся с друзьями и скажи Нянюшке, чтобы сложила твои вещи в черный саквояж.
– Ах! А куда вы его отправляете, сэр? – воскликнул Нат.
– В приятное место в деревне, куда мне уже случалось отправлять тех, кто здесь не прижился. Мистер Пейдж – человек добрый, Дану у него будет хорошо, если он станет стараться.
– А он когда-нибудь вернется? – спросил Деми.
– Это только от него зависит, я надеюсь, что да.
После этих слов мистер Баэр вышел из комнаты, чтобы написать письмо мистеру Пейджу, а мальчики окружили Дана, как это делают, если товарищу предстоит отбыть в долгое и опасное путешествие в неведомые страны.
– Знать бы, понравится ли тебе там, – начал Джек.
– Не понравится – сбегу, – равнодушно ответил Дан.
– И куда отправишься? – спросил Нат.
– В море уйду или уеду на Запад, посмотреть на Калифорнию, – ответил Дан с бесшабашным видом, от которого у младших аж занялся дух.
– Не надо! Поживи у мистера Пейджа, а потом возвращайся к нам. Пожалуйста, Дан! – взмолился Нат, страшно переживавший из-за этой истории.
– Да плевать мне, куда я поеду и насколько, и чтоб я провалился, если я сюда еще вернусь. – С такой сердитой речью Дан отправился собирать вещи – все их ему подарил мистер Баэр.
Другого прощания мальчики не дождались: они сидели в сарае и обсуждали произошедшее, когда Дан спустился вниз, а Нату он приказал никого не звать. Тележка уже ждала у двери, миссис Баэр вышла проститься с Даном, и вид у нее был такой грустный, что сердце у паренька дрогнуло и он тихо попросил:
– Можно мне попрощаться с Тедди?
– Конечно, дружок, иди поцелуй его, он будет очень скучать по своему Данни.
Никто не видел выражения лица Дана, когда он склонился над колыбелькой и вгляделся в личико, осветившееся при виде его несказанной радостью, но сам он услышал, как миссис Баэр произнесла с мольбой:
– Может, дадим бедняжке еще одну попытку, Фриц?
Мистер Баэр ответил, как всегда, ровно:
– Дорогая, это неблагоразумно. Пусть едет туда, где никому не причинит вреда, а к нему будут добры; он в должный срок вернется, я тебе обещаю.
– Он единственный мальчик, с которым мы не справились, поэтому мне грустно: я думала, из него получится славный мужчина, несмотря на все его недостатки.
Дан услышал вздох миссис Баэр и уже сам хотел было попросить еще об одной попытке, но его удержала гордость, а потому он вышел с суровым выражением лица, без слов пожал всем руки и уехал вместе с мистером Баэром, а Нат и миссис Джо смотрели им вслед со слезами на глазах.
Через несколько дней пришло письмо от мистера Пейджа – он сообщал, что у Дана все хорошо, это всех обрадовало. Однако через три недели они получили еще одно письмо, сообщавшее, что Дан сбежал и о нем ничего не слышно; все пригорюнились, а мистер Баэр сказал:
– Может, и стоило дать ему еще одну попытку.
На что миссис Баэр рассудительно кивнула и ответила:
– Не переживай, Фриц. Он к нам еще вернется, я в этом уверена.
Но время шло, а Дан не появлялся.
Глава седьмая. Несносная Нан
– Фриц, у меня новая мысль! – воскликнула миссис Баэр, подойдя к мужу как-то раз после уроков.
– Что такое, дорогая?
Он приготовился с интересом выслушать ее новый план, потому что порой миссис Джо приходили в голову настолько прихотливые мысли, что над ними нельзя было не посмеяться, впрочем, по большей части они были вполне здравыми, и муж ее с готовностью брался за их воплощение в жизнь.
– Дейзи нужна подружка, да и мальчикам пойдет на пользу, если здесь появится еще одна девочка: ты же сам говорил, что маленьких мужчин и женщин лучше воспитывать совместно – давно пора претворить твои слова в жизнь. Дейзи они то балуют, то тиранят, у нее от этого портится характер. А кроме того, мальчики должны учиться благовоспитанности и хорошим манерам, а для этого не может быть ничего лучше общества девочек.
– Ты, как всегда, права. Кого же мы возьмем? – спросил мистер Баэр, поняв по глазам жены, что она уже выбрала кандидатуру.
– Маленькую Энни Хардинг.
– Что?! Несносную Нан, как ее называют мальчики? – воскликнул мистер Баэр, немало этим позабавленный.
– Да, она после смерти матери дома безо всякого присмотра, и будет жалко, если такого умненького ребенка испортят служанки. Я уже давно за ней наблюдаю, а на днях встретила в городе ее отца и спросила, почему он не отправляет ее в школу. Он ответил, что отправил бы с радостью, если бы нашел такую же хорошую школу для девочек, как у нас – для мальчиков. Я уверена, он обрадуется, если мы ее пригласим. Давай-ка съездим к ним прямо сегодня и все уладим.
– Неужели у моей Джо мало забот и хлопот, ей еще нужно мучиться с этой сорвиголовой? – изумился мистер Баэр, поглаживая руку, лежавшую у него на предплечье.
– Ну что ты! – возразила матушка Баэр. – Мне это нравится, и с тех пор, как тут завелись мальчишки, я просто счастлива. Видишь ли, Фриц, Нан мне очень по душе, потому что я и сама в детстве была озорницей и прекрасно ее понимаю. Она своевольная, нужно всего лишь научить ее, как смирять свои порывы, и она станет такой же милой, как Дейзи. Нан сообразительная, и, если найти к ней подход, она будет быстро усваивать знания. Я уверена, что строптивая непоседа быстро станет веселым и трудолюбивым ребенком. Я знаю, как с ней обращаться, – помню, как со мной обращалась моя милая матушка, и…
– Если ты добьешься хотя бы половины тех же успехов, будем считать, что ты молодец, – оборвал ее мистер Баэр, пребывавший в стойком заблуждении, что миссис Б. – самая лучшая и очаровательная из всех женщин на свете.
– Лучше не смейся над моим планом, а то я целую неделю буду варить тебе ужасный кофе, то-то же! – воскликнула миссис Джо и потянула его за ухо, как будто одного из мальчиков.
– А у Дейзи волосы дыбом не встанут при виде Нан с ее выходками? – осведомился мистер Баэр, когда Тедди начал карабкаться по его жилету, а Роб – по спине, ибо они оба буквально прилипали к отцу сразу же по окончании уроков.
– Поначалу, может, и да, но Цветику это на пользу. Она становится такой же несносно-благовоспитанной, как Бет, нужно ее расшевелить. Она любит, когда Нан приходит к нам поиграть, так что они помогут друг дружке, сами того не зная. Ах господи, половина педагогической науки состоит в осознании того, что́ дети могут сделать один для другого, и в том, чтобы правильно их свести.
– Надеюсь, у нас не появится нового очага возгорания.
– Бедный мой Дан! Я все не могу себе простить, что отпустила его, – вздохнула миссис Баэр.
Услышав знакомое имя, малыш Тедди, не забывший своего друга, высвободился из рук отца, дотопал до двери, тоскливо поглядел на залитую солнцем лужайку, притопал обратно и объявил, как объявлял всякий раз, когда обманывался в своих ожиданиях:
– Мой Данни скоё пидёт.
– Да уж, стоило его оставить хотя бы ради Тедди, малыш так к нему привязался, и, возможно, его любовь смогла бы сделать то, чего не смогли мы.