и удалилась на час, хотя и заходила время от времени, чтобы Дану не было одиноко. Читать он не любил, но скоро так увлекся, что возвращение других с прогулки стало для него неожиданностью. Дейзи нарвала ему букетик полевых цветов, а Нан потребовала, чтобы ей позволили принести Дану ужин – он лежал на диване, дверь в столовую была открыта, и он видел других мальчиков за столом, а они приветливо кивали ему, уплетая хлеб с маслом.
Мистер Баэр вскоре отнес его в постель, потом притопал Тедди в ночной рубашонке сказать «спокойной ночи» – он-то отправлялся в свое гнездышко рано, как птичка.
– Я хочу сказать молитву вместе с Данни, можно? – попросил он маму, и, получив ее согласие, встал на колени рядом с кроваткой Дана, и, сложив пухлые ладошки, тихо произнес: – Путь Бозенька багосовит всех и помозит мне быть хоёсим.
С этим он удалился, лучась милой сонной улыбкой через мамино плечо.
И вот смолкли разговоры и отзвучали вечерние гимны, а в доме повисла дивная воскресная тишина. Дан лежал без сна в своей милой комнатке, думая новые мысли, ощущая, как новые желания и надежды пробуждаются в его мальчишеском сердце, ибо туда проникли два добрых ангела: любовь и благодарность – и оба приступили к трудам, завершить которые способны лишь время и настойчивость. Истово желая сдержать первое свое обещание, Дан сложил ладони во тьме и тихо прошептал простенькую молитву Тедди:
– Пусть Боженька благословит всех и поможет мне быть хорошим.
Глава одиннадцатая. Дядя Тедди
В течение недели Дан перемещался лишь с кровати на диван; неделя оказалась долгой и мучительной, потому что нога порой сильно болела, бездеятельность тяготила подвижного мальчика, ему очень хотелось на летнее солнышко, а труднее всего было сохранять терпение. Но Дан очень старался, и каждый стремился по-своему ему помочь; в общем, время шло, а наградой Дану стали слова доктора утром в субботу:
– Заживление идет лучше, чем я полагал. Можете дать ему сегодня костыль, пусть немного походит по дому.
– Урра! – завопил Нат и помчался передавать хорошие новости остальным.
Все страшно обрадовались, и после обеда целая толпа зрителей собралась понаблюдать, как Дан ковыляет по прихожей; через некоторое время он присел на крыльцо отдохнуть. Самого его очень радовали внимание и благожелательность, с каждой секундой он все больше расцветал; мальчики пришли с ним поговорить, девочки суетились вокруг с табуретками и подушками, а Тедди присматривал за ним, точно за хрупким беспомощным созданием. Они все еще стояли и сидели на ступенях, когда к воротам подкатил экипаж, оттуда помахали, и Роб, громко закричав: «Дядя Тедди! Дядя Тедди!» – бросился по дорожке со всех своих коротеньких ног. Все мальчики, кроме Дана, наперегонки понеслись открывать ворота, через миг экипаж въехал во двор, и все обступили его, а в середине круга хохотал дядя Тедди, державший на колене свою дочурку.
– Остановите колесницу и дайте Юпитеру сойти, – приказал он и, соскочив на землю, бросился вверх по ступенькам навстречу миссис Баэр – она улыбалась и хлопала в ладоши, как маленькая.
– Как твои дела, Тедди?
– Все хорошо, Джо.
После чего они обменялись рукопожатиями, и мистер Лори передал Бесс в руки ее тетушки, прибавив, когда девочка крепко к ней прижалась:
– Златовласка так по тебе соскучилась, что я сбежал с ней вместе – мне и самому не терпелось тебя повидать. Мы хотели бы часик поиграть с твоими мальчиками, а еще посмотреть, как там поживает «бабушка в старом башмаке, у которой деточек – что воды в реке»[304].
– Я так вам рада! Идите играйте, только не озорничайте, – ответила миссис Джо.
Мальчики столпились вокруг обворожительной гостьи, восхищаясь ее длинными золотистыми волосами, милым платьицем и величавостью, поскольку маленькая «принцесса» – так они ее называли – никому не позволяла себя целовать, а лишь сидела, улыбаясь им свысока и милостиво поглаживая их по волосам белыми ручками. Все ее обожали, особенно Роб, который считал ее чем-то вроде куклы и не решался до нее дотронуться – вдруг сломается, а лишь любовался ею с почтительного расстояния и приходил в восторг от любого знака внимания юной леди. Поскольку она потребовала, чтобы ей незамедлительно показали кухню Дейзи, миссис Джо потащила ее туда, а малыши отправились следом. Остальные, все за вычетом Ната и Деми, побежали смотреть зверинец и огороды: дело в том, что мистер Лори всегда делал полный смотр всему хозяйству и очень расстраивался, обнаруживая какие-то недочеты.
Остановившись на ступенях, он повернулся к Дану и обратился к нему как к старому знакомцу, хотя до тех пор они виделись всего раз-другой:
– Как там нога?
– Лучше, сэр.
– Надоело, небось, сидеть дома?
– Еще бы! – И Дан обратил взгляд на зеленые холмы и леса, куда его так тянуло.
– Тогда давай прогуляемся, пока остальные не вернулись? Карета у меня просторная, удобная, ничем тебе не повредит, а вот свежий воздух пойдет на пользу. Неси подушку и плед, Деми, давай-ка прокатим Дана.
Мальчикам страшно понравился этот замысел, а Дан пришел в настоящий восторг, однако все же спросил с необычной для него учтивостью:
– А миссис Баэр не станет возражать?
– Ни в коем случае, мы с ней уже все порешили.
– Вы об этом не сказали ни слова, так что я не понимаю когда, – полюбопытствовал Деми.
– А мы умеем обмениваться мыслями без всяких слов. Куда лучше, чем телеграф.
– Я понял – с помощью взглядов. Я видел, как вы подняли брови и кивнули на карету, а миссис Баэр рассмеялась и кивнула в ответ, – догадался Нат, который давно уже перестал робеть перед добрым мистером Лори.
– Именно так. Ну, давай же.
Через минуту Дан уже сидел в карете, нога его покоилась на подушке, положенной на противоположное сиденье, и его укутали в плед, таинственным образом прилетевший откуда-то сверху именно в тот миг, когда он понадобился. Деми забрался на облучок рядом с Питером, чернокожим кучером. Нат сел рядом с Даном на почетное место, а дядя Тедди устроился напротив – чтобы следить за ногой, сказал он, на деле же ему хотелось рассматривать лица мальчиков, оба очень счастливые, но такие разные: у Дана – угловатое, смуглое, волевое, у Ната – удлиненное, светлое и несколько безвольное, но очень располагающее за счет кротких глаз и красивого лба.
– Кстати, у меня тут где-то книжка, которая тебе, наверно, понравится, – объявил старший из всех мальчиков и, пошарив под сиденьем, вытащил книгу, при виде которой Дан воскликнул:
– Ого! Ничего себе! А так бывает?
Он переворачивал страницы, разглядывая прекрасные изображения бабочек, птиц и самых разных занятных насекомых – картинки были цветными, как в жизни. Дан так увлекся, что даже забыл поблагодарить, однако мистера Лори это не расстроило, ему довольно было искреннего восторга мальчика и тех восклицаний, которые он издавал, натыкаясь на старых знакомых. Нат смотрел ему через плечо, а Деми повернулся спиной к лошадям и свесил ноги внутрь кареты, чтобы участвовать в разговоре.
Когда они добрались до жуков, мистер Лори вытащил из жилетного кармана какую-то странную штуковину и, положив на раскрытую ладонь, сказал:
– Этому жуку много тысяч лет.
Мальчики начали рассматривать странного жука, сделанного из камня, – серого, с виду очень старого, а мистер Лори рассказывал, что его достали из савана мумии, а до того он долго-долго лежал в знаменитой гробнице. Уловив интерес своих слушателей, он пустился в рассказы о египтянах, о прекрасных, невероятных развалинах, оставшихся после них на берегах Нила, о своем путешествии по могучей реке на ладье с дивными темнокожими гребцами; о том, как он стрелял аллигаторов, видел удивительных животных и птиц, а потом пересек пустыню верхом на верблюде, причем качало на нем, точно в шторм.
– Дядя Тедди почти такой же хороший рассказчик, как и дедушка, – похвалил Деми, когда рассказ был окончен и все стали просить продолжения.
– Спасибо, – скромно ответил мистер Лори, которому сильно польстила похвала Деми, ведь дети в таких случаях – лучшие критики, и всякий, кому удалось им потрафить, может собою гордиться.
– А вот еще пустячок-другой, которые я сунул в карман, когда копался в своих вещах и искал, чем бы таким порадовать Дана.
Дядя Тедди достал отличный наконечник для стрелы и изящное ожерелье из раковин.
– Расскажите нам про индейцев! – попросил Деми, любивший играть в вигвамы.
– Дан про них очень много знает, – добавил Нат.
– Уверен, что больше меня. Расскажи нам что-нибудь. – Вид у мистера Лори был не менее заинтересованный, чем у мальчиков.
– Мне мистер Хайд рассказывал, он у них бывал, умеет говорить по-ихнему и вообще их любит, – начал Дан, которому льстило такое внимание, однако он смущался в присутствии взрослого слушателя.
– А зачем нужна эта нитка с ракушками? – осведомился со своего возвышения Деми.
Остальные тоже начали задавать вопросы, и Дан и глазом не успел моргнуть, как пустился в пересказ того, что слышал от мистера Хайда, когда несколько недель назад они плыли вниз по реке. Мистер Лори слушал внимательно, однако мальчик его занимал куда сильнее, чем индейцы: дело в том, что миссис Джо уже рассказывала ему про Дана, и ему приглянулся непокорный паренек, сбежавший, как когда-то хотел сбежать и он, а теперь слегка укрощенный болью и долготерпением.
– Я вот подумал, что неплохо бы вам было создать собственный музей: там можно будет хранить все интересные и диковинные находки, подарки и поделки. Миссис Джо слишком добра, чтобы жаловаться, но ей не очень по душе, что весь дом забит всяким хламом: в лучшей ее вазе валяются навозные жуки, к задней двери приколочена парочка дохлых летучих мышей, на головы людям падают осиные гнезда, а в каждом углу навалены камни – хоть целую улицу мости. Не много на свете женщин, которые бы такое вынесли, верно?
Поскольку мистер Лори говорил с озорной искоркой в глазах, мальчики рассмеялись и принялись пихать друг друга локтями: было ясно, что кто-то вынес сор из избы – откуда иначе мистеру Лори знать про эти сомнительные сокровища?