Нан выращивала целебные травы, у нее был богатый ассортимент, и занималась она ими со все возрастающими интересом и тщанием. В сентябре она трудилась не покладая рук – срезала, сушила, увязывала в пучки свой ароматный урожай, а еще записывала в блокнотики, какие травы для чего можно использовать. Она провела несколько экспериментов и допустила несколько ошибок. Теперь она старалась все делать точно, чтобы у маленького Хаза не случилось нового припадка из-за того, что она дала ему полыни вместо котовника.
Дик, Долли и Роб трудились на своих маленьких грядочках, причем перелопачивали их усерднее, чем все остальные, вместе взятые. Д. и Д. вырастили два вида моркови – причем им не терпелось вытащить из земли созревшие корнеплоды. Дик даже вытащил, осмотрел, а потом засунул обратно, убедившись, что Сайлас был прав, говоря, что снимать урожай пока рано.
У Роба выросли четыре небольшие тыквочки и одна огромная тыква. Настоящая «громадина», как говорили все: вы не поверите, но на ней могли разом усесться два малыша. Она, похоже, без остатка впитала всю благодать маленькой грядки, весь лившийся на нее солнечный свет и теперь лежала огромным золотистым шаром, будто предсказывая, сколько из нее получится тыквенных пирогов. Робби так гордился своим великанским овощем, что приводил всех на него посмотреть, а когда начались заморозки, каждую ночь накрывал его старым одеялом, подтыкая так, будто тыква была его любимым дитятей. Когда пришла пора ее снимать, малыш никому не позволил к ней прикоснуться и едва не надорвал спинку, катя ее в сарай в своей маленькой тачке, – спереди впряглись Дик и Долли, чтобы помочь подняться вверх по склону. Мама пообещала Робби, что именно из этой тыквы сделают пироги на День благодарения[327], и намекнула, что у нее родился план, как увенчать эту отменную тыкву и ее владельца славой.
Бедолага Билли посадил огурцы, но, на беду, выполол их, оставив всю мокрицу. Эта незадача сильно его расстроила минут на десять, а потом он про нее забыл и посадил горстку блестящих пуговиц, которые до того собрал, – в бедной его головке, видимо, родилась мысль, что это деньги, теперь они дадут урожай и монеток у него будет не меньше, чем у Томми. Никто ему не мешал, на своей грядке он мог вытворять что вздумается – и выглядела она так, будто на ней приключилось несколько землетрясений. Когда пришел срок снимать урожай, Билли не снял бы ничего, кроме камушков и сорняков, но добрая старая Ася повесила полдюжины апельсинов на торчавшее из грядки старое дерево. Билли очень обрадовался, и никто не стал портить ему удовольствие от маленького чуда, сотворенного состраданием, в результате которого на иссохших ветках появились дивные плоды.
У Тюфяка много вышло незадач с его арбузами и дынями: ему не терпелось их попробовать, поэтому он устроил себе одинокое пиршество еще до того, как они созрели, после чего у него так разболелся живот, что дня два казалось – он вообще никогда и ничего больше не будет есть. Впрочем, Тюфяк сдюжил, но вот первую свою канталупу подал к столу, не откусив ни кусочка. Дыни были отличные – росли они на солнечном склоне и поспевали очень быстро. Последние и самые лучшие все еще лежали в борозде, и Тюфяк объявил, что продаст их одному из соседей. Мальчики расстроились – они рассчитывали полакомиться сами – и свое неудовольствие выразили доселе невиданным способом. Однажды утром Тюфяк отправился посмотреть на три своих отличных арбуза, оставленных на продажу, и, к ужасу своему, обнаружил, что на зеленой корке белыми буквами вырезано слово «ХРЯК». Тюфяк страшно рассердился и помчался к миссис Джо жаловаться. Она выслушала, утешила его, а потом сказала:
– Если хочешь им отплатить тем же, я тебя научу, вот только от продажи придется отказаться.
– Я не против. Отлупить всех у меня не получится, но должен же я как-то отплатить этим злодеям, – проворчал Тюфяк, все еще пылая гневом.
Дело в том, что миссис Джо знала почти наверняка, кто устроил эту шутку, потому что накануне вечером заметила в уголке дивана три подозрительно сблизившиеся головы. А когда оказалось, что все три головы кивают, хихикают и перешептываются, опытная женщина сразу сообразила, что затевается какая-то каверза. Лунная ночь, шорох старой вишни под окном у Эмиля, порез на пальце у Томми – все это подтвердило ее подозрения, и, слегка приглушив гнев Тюфяка, она попросила его принести изуродованные арбузы к ней в комнату и не говорить никому ни слова. Тюфяк повиновался, и трое проказников сильно удивились, поняв, что их шутка не вызвала никакой реакции. Это было не по правилам, а когда арбузы просто исчезли, они и вовсе опешили. Тревожило их и миролюбие Тюфяка – он выглядел еще более пухлым и безобидным, чем обычно, и посматривал на них с видом безмятежного сочувствия, что сильнейшим образом их озадачивало.
Что к чему, они выяснили за обедом: месть Тюфяка оказалась страшной, потому что их шутка против них же и обратилась. Когда доели сладкое и подали фрукты, вошла Мэри-Энн, прыская от смеха, и внесла крупный арбуз. За ней последовал Сайлас со вторым, а Дан внес третий. Арбузы расставили перед тремя провинившимися, и на гладкой кожуре они прочитали дополнение к их собственному творчеству: «Кто это сделал, тот и есть ХРЯК». Прочитали это все, стол едва не рухнул от хохота, ибо шутку эту шепотом обсуждали по всему дому и все поняли суть продолжения. Эмиль, Нед и Томми не знали, куда глаза девать, и дружно лишились дара речи. Им хватило ума расхохотаться вместе с остальными, нарезать арбузы и раздать ломти по кругу, добавив – и с этим все согласились, – что Тюфяк очень остроумно отплатил им добром за зло.
У Дана своей грядки не было – сперва он был в бегах, потом хромал, – поэтому он по мере сил помогал Сайласу, колол дрова для Аси и так старательно следил за лужайкой, что у миссис Джо перед домом всегда были гладкие дорожки и тщательно подстриженная трава.
Когда все принесли свои плоды, Дан вроде бы смутился, однако настала осень, и ему достался лесной урожай, которого никто не мог оспорить, урожай его собственный. Каждую субботу он уходил в леса, поля и холмы и возвращался с богатой добычей. Он, похоже, знал, на каких лужайках растет лучший аир, в какой чаще – самый терпкий сассафрас, куда белки лазают за орехами, на каком дубе самая ценная кора и где скрывается коптис, с помощью которого Нянюшка лечит свой стоматит. А для миссис Джо Дан приносил домой охапки самых разных красных и желтых листьев, и она украшала гостиную дивными травами, гирляндами из клематиса, пушистыми, мягкими, желтыми восковатыми ягодами и самыми разными мхами – рыжеватыми, белыми или изумрудно-зелеными.
– Можно теперь и не ходить в лес, Дан приносит мне его прямо в дом, – говаривала миссис Джо, увешивая стены желтыми ветками клена и алыми венками из жимолости, расставляя по вазам ржаво-коричневый папоротник, ветки болиголова с нежными шишечками и последние осенние цветы. Добыча Дана нравилась ей несказанно.
Просторный чердак превратили в хранилище, и он на некоторое время сделался домашней достопримечательностью. Цветочные семена Дейзи в аккуратных бумажных пакетиках, тщательно надписанных, лежали в ящике трехногого стола. Пучки трав, высушенных Нан, висели у стены, наполняя воздух своим благоуханием. Томми принес корзину чертополохового пуха, к которому крепились зернышки, – он собирался посадить их на будущий год, если они не разлетятся до срока. Эмиль развесил на просушку кукурузные початки, а Деми разложил овощи и разные злаки для кормления домашних питомцев. Но живописнее всего выглядела добыча Дана – половина всего пространства пола была заполнена принесенными им орехами. Каких тут только не было, ибо он исходил окрестные леса на мили вокруг, карабкался на самые высокие деревья, продирался сквозь самую непролазную чащу. Лещина, каштаны, фундук, буковые желуди лежали по отдельности, темнели, подсыхали, наливались сладостью – будет чем полакомиться зимой.
При доме росло одно особое дерево, масляный орех, – Роб и Тедди считали его своим собственным. В этом году оно дало богатый урожай, крупные сероватые орехи так и сыпались на землю, прячась в сухой листве, – проворные белочки находили их быстрее, чем нерасторопные Баэры. Папа поведал им (мальчикам, не белочкам), что позволит съесть все найденные орехи, вот только придется обойтись без посторонней помощи. Дело оказалось несложным и очень понравилось Тедди, правда, он скоро устал и бросил корзинку, заполненную наполовину, до завтра. Вот только завтра наступило далеко не сразу, а белочки времени зря не теряли, бегали вверх-вниз по стволу вяза, перетаскивая орехи к себе в дупла, пока не заполнили их под завязку, а тогда в дело пошли развилки сучьев, куда орехи пристраивали на хранение. Мальчиков очень забавляли их повадки, однако в один прекрасный день Сайлас осведомился:
– Вы, что ли, орехи белкам продали?
– Нет, – ответил Роб, не понимая, что Сайлас имеет в виду.
– Ну, тогда руки в ноги, а то эти мелкие негодники вас с носом оставят.
– Да мы как возьмемся, живо их обставим. Орехов полно, на всех хватит.
– На дереве раз-два и обчелся, а землю они, почитай, подчистили, сами гляньте.
Робби побежал смотреть и с ужасом выяснил, что орехов почти не осталось. Он кликнул Тедди, и они полдня усердно собирали остатки, белочки же сидели на заборе и бранились.
– Так, Тед, нужно смотреть в оба: упал орех – сразу хватаем, а то наберем всего бушель, и все над нами смеяться будут.
– Гупым бейкам нитиго не отдам. Буду хватать и бегом в саяй, – заявил Тедди и сердито посмотрел на маленького Хвостатика, который стрекотал, возмущенно распушив свой хвост.
В ту ночь задул ветер, сбросив на землю сотни орехов. Придя будить сыновей, миссис Джо объявила:
– Вставайте, ребятки, белки уже взялись за дело, вам придется сегодня поработать, а то они всё с земли подберут.
– А вот и нет! – Робби так и выпрыгнул из кроватки, проглотил завтрак и помчался спасать свое имущество.