— Ну вот, что я говорила?
Хованский напротив нее просто окаменел, смотрел на нее в полном недоумении.
— В вашей квартире на Добролюбова никого не убивали и не били… Человек, который оставил перед дверью сумочку Валентины и ее телефон, посчитал это недостаточным для привлечения внимания и, находясь в квартире, мог включить запись женского крика…
Но высказав свое предположение, Женя тут же моментально отмела его:
— Нет, я думаю, что и этого тоже не было, и никто не кричал. Тот, кто убил Валентину, просто не знал, что ему делать, как себя вести, чтобы труп поскорее нашли, потому что этот момент должен был совпасть с вашим появлением там. Поэтому он и сделал первое, что ему пришло в голову: выбросил сумочку, телефон, предварительно позвонив в полицию, а до этого с этого же телефона отправил вам пару сообщений, заманивая вас в квартиру…
— То есть никакого прохожего, получается, не было?
— Думаю, да.
Женя говорила быстро, но тихо, и едва успела закончить фразу, как перед ней возникла девушка-администратор с сердитым лицом. Вокруг столика собралось уже человек пять, все с любопытством разглядывали парочку, беседующую между собой с самым невозмутимым видом.
Женя извинилась перед администратором и сказала, что готова возместить причиненный ущерб — разбитые тарелки и напуганную официантку.
Вскоре подали лапшу, и Хованский с Женей с аппетитом принялись за еду.
11. Июль 2023 г
Ирина
На кладбище Ирина всегда испытывала массу самых разных чувств. Проходя по аллее мимо могил, ей всегда казалось, что с фотографий на крестах и памятниках за ней наблюдают те, кого принято считать умершими. И что в их взглядах сквозит неприкрытый укор: «Ты жива, но все это временно, так и знай». Вот такое жуткое это было чувство, сродни чувству вины. С другой стороны, душа ее в эти мгновения словно наполнялась странным светом и покоем. И думалось о том, что как бы человек ни жил, что бы ни делал, все равно закончит свою жизнь на кладбище. И раз так заведено, так положено, так зачем расстраиваться?
В годовщину смерти Аркадия Ирина и вовсе чувствовала себя как бы защищенной и более спокойной, чем прежде, поскольку обладала знанием прихода смерти, с которым с ней поделилась ее знакомая с новой работы. Это была немолодая уже женщина, во время тяжелой болезни впавшая в кому. Выздоровев и вернувшись на работу, она поделилась своими впечатлениями о коме с Ириной. И этот рассказ так подействовал на Ирину, что она и вовсе перестала бояться смерти.
Женщина рассказала, что, испытывая страдания во время болезни, она в какой-то момент почувствовала заметное облегчение, боль исчезла, неприятные ощущения тоже, и ей словно дали возможность отдохнуть, и она уснула. Спокойно, без боли, без страданий. Это и была, оказывается, кома. И если бы она не вышла из нее, то, получается, так же чудесно и спокойно отправилась бы в мир иной.
Вот о чем думала Ирина, приближаясь к могиле Аркадия.
Могила была ухоженной, но заботилась о ней явно не только Ирина, посадившая там еще в прошлом году осенью красивые зеленые каменные розы и установившая красивую, под мрамор, вазу для цветов. Она всегда приезжала с набором садовых инструментов, пакетами, куда складывала мусор, бутылкой с водой и цветами.
Сегодня же у нее был только букет роз. И чем ближе она была к могиле, тем ярче виделись ей картины прошлого, и как цветные кадры жизненной хроники мелькали сцены пикника.
Жаль, что невозможно оказаться в прошлом. Она бы сделала все, чтобы только предотвратить трагедию. Ведь теперь она знала имя убийцы! И это был не Левка Хрунов, которого запытали во время следствия, замучили, сломав его, владельца пистолета, которым был убит Аркадий. Нет, его не били, но едва не заставили признаться в преступлении. Потом, конечно, отпустили, поскольку в последний момент он сумел доказать свою невиновность при помощи неопровержимого алиби, но человек спился, потерялся в этой жизни, запутавшись в сетях несправедливости и отчаяния.
И Ирина, чей видеорегистратор сумел заснять убийцу, вместо того чтобы отправиться в полицию и показать им человека, выкравшего из рюкзака Левки пистолет, так и не решилась сделать это. Из страха, что убийца будет ей мстить или даже убьет, как убил в свое время Аркадия. А умирать, даже при всей легкости и безболезненности этого процесса, ей все-таки не хотелось.
У могилы Ирина увидела молодую женщину, в которой узнала родную сестру Аркадия. Во время похорон она и Валентина на правах родных покойного стояли ближе всех к гробу, и кто-то из собравшихся пояснил, что это родная сестра Аркадия.
Ирина вежливо поздоровалась, женщина, слабо улыбнувшись, кивнула ей. На новой белой мраморной плите, вероятно, установленной сестрой, как отметила про себя Ирина, уже лежал большой букет красных роз, точно близнец букета, с которым пришла Ирина.
— Меня зовут Ирина, мы с вашим братом работали вместе. Я его очень любила, — вдруг сказала она, пугаясь собственной смелости, но и не желая упустить возможность рассказать о своей любви самому близкому человеку Аркадия.
Здесь можно было бы и всплакнуть, но слёз не было. Ею обуревало желание поделиться с этой женщиной тайной смерти ее брата.
— Хорошо, что вы пришли. Я благодарна вам за то, что вы помните Аркашу, — со слезами в голосе проговорила женщина.
— Вы извините, но я должна спросить вас… Убийцу так и не нашли?
— Нет. И не найдут. Это невозможно.
— Почему?
— Да потому, что невозможно. Как? Следователи — они тоже живые люди. Я имею в виду — не волшебники. Они сделали все, что могли.
— Понятно… — пробормотала Ирина и подумала, что, когда никому и ничего не ясно, все почему-то произносят именно это слово — «понятно».
— Мне его очень не хватает, — призналась Ирина. — Конечно, он ничего не знал о моих чувствах к нему. Он меня не замечал. И я думала, что он просто еще не созрел, что ли, к отношениям с женщинами, что он способен вообще только на платоническую любовь, таким он мне казался. И вдруг я увидела Валентину…
Она не хотела останавливаться и все говорила, говорила. Ей надо было выплеснуть из себя всю ту ненависть, что скопилась в ней по отношению к недостойной Аркадия Валентине.
— Она такая грубая, вульгарная… Что он нашел в ней, я не понимаю! Когда я увидела их вместе… Да что там, мы все были поражены, сражены наповал, когда увидели их вместе как-то раз на корпоративе… Я едва сдерживала себя, чтобы не подойти и не сказать ему прямо в лицо: «Открой глаза, разве ты не видишь, кто она такая?»
Сестра Аркадия молча выслушала Ирину, едва заметно кивая, потом, когда та закончила свой эмоциональный монолог, тихо сказала:
— Согласна с вами на все сто. Но теперь-то что? Все в прошлом.
— Мне бы хотелось встретиться с вами как-нибудь и поговорить, помянуть Аркадия, — снова набралась храбрости Ирина. — Быть может, вы бы показали мне его фотографии…
И тут она разрыдалась. Натурально, а не для того, чтобы произвести на нее впечатление. Она содрогалась всем телом, она корчилась от внутренней боли, которая была невыносимее и страшнее физической. Она и сама не ожидала от себя такой реакции.
Сестра Аркадия подошла к ней, и они обнялись.
— Успокойтесь… — Она гладила ее по спине. — Успокойтесь. Но я вас так понимаю… Просто мои слезы уже все выплаканы.
Она отстранилась от нее, достала из сумочки визитку и протянула ей. Красивая темно-синяя визитка, а на ней словно грубые жирные цветные мазки краски и надпись «Художник» — она Борисова, как и Аркадий, и номер телефона, конечно же.
— Звоните, когда пожелаете. Встретимся, и я с удовольствием покажу вам наши семейные альбомы, мы поговорим, помянем… Я так рада, что Аркашу кто-то любил по-настоящему.
Женщины снова обнялись.
Как же Ирина ругала себя за то, что так и не осмелилась рассказать ей правду о смерти Аркадия. Ведь стоило ей только назвать имя убийцы, имя того человека, который выкрал пистолет Левки, как, возможно, сложился бы какой-то, пока что неизвестный ей логический пазл мотива убийства!
Расставшись с Борисовой, она вернулась в машину и вдруг поняла, что же случилось на самом деле: сестра Аркадия на вопрос Ирины «Убийцу так и не нашли?» ответила «Нет. И не найдут. Это невозможно».
Она не удивилась ее вопросу, нет! То есть версия самоубийства сестрой не рассматривается совсем! Валентина же убеждала ее в обратном, что Аркадий застрелился сам!
Ирина прямо с кладбища поехала в Следственный комитет, чтобы встретиться со следователем, который вел дело. О том, где находится этот комитет и фамилию следователя, все это она откуда-то знала, слышала, когда работала еще на старом месте, к тому же кое-что рассказала ей и сама Валентина.
Ей повезло, следователь принял ее сразу. Она не стала представляться невестой или родственницей Аркадия, честно призналась, что сослуживица, что была влюблена и что никак не может успокоиться по поводу того, самоубийство это было или нет. Что Аркадий не тот человек, который может вот так уйти из жизни. Он был абсолютно здоров как физически, так и психически.
Разговор со следователем потряс ее. И если бы только она начала говорить, рассказала бы то, что зафиксировал ее видеорегистратор, эта информация впечатлила бы и самого следователя. Но она ничего не рассказала. Страх сковал ее. Вечный, неистребимый страх быть убитой тем, кто убил Аркадия. От стыда за свою слабость она задыхалась.
— Так, значит, их с сестрой просто ограбили? Они продали доставшуюся им по наследству квартиру в Питере и собирались купить квартиру в Москве, и наличные хранились дома… — шептала она, захлебываясь слезами, еще находясь в кабинете следователя и не веря своим ушам. — Да как же это так? Получается, что Аркадия убили из-за этих денег? Из-за этих паршивых денег? И никакое это не самоубийство! Деньги, все деньги!
— Это были большие деньги. Так что это точно не самоубийство. К тому же, — сказал следователь, молодой румяный парень, уже поднимаясь из-за стола, поскольку его только что кто-то вызвал по телефону, — в него стреляли дважды. Второй выстрел был из другого оружия. И если бы не