– Молодой, глупый, - пробасил тот, кто по виду был старше других, тебе бы такую, как моя Степанида, с любой тварью бессловесной жить бы согласился, только бы молчала...
Кто они, пленницы так и не могли понять, но увидели вправду семеро мужиков, к которым подходило одно общее определение: дремучие. Дремучие бороды. Дремучие космы. Серые, будто запыленные сорочки. Весь их облик говорил о старине и глухомани. О людях, которые живут по своим особых законам вдалеке от остального человечества.
Катя догадалась, что старшая подруга молчит не просто так, а внимательно вслушивается, вглядывается, чтобы потом решать, куда они попали и насколько серьезно положение, в котором женщины очутились?
Она на всякий случай проверила мыслезащиту, оставив в голове открытым для постороннего вторжения этакий примитивный наборчик из пары мыслей, вроде:"Куда мы попали?" или "Какой ужас, это, наверное, разбойники!"
Предосторожность не замедлила себя оправдать: один из пленителей погладил Катю по голове как маленькую, и проговорил:
– Не бойся, девонька, никто тебя здесь не обидит. Никакие мы не разбойники.
– Кто же вы? - как и ожидалось, дрожащим голосом спросила она.
– Мы - колдуны! - хором ответили мужчины.
– Как, все семеро? - теперь уже в разговор вступила и Полактия.
– Все семеро, - подтвердил старший. - Оно и понятно, по старым обычаям отец-колдун свою тайну открывает одному сыну, но батюшка сподобился умереть внезапно, потому перед смертью успел одарить Знанием всех семерых, что собрались у его смертного одра...
– А что вам нужно от нас?
– Жениться! - опять хором ответили мужчины.
– Мамочка! - в непритворном ужасе вскричала Катерина. - Нас-то всего двое, а вас... Или вы думаете, что мы... что вам... Как вы собираетесь нас делить?
– Господь с тобой, девка! - насупился старший. - Мы - не антихристы какие. У меня жена есть, у Дементия тоже, а остальные... Могут хотя бы и жребий кинуть. Али каждая из вас сама выберет среди холостых пятерых. Пока же прошу к избе пройти. Жены наши - Степанида и Аксинья - ждут, не дождутся, когда мы вас приведем. Двоим-то скучновато, а вчетвером - не в пример веселее!
Мужчины расступились, и старший пошел впереди, не сомневаясь, что остальные последуют за ним.
– Вот это мы влипли! - шепнула Катя.
– Из огня да в полымя! - согласилась магиня.
Впрочем, колдуны и не прислушивались, о чем девки говорят между собой. Понятно, им поначалу боязно, а только какая не мечтает выйти замуж за хорошего человека!
Вскоре перед идущими возникла изба - скорее, терем, срубленный искусным мастером. Швы между венцами бревен были аккуратно заделаны, крылечко резное, наличники на окнах - резные, - не дом, а царский пряник!
– Что же это они нас возде своего дома ловили? - удивилась Катя.
– Почему - возле дома? Она нас заставили сюда прийти.
– Значит, указатель против колдовства бессилен?
– Против направленного колдовства - бессилен. Если бы его ученый маг делал, а то такой же брат-колдун.
У крыльца все остановились, и Катя, воспользовавшись заминкой, спросила:
– Что это ваш сокол на бедного попугая накинулся?
– Кто ж соперников любит, - хохотнул самый молодой колдун. - В этом небе он хозяин, вот и бьет всякого, в ком его заподозрит.
"Ишь, юный орнитолог! - неприязненно подумала Катя и погладила сидящую на её плече птицу, до сих пор не пришедшую в себя после жестокой трепки.
"Главное, не суетиться! - услышала она мысли магини, которые та для неё на миг открыла. - Немедленно выдавать нас замуж не станут, а там посмотрим."
Глава двадцать восьмая
О нем не говори мне. Если завтра
Он победит, его я хуже смерти
Возненавижу. Стоит мне представить
Себя подвластной мужу и подумать,
Что он - мой победитель, - я с ума
Схожу от ярости.
– Глазам не верю, неужели в самом деле ты пришел? - почему-то голосом Катерины, но явно фальшивя, в чем её нельзя было упрекнуть, - запел на плече попугай.
От неожиданности шедший за девушками один из братьев споткнулся и чуть не упал, а остальные дружно заржали.
– Колдун! Глупой птицы испугался. Таких нарочно для женщин сотворяют, чтобы им было с кем поболтать. Мужчина долго не выдержит, а птице - хоть бы что.
– Никто этого попугая нарочно не сотворил, - начала было объяснять Катя, - это обычная птица, которая водится в жарких странах...
И теперь уже сама наткнулась на замершую у порога Полактию Фортунатовну, успев перехватить изумленный взгляд, которым смотрят на кого-то знакомого, кого никак не думал увидеть. Кого-то из двух женщин, что ожидали их среди огромной горницы. Одна казалась заинтересованной приходом незнакомок, на лице другой читалось раздражение и даже гнев.
– Ладно тебе, Стеша! - примиряюще сказал старший из колдунов. - Это совсем не то, что ты подумала. Мы этих девок не в гости пригласили, а сетью поймали.
– Сетью? - удивилась вторая женщина. - А просто приманить силы не хватило?
– Береженого Бог бережет. Прошлую-то упустили. То ли глухой оказалась, то ли колдовством посильнее владела. Ужо все жданки прождали. Братьев женить пора, вконец застоялись...
– Ежели братья застоялись, отчего у тебя, бесстыжего, глаза блестят, ровно у молодого?
– Стешенька, чего ж мне в чужой палисадник заглядывать, когда в своем такой цветок!
– Ну, гляди, Степан, я ведь на твое колдовство не посмотрю, а уколдую тем, что под руку попадется!
Она сотворила из воздуха глиняный горшок и метнула его под ноги мужу.
– Что люди скажут! - покачал головой Степан.
А самый младший из колдунов, на вид ровесник Кати, повел над черепками рукой, отчего кувшин опять стал целым. "Егором его звать!" - вспомнила девушка.
– Ты не по воду собралась?
– Есть вода, - буркнула Степанида, но больше буянить не стала.
Как ни шумела Степанида, а дело свое, видимо, знала. Пока Аксинья вторая женщина - помогала гостьям умыться и привести себя в порядок старшая невестка успела накрыть стол на одиннадцать человек. Вилок, правда, не было, но ложки оказались затейливо-узорчатые, сосуды стояли расписные, а рушники - сказочными птицами расшитые. Сами женщины явились в нарядах дорогих, сплошь изукрашенных бирюзой и жемчугом.
Среди этого великолепия братья тоже выделялись, но уже как грязно-серые пятна, случайно попавшие на полевое разнотравье. Их одежду Катя могла бы назвать робой. Рабочей одеждой. Но не колдунов же! Эту загадку ещё предстояло разгадать.
Гостий сразу же рассадили, но в последний момент Полактия успела шепнуть:
– Ты выбирай, кто тебе больше по нраву, а я уж выберу из оставшихся.
Выбирать?! Уж не забыла ли магиня в своем юном облике, что за Черной Дырой у неё остался муж и взрослый сын? Кого она собралась выбирать?
Она не переставала удивляться метаморфозам, происходящим с её старшей подругой. Теперь это была молодая крестьянка, доверчивая, наивная, но с хитрецой, - даже это должно было понравиться мужчине... Нет, искусству перевоплощения стоит у неё поучиться!
Девушка украдкой огляделась. Рядом с нею с одной стороны сидел тот из братьев, что не любит болтушек, а с другой стороны Егор, отбивший свое место подле неё чуть ли не с боем.
Поесть в этой семье любили, но Катя, как обычно, насытилась быстро, не забывая кормить Кешу. Он уже пришел в себя, и она, услышав, как попугай набирает воздуха, прежде чем открыть клюв, предупредила:
– Гляди, хозяева сокола принесут!
Угроза подействовала, Кеша промолчал.
Хотел было заговорить с Катей Егор, но Степан прикрикнул на него:
– Когда я ем, я глух и нем, молчи да в рот мечи!
– Наметался уже! - огрызнулся тот. - Кто вполовину ест да пьет, дольше проживет!
– Ишь, мудрец! - хмыкнул Степан. - Ты вона к девке поближе подсел, а того и не знаешь, что для известных мужских дел нет ничего лучше, как поесть побольше...
– Да поспать подольше! - шутя добавил Дементий.
– Девки пузатых не любят. Скажи, Катря, - подтолкнул девушку плечом Егор.
– А и тощих не уважают, - заметил кто-то, чьего имени она не знала. Ни обнять, ни поднять! Пока толстый ссохнет, худой сдохнет!
– Угомонитесь! - прикрикнула на них Степанида. - Могу по себе сказать: девки любят разных. А вот что ссориться начала, так это зря. Все равно их двое...
– Сетью пойманных, - хмыкнула Катя.
– Как же иначе братьев переженить, если девок не ловить? поинтересовался Степан. - По доброй воле кто здесь жить станет?
– Бабы каются, девки замуж собираюися! - в наступившей тишине крикнул Кеша, не выдержав долгого молчания.
– Тьфу на тебя, глупая птица! - в сердцах сплюнула Степанида. Напугал. Смотри у меня, докаркаешься, я этого не люблю...
– Чтобы каркали больше тебя, да, Стешенька? - ехидно спросил Егор.
Степан однако заступился за жену.
– Ну, ты, меньшой, не забывайся!. Ловок с чужой женой разбираться! Прежде свою заведи.
– Да я не прочь, ежели вы мешать не станете.
– Чем же мы тебе мешаем? - поинтересовался Катин сосед справа.
– Хотя бы тем, что думаете, будто именно вам выбирать из двух девок придется.
– А разве их больше? - хохотнул Степан.
– Их меньше, - невозмутимо пояснил Егор.
– И куда же одна делась?
– Я её для себя оставил.
Катя переглянулась с Полактией Фортунатовной. Отчего-то происходящее ту откровенно веселило. Как и странное открытие, что среди колдунов главенствует вовсе не старший, а младший из братьев...
– Разве мы не сами сказали, что девки могут выбирать, - мягко напомнил муж Аксиньи Дементий.
– Вот она и выбрала. Меня. Правда, Катря?
Все взгляды обратились к Катерине, и она, к своему удивлению, согласно кивнула. Уж если на то пошло, Егор внешне был и симпатичней остальных, и опрятнее: даже его серая одежда выглядела на нем намного чище и приличней. Она кивнула и услышала, как он украдкой облегченно вздохнул. "Ну, прохиндей! - с усмешкой подумала она. - Вовсе не был уверен в том, что его выберут, но нахально попер вперед и... выиграл."