ширини, пирожных с кремом, и горького крепкого кофе со сливками.
– Теперь ты меньше занимаешься политикой, – согласилась она.
– Теперь она меньше меня интересует. Но я тревожусь.
– За нас?
– Они хотят сместить Мосаддыка.
При упоминании премьер-министра у Ройи разжалась рука.
– Мне казалось, что ты… Ведь ты сам сказал только что…
– Сейчас без политики никак не обойтись, Ройя-джан. Хотим мы или нет, но в нашей стране все зависит от политики. Даже вот это: танцы, граммофон, эти девушки, наряженные, словно американские кинозвезды. Думаешь, все это может существовать без стараний тех, кто делает политику?
Ее снова мучила жажда. Ей хотелось взять еще один бокал с дыней и толченым льдом и немного посидеть. Внезапно она ощутила тесноту и дискомфорт. Но если бы она попробовала отодвинуться от него среди танца, у нее все равно ничего бы не получилось – это нарушило бы законы природы, законы судьбы.
– Ты тревожишься, – сказала она со вздохом. – О премьер-министре. Понятно.
– Ходят слухи, что его хотят снять.
– Кто именно?
– Сторонники шаха. Англичане. Американцы. Все они. Я слышал, что…
– Он безумно влюблен в тебя! – воскликнул Джахангир, внезапно протанцевав вместе с Шахлой мимо них. Застывшая в его объятьях Шахла устремила глаза на люстру, и они могли бы прожечь дыры в дорогом хрустале. – Я только и слышу: Ройя, Ройя, РОЙЯ!
Бахман прижал к себе Ройю еще крепче, а Джахангир резко крутнул Шахлу.
– Ты знала, что семья Шахлы обслуживает шаха? Ее отец водит дружбу с верхушкой полиции.
– Боже мой. Неужели ты думаешь, что она шахская шпионка?
– Я просто решил сообщить тебе об этом, и все. Я ни в чем ее не подозреваю. – Пряжка ремня Бахмана впилась в ее живот.
– Она знает, что ты распространяешь по городу воззвания Мосаддыка? А она может… ну… отомстить тебе за то, что ты не послушал мать и отказываешься от найденной для тебя невесты?
Бахман прижался щекой к ее щеке и молчал. Больше они не говорили о премьер-министре и просто танцевали, еще крепче обняв друг друга, словно их могли разлучить прямо там, в гостиной Джахангира. Идеальные Влюбленные!
– Как ты думаешь, могут ли Шахла и все остальные ваши гламурные друзья сглазить нас? – неожиданно спросила Ройя. – Иногда я остро ощущаю их зависть, кажется, ее даже потрогать можно.
– Ой, ладно тебе! Не надо верить во всякую чепуху. Это предрассудки, пора уже их отбросить. Мы – современные люди. Что у нас с тобой есть, то останется с нами. Нам суждено любить друг друга.
– Суждено? Кажется, ты только что сказал, что не веришь в предрассудки.
– Я и не верю.
– Но ты ведь сказал слово «суждено»? Разве вера в судьбу – не предрассудок?
Бахман улыбнулся.
– Ничто не сможет нас разлучить. Нас никто не сглазит.
– А твоя мать? – прошептала она, собравшись с духом.
Он не ответил.
– Извини. – Она готова была сгореть со стыда.
– Послушай. – Он внезапно посерьезнел. – Она постепенно смирится и все поймет. Вот увидишь. – Драматизм мелодии нарастал и достиг крещендо. Бахман без предупреждения наклонил Ройю. Кровь прилила к ее голове, комната поплыла, все перевернулось.
– Ты все равно не отделаешься от меня, – сказал он, снова поднимая ее. – Я никуда не денусь от тебя. Никогда.
10. 1953. Письма в книжках
В следующий вторник Бахман пропал. Когда Ройя позвонила ему, никто не ответил. Когда она постучала в дверь, никто не вышел. Ни усталая бледная госпожа Аслан с румянами на щеках. Ни приятный и щедрый господин Аслан (он непременно предложил бы ей чаю). Никто. Соседи пожимали плечами. Кто-то предположил, что они могли уехать на север. К морю. Спасаясь от жары. Вероятно. Сплошные догадки, сплошные намеки, никакой определенности.
Прошло три дня – и никаких новостей от Бахмана. Ройя не находила себе места от беспокойства. Наконец она не выдержала и отправилась в магазин канцтоваров. Шла и боялась того, что могла там услышать, – что господин Фахри мог что-нибудь знать про аресты политических противников шаха. Постояла в нерешительности на улице, но все-таки зашла внутрь – ведь она должна была узнать правду.
– Дорогая моя девочка, разве ты не понимаешь? У премьер-министра Мосаддыка полно врагов. Он хочет добиться процветания для нашей страны, но иностранные державы и наши двуличные предатели пытаются свергнуть его. Любой ценой.
– Господин Фахри, пожалуйста, скажите, где он?
– Сейчас он не может быть рядом с тобой.
– Но мы помолвлены. Послушайте, господин Фахри, вы ведь добрый человек – мы будем всегда благодарны вам за помощь, за то, что вы позволили нам… встречаться. Но тогда мы делали это тайно. Теперь мы скоро поженимся. В конце лета! Пожалуйста, расскажите мне все, что вам известно. Сосед сказал, что семья, возможно, уехала на север, к морю. Но почему Бахман ничего мне не сообщил? Он сказал бы мне об этом, правда?
Ей было неловко оттого, что она разговаривала с господином Фахри так открыто и с отчаяньем. Это было абсолютно неприлично. Зари упала бы в обморок, если бы знала, что Ройя умоляла, практически выпрашивала информацию. Ройя в конце концов сообщила семье, что Бахман пропал. Баба после этого не мог спать; он не сомневался, что Бахмана арестовали подручные шаха. Маман молилась о его безопасности, перебирая молитвенные четки – тасбих – и бормоча стихи из Корана.
– Пока потерпи, девочка моя, – сказал господин Фахри.
– Я знаю, сейчас идут аресты. Пожалуйста, расскажите, что вы знаете о Бахмане.
– Не беспокойся, дорогая моя! Просто сейчас все очень сложно. Тебе надо отдохнуть. Не беспокойся…
– Отдохнуть? Но ведь он пропал! Скажите мне, в этом городе все знают всё про всех, и вдруг теперь неизвестно ни слова ни о нем, ни даже о его отце или матери…
– Его матери? – Господин Фахри вздрогнул.
– Все, с кем я говорила, ничего не знают! Как такое возможно, что никто ничего не знает? – Неприлично было молодой девушке разговаривать таким тоном с пожилым мужчиной, повышать голос и что-то требовать. Но ей было страшно даже подумать, что Бахман мог оказаться в тюрьме.
– Его… семья. – Господин Фахри побледнел и торопливо кашлянул. – С ними все в порядке? Что ты слышала?
– Ничего! Вот почему я и спрашиваю у вас! – Внезапно Ройе захотелось схватить первую попавшуюся книгу и швырнуть в него. Зачем он морочит ей голову и делает вид, словно не понимает, о чем она просит? Она заговорила снова, уже ровным, спокойным голосом: – Господин Фахри, я знаю, что сюда приходят политические активисты. Мы все знаем, что ваш магазин – безопасная гавань для сторонников Мосаддыка. Что вы распространяете отсюда информацию в Национальный фронт и даже в некоторые коммунистические группы. Прошу вас, скажите мне, что вам известно. Мне важно знать. Я никому не скажу.
– Ладно, девочка моя. – Господин Фахри помолчал с непроницаемым лицом. – Хорошо. Тебе известно, что полиция приходила и сюда? Не обо всем легко рассказывать. – Он поднял брови. – Говорю тебе – не волнуйся. Просто… доверься Аллаху. Аллах велик.
Конечно, Ройю так ослепила тревога за Бахмана, что она совершенно забыла про опасность, грозившую господину Фахри. Она огляделась по сторонам и убедилась, что их разговор никто не слышит. Шпионы могут быть где угодно. Значит, теперь господин Фахри попал в список врагов шаха? Неужели его допрашивали?
Господин Фахри наклонился вперед, словно собираясь сказать ей что-то очень важное. Ройя вспомнила свою вторую встречу с Бахманом – когда господин Фахри точно так же наклонился к ней и сказал, чтобы она была очень осторожной. Она попыталась овладеть собственными чувствами, ведь нельзя было утратить доверие собеседника.
– Моя дорогая девочка, – прошептал господин Фахри. – Бахман… занят. Вот и все. И сейчас он не может встречаться с тобой.
– Я его невеста, – возразила она сквозь зубы.
Господин Фахри фыркнул.
– Все равно. Я уверен, что ты все поняла.
– Нет, вообще-то я ничего не поняла.
В его лице что-то изменилось; строгость исчезла. С испуганным видом он обвел глазами свой магазин. Потом вздохнул.
– Бахман сказал мне, что ты можешь написать ему в письмах все, что тебе хочется.
– Правда? – У Ройи учащенно забилось сердце.
– Да.
Она принялась лихорадочно обдумывать, как наладить обмен письмами. Почему они не могут поговорить? Видно, он где-то скрывается, чтобы избежать ареста.
– Конечно, тогда я напишу ему.
Господин Фахри поправил очки и промолчал.
– Господин Фахри? Пожалуйста, дайте мне его адрес!
– Адрес?
– Вероятно, вы знаете, как с ним связаться? – Она двигалась осторожно, словно по яичной скорлупе, и боялась проявлять настойчивость. Вдруг он откажется от своего предложения…
– Ты будешь отдавать письма мне. А я позабочусь, чтобы он получал их.
– Простите?
– Что, милая?
– Но как?
– Так же, как всегда. У меня есть свои каналы.
– Какие каналы? – спросила она, не удержавшись.
– Ройя-ханум, как ты думаешь? В этом городе много молодых людей, которые не могут звонить друг другу или встречаться. Как они передают друг другу весточки?
– Телеграммами?
– Моя милая – в книгах. Они отдают мне свои конверты или записки, и я кладу их между страниц книг. И когда адресат письма приходит за книгой, он «покупает» ее вместе с лежащим в ней сообщением.
Ройя обвела глазами магазин, книжные полки. Ей не приходило в голову, что книги можно использовать как средство связи. Люди прятали в них письма, а господин Фахри выполнял роль «почтальона». Ее любимый магазин, где она проводила так много времени, листая книги, внезапно показался ей несколько зловещим. Значит, это не только место, где тайком распространяли политические брошюры и листовки, но и место для тайного обмена письмами?
Не желая терять единственную ниточку, связывавшую ее теперь с Бахманом, она ничего не сказала, лишь тяжело вздохнула.