– Разве это не было бы финансовой поддержкой тебя? Мне не позволено этого делать.
– Это не было бы поддержкой меня, если бы ты была единственным заинтересованным лицом и сделала это по собственной воле.
– Этот парень чем-то навредил тебе?
– Нет. Я просто не доверяю ему. – Но хочу доверять, подумала я. Я хочу доверять хоть кому-то. Казалось, прошли минуты, прежде чем она снова заговорила:
– Сделаю.
– Спасибо.
– Конни?
– Да? – Я ждала.
– Я подумываю навестить тебя. Тетя Ева не говорила, что это запрещено, и я строю кое-какие планы. Для нас. Я думаю, нам следует поговорить о них лично.
Я думала о своем разговоре с Альберто Родригесом. Последнее, чего я хочу, – это чтобы моя сестра появилась здесь, в Нихле. Это было бы небезопасно. Что бы я ни должна была здесь сделать, я должна была сделать это в одиночку.
Но я не могла сказать ей этого.
– Конечно, с удовольствием. Просто подожди, пока дом будет готов, хорошо? Прямо сейчас я все еще сплю на полу.
– Наверняка в городе есть хороший отель.
Я громко рассмеялась.
– Ну, там есть меблированные комнаты, это правда. Ты можешь снять номер примерно за двадцать восемь долларов за ночь. У тебя будет несколько милых ползучих соседей по комнате. Раньше его ласково называли «Дворец Киски», если это тебе о чем-нибудь говорит.
Лайза сделала резкий вдох:
– Ой.
– Да. – Мануэла махала мне из задней двери закусочной. – Мне надо идти, Лайза. Позвони мне, когда проверишь Джета.
– Что, если я найду что-нибудь ужасное?
– Тогда ты скажешь мне, и я разберусь с этим. Послушай, мне действительно нужно идти.
– Я скучаю по тебе, Конни.
«Ты скучаешь по Еве», – подумала я. Потому что меня-то не было дома уже много лет. Но я бы никогда не произнесла этого вслух.
Аккуратно упакованная жизнь моей сестры была основана на лжи, которую она говорила себе на протяжении многих лет.
Нет смысла разрушать ее сейчас.
– У тебя посетитель. – Мануэла затащила меня внутрь. Она схватила влажную тряпку и вытерла мне лоб, прежде чем отодвинуть меня чуть назад и рассмотреть получше. – Немного блеска для губ было бы неплохо, но и так сойдет.
– О чем ты вообще? Кто здесь?
– Тот милый полицейский. Джеймс Райли.
Офицер Райли.
– Парень, который пришел, когда твой бывший приставал к тебе? Что ему от меня нужно?
– Он зашел на поздний ланч. Спрашивал о тебе. – Улыбка Мануэлы осветила ее глаза. – Иди-иди. Я пока позабочусь о готовке. Можешь передохнуть. У нас только один клиент. – Она подтолкнула меня к выходу из кухни.
Офицер Райли сидел в кабинке с триллером в мягкой обложке и телефоном под левой рукой. Он был одет в гражданское.
– Выходной? – спросила я, забираясь в кабинку напротив него. Я подвинула меню через стол. Он улыбнулся.
– Вообще-то да. Как дела, Конни?
– Отлично. Мануэла сказала, что ты спрашивал обо мне, и вот я здесь.
Еще одна улыбка, на этот раз застенчивая. Он открыл меню.
– Что скажешь про сыр на гриле?
– Он… э-э-э… сырный и приготовлен на гриле.
– Сыр на гриле или бургер?
– Хм. Сыр на гриле.
– Я возьму два и кока-колу. Может быть, немного картошки фри?
Я взяла меню.
– Ты всегда такой нерешительный? – иронично спросила я.
– Картошка фри. Определенно картошка фри. – Он наклонил голову. У него были проникновенные глаза, и я заметила, как быстро они прояснялись, когда он говорил. – Поверь, я не всегда такой. Обычно я человек действия.
– Я рада это слышать, офицер Райли. Жизнь может быть трудной для нерешительных. Дай Мануэле немного времени, и обед будет готов.
Я встала, но он жестом предложил мне сесть обратно.
Понизив голос, он сказал:
– На самом деле я пришел повидаться с тобой. – Прежде чем я успела ответить, он добавил: – Речь идет об убитой девушке. Той, которая, по твоим словам, была найдена недалеко от твоего дома.
– Эмбер Уайтфизер.
Многозначительный кивок.
– Она была молода.
– Я об этом читала.
– Тогда ты также прочитала, что она была из местной резервации. – Его взгляд переместился на двери, в которые как раз входила пара пенсионеров-завсегдатаев. С ними был еще один мужчина, постарше, невысокий и хорошо одетый. Они все рассмеялись, когда оказались внутри. Джеймс опустил голову и проговорил: – Есть вещи, которые ты не могла прочитать.
Пара и их друг нетерпеливо смотрели на меня. Я накрыла ладонью руку Джеймса и попросила:
– Дай мне минутку.
Получив их заказ, я вернулась к кабинке Джеймса, неся ему кока-колу. Он с благодарностью принял стакан, отказавшись от соломинки. Пара возобновила свою болтовню, но их друг наблюдал за мной и Джеймсом. Я встретилась с ним взглядом, задаваясь вопросом, хочет ли он чего-то еще, но он просто улыбнулся и присоединился к беседе своих друзей.
– Итак, Эмбер? – вернулась я к прерванному разговору.
– Эмбер. – Он наклонился, так что его было едва слышно. – Ее тело было найдено в трех мешках для мусора. Предварительные отчеты предполагают, что ее насиловали и пытали, возможно, в течение нескольких недель.
У меня не было слов. Что за больной человек это творит?
– Ублюдок, знаю. – Глаза Райли потемнели. – В любом случае, я зашел не для того, чтобы напугать тебя, но я немного покопался, и другие смерти… они по той же схеме. Расчлененные тела, изнасилования и пытки. – Он сглотнул. – Похищение.
– Я не удивлена. – Это лишь подтверждало слова Эми. – Я просто не понимаю, почему это не освещается, как большая новость.
– Я задал тот же вопрос, и меня остановили. Моей первой мыслью была раса и социальный статус. Жертвами были в основном подростки. Все девочки, многие из неблагополучных семей, и большинство из них беглянки. Коренные американки, как Эмбер, или чернокожие, или латиноамериканки. Хотя и не все.
Я вспомнила свой разговор с Альберто Родригесом. Он сказал то же самое – сбежавшие и брошенные. Заслуживающие презрения.
– Здесь есть «но», верно?
– Есть. Я думаю, что здесь замешано нечто большее, чем расизм. – Он взглянул на людей за другим столом. – Конни, я доверяю тебе. Пожалуйста, никому не рассказывай, или меня могут уволить, а мне нужна эта работа.
Я пообещала ему.
– «Но» в том, что, похоже, никто не идет ни по каким следам. Я не понимаю почему.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы опросили свидетелей, которые видели, как Эмбер ехала автостопом по шоссе. Она была трудным ребенком. Наркотики, проблемы с законом, даже несколько инцидентов на стоянках грузовиков. Ее родители говорят, на этот раз она ушла из дома с целью направиться на восток, вроде бы упомянула что-то о Нью-Йорке. У нас есть дальнобойщик и еще один водитель, которые поделились информацией. Они видели, как некто подобрал ее. Дали довольно конкретное описание машины. Но после этого – ничего. Насколько я могу судить, никаких дальнейших действий со стороны полиции не последовало.
– Не ты назначен на ее дело?
– Я? – Он рассмеялся. – Я просто полицейский, а не из отдела убийств. И могу сказать, что мои вопросы не приветствовались.
Я обдумала то, что он сказал, и поделилась с ним своим собственным опытом, когда меня игнорировали каждый раз, когда поднималась тема убийств.
– Даже у бармена в местном пабе и библиотекаря в соседнем городе была такая же реакция.
Мануэла позвонила в колокольчик на кухне, и я принесла Джеймсу еду. Он угрюмо уставился на нее.
– Ты собираешься есть?
– Да. – Он выглядел рассеянным. – Есть кое-что еще.
Звонок прозвенел снова.
– Подожди.
На этот раз были готовы блюда для другого столика – две фирменные энчилады и гамбургер. Я подала заказанные порции, принесла дополнительную сальсу, которую попросили клиенты, и вернулась к Джеймсу. К этому времени он покончил с обоими бургерами и ковырялся в картошке фри.
– Понравился сыр на гриле?
– Конечно. Он… э-э-э… очень жареный и очень сырный. – Его улыбка вспыхнула и тут же погасла. – Я читал показания свидетелей. Ее видели с мужчиной в день убийства.
Я почувствовала прилив возбуждения.
– И? Описание?
– В том-то и дело. – Райли скомкал бумажную салфетку и бросил ее на тарелку. – Ни одного. Полицейский, который опрашивал свидетеля, написал в отчете, что с жертвой видели «мужчину». Ни особых примет, ни даже возраста.
Разочарованная, я спросила:
– Это по протоколу?
– Ни в коем случае. Наш отчет о бывшем Мануэлы был гораздо более подробным, а ведь это было простое дело о домогательствах.
– Как насчет свидетеля? Было ли там какое-нибудь имя? Кто-то, с кем можно было бы связаться отдельно?
Джеймс покачал головой.
– Даже если бы я хотел принять в этом участие, а я этого не сделаю, кто бы ни написал этот отчет, там даже не были указаны имена свидетелей. Ни человека, который видел ее с мужчиной, ни водителя грузовика, который видел, как она садилась в машину.
– Это же нарушение протокола?
Райли откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и кивнул.
– Даже если бы свидетель отказался сотрудничать и называть свое имя, это было бы зафиксировано.
Мануэла высунула голову из кухни, увидела меня и нырнула обратно внутрь. Я взглянула на пару и их друга. Они все еще ели, стаканы с напитками были наполовину пусты.
– Все это не имеет смысла. – Джеймс уставился на свою тарелку, затем на меня. – Мне это не нравится.
– Похоже, они знают, кто убийца, и защищают его.
– Похоже.
– Что ты собираешься с этим делать?
Он взял ломтик картошки, посмотрел на него и бросил обратно на тарелку к скомканной салфетке.
– Ни черта.
– Тогда зачем ты здесь и рассказываешь мне это?
– Потому что ты молода, одинока и чужая в Нихле. – Его глаза будто умоляли. – Вопросы, которые ты задавала… будь осторожна. Для этих девушек не свершится правосудие, Конни. Они останутся битами данных, нераскрытыми убийствами, которые будут занесены в архив. Черт, я готов поспорить на доллар, что файлы будут потеряны в течение года! – Он медленно покивал собственным мыслям. – Даже в течение нескольких месяцев.