Ветер бил в дом. Что-то ударилось в мое окно – раз, два. Я перевернулась и зарылась головой в подушку, отгораживаясь от звуков. Расшатанные доски. Может быть, мне стоит попросить Джета укрепить их?
Если Лайза слышала что-то в подвале, то, возможно, горничные были правы. Может быть, Келси находилась там, внизу. Но разве Ева не включила бы в свое завещание какое-нибудь условие для ухода за дочерью?
Ева была бессердечной сукой, это правда, но она была по-своему практичной. Оставить свою собственную дочь заживо гнить (в буквальном смысле!) – было слишком грязно.
Нет, скорее всего, Лайза слышала мышей. И крыс. Или это просто выкрутасы ее собственного разума.
Мои веки отяжелели ото сна. Еще один хлопок снаружи заставил меня ахнуть и погрузил в первый из многих ночных кошмаров. Мой маленький красный домик превратился в комнату, погребенную глубоко под особняком в Вермонте, и мы с Лайзой оказались в ловушке в его подвале. Сколько бы мы ни ломились в двери, никто не пришел нас спасать. По стенам тянулись мокрые красные отпечатки ладоней. Я не могла дышать, не могла пошевелиться. Я была похоронена заживо.
К утру ветер стих, и солнце залило мою комнату желто-оранжевым сиянием. Я сползла с надувной кровати, чувствуя себя подавленной и сбитой с толку, остатки моих кошмаров пыльными тенями маячили в уголках моего сознания. Я почистила зубы, переоделась и собрала волосы в свободный хвост. Один взгляд в зеркало – и я плеснула холодной водой на свое бледное лицо. Это не помогло.
В 8:14 я вышла на улицу. Именно тогда я увидела кровь, размазанную по моей двери. Густые и засохшие полосы покрывали всю деревянную поверхность. Я обежала дом, чтобы посмотреть на окно, вспоминая звуки, которые слышала прошлой ночью.
Еще больше крови – в виде звездочек на стекле.
Я уставилась на эти брызги и отпечатки, чувствуя замешательство и страх. Солнце с его ложным комфортом искажало мое зрение, приглушая цвета, создавая на моей двери жуткую картину в стиле импрессионистов. У меня закружилась голова.
Кто был здесь прошлой ночью? Чья это кровь?
В панике я позвала Джета. Он высунул голову из-за угла дома.
– Что случилось?
Я показала ему.
Он смотрел очень долго.
– У тебя есть какие-нибудь идеи, откуда это взялось?
Я покачала головой.
– А у тебя?
– Нет. – Он оглянулся назад, в сторону своего дома. – Мика лаяла прошлой ночью. Я решил, что это из-за ветра.
– Я слышала глухие удары по дому. Я думала… Я тоже думала, что это ветер.
Мы уставились друг на друга. Я вспомнила о начале недели, о том, как лежала обнаженной в его объятиях. Могла ли я ошибаться на его счет? Возможно ли, что он стоял за этим розыгрышем (я чертовски надеялась, что это все-таки розыгрыш!) и пытался свести меня с ума?
Джет свистнул Мике, и она побежала вокруг дома к нам.
– Давай, девочка. – Затем он обратился ко мне: – Я обыщу периметр и близлежащую пустыню на тот случай, если кто-то пострадал. Я возьму Мику. Позвонишь в полицию?
Я смотрела, как он идет в дальний угол дома, расправив широкие плечи, рядом с ним верный пес. Я должна была быть уверена, что ему можно доверять. Я также должна была быть уверена, что Лайза в безопасности. Ради моего собственного душевного здоровья. Однако часть меня боялась, что кошмар прошлой ночи был реальным. Что Лайза была поймана в ловушку возле моего дома, умоляла впустить ее, а ее руки превратились в кровавые обрубки, в то время как я спала, невзирая на ее ужас.
Глава тридцать четвертая
Мои опасения казались необоснованными – но тогда почему нарастало беспокойство? Когда я дозвонилась до своей сестры тем утром, ее голос звучал более бодро, чем накануне вечером. Она не упомянула подвал, а я не упомянула о своих кошмарах и зловещей крови на двери. Я повесила трубку как раз в тот момент, когда прибыла полиция.
Офицеры были лаконичны. Они осмотрели мою дверь и окно, задали несколько вопросов и скептически посмотрели на хижину Джета. Они захотели поговорить и с ним. Я понятия не имею, что было сказано Джету, но они ушли через тридцать минут и, казалось, совершенно не заинтересовались тем, что произошло.
Мы с Джетом наблюдали, как они отъезжают.
– Что ты об этом думаешь? – спросила я.
– Я думаю, им насрать. Не будет никаких дальнейших действий.
Мы стояли у дороги, вдоль которой тянулась пыльная тропинка, ведущая в никуда, и он держал в руках стамеску. На краткий миг я представила, как он ею закалывает кого-то. Кого-то, кто позже прибежал ко мне домой и колотил в дверь, умоляя о помощи. Я закрыла глаза, чтобы отогнать этот образ. У меня не было причин подозревать Джета. До сих пор, кроме того, что он повесил крест, он не сделал ничего плохого, разве что работал на Еву.
Я направилась к дому, но вдруг увидела Оливера, наблюдающего за нами с края своего участка.
– Куда это ты? – спросил Джет.
– За чистящими средствами. Мне нужно смыть кровь с дома. Если только это не входит в твои обязанности.
Джет протянул руку.
– Мне нужно съездить в город, но я могу немного помочь…
– Все в порядке.
Он подошел ко мне, и я сделала шаг назад. Наша совместная ночь не выходила у меня из головы, но и сомнения тоже.
– Если тебе еще что-нибудь понадобится… – добавил он.
Я кивнула и открыла входную дверь.
– Ты же понимаешь, что это был не я? – Он сглотнул, его кадык подпрыгнул на загорелой мускулистой шее. Я сосредоточилась на ней и подумала о том, насколько он сильнее меня.
И ответила:
– Конечно.
– Не знаю, почему меня волнует, веришь ты мне или нет, но хорошо.
Пришлось выдавить из себя улыбку. Я верила ему так же сильно, как и любому другому человеку в Нихле. Хотелось просто оттереть эту кровь и продолжить свой день. Джет, казалось, пристально изучает меня. Я видела, как сжалась его челюсть, как покраснело его лицо. Его гнев нарастал. Никто так не предугадывает признаки нарастающей ярости, как тот, кто жил с абьюзером.
– Джет…
– Я не такой! – сказал он натянуто. – Не…
Не – что? Не сегодня, не теперь?
Джет выглядел готовым швырнуть стамеску в окровавленное окно. Однако он просто бросил ее на землю и ушел.
Я дозвонилась до Альберто Родригеса с первой попытки.
– Мне нужно с тобой поговорить, – начала я.
– Оставь все как есть, Конни.
– Сегодня. Скажем, в час дня. Я угощу обедом.
– Конни, я не думаю, что это хорошая идея. Послушай меня. Пожалуйста. Тебе нужно перестать задавать вопросы. Ты поднимаешь тревогу. Привлекаешь к себе внимание. – Он сделал паузу. – Я не хочу, чтобы это было на моей совести.
– Я освобождаю тебя от ответственности. – Назвав маленький ресторанчик в стороне от главной улицы, я добавила: – Увидимся в час.
Был еще кое-кто, кого мне нужно было увидеть перед встречей с Альберто.
«Оливковая ветвь» оказалась небольшим магазином в центре Санта-Фе, специализирующимся на оливковом масле, уксусе и элитных продуктах питания. Я приехала вскоре после того, как он открылся, и внутри уже толкалась небольшая толпа. Единственная продавщица была примерно моего возраста. У нее были рыжие волосы и открытая улыбка, и она, казалось, чувствовала себя непринужденно, общаясь с клиентами. Я подождала, пока она помогла пожилому мужчине подобрать масло из Греции, прежде чем подойти.
– Я ищу свою тетю Аниту, – солгала я. – Я не видела ее целую вечность и, поскольку проезжала мимо, решила заглянуть.
При упоминании Аниты лицо продавщицы просияло.
– Я понятия не имела, что у нее вообще есть семья. Она будет в восторге! Но, к сожалению, она приходит только в полдень.
Я вздохнула, думая о своей встрече с Альберто.
– Боюсь, я не могу ждать так долго.
– Очень жаль.
Мужчина средних лет в фетровой шляпе поднял бутылку уксуса и спросил цену. Отвечая ему, продавщица щелкнула пальцами.
– Анита обычно поздно завтракает в кафе дальше по дороге, прежде чем отправиться на работу. «У Бетти». Маленький кофе, двойные сливки, йогурт с ягодами и черничная булочка. Она не изменяет своим привычкам. Вы могли бы попробовать найти ее там.
Я улыбнулась, искренне благодарная за помощь.
– Если вы по какой-то причине не найдете ее, мне сказать, что вы заходили?
– Пожалуйста, не надо, – попросила я. – Приберегу сюрприз на другой день.
Когда я приехала, в зале «У Бетти» было почти пусто. Скромная кофейня с длинным деревянным прилавком и дюжиной столиков встретила меня теплыми ароматами корицы и кофе. Я попросила на завтрак большой капучино и бутерброд. Официантка спросила мое имя, и через пять минут мой заказ был готов. Я сунула ей двадцатку и попросил оплатить заказ для женщины по имени Анита. Она кивнула, явно понимая, о ком идет речь.
Я съела свой завтрак и стала ждать.
В 10:36 в кафе вошла пожилая чернокожая женщина с мягкими чертами лица и коротко остриженными волосами. Бариста, казалось, узнала ее. Подтянутая и хорошо одетая, она воспротивилась, когда девушка сказала ей, что заказ оплачен и указала на меня. Я помахала рукой. Анита покачала головой, нахмурилась и протянула баристе свою кредитную карточку. Та в непонимании пожала плечами и взяла ее.
Анита подошла к моему столику. Эти мягкие черты лица скрывали ярость в ее глазах, она пристально смотрела на меня.
– Кто ты такая и зачем следишь за мной?
– Я не слежу за вами, честное слово!
– Тогда откуда ты узнала мое имя и то, что я буду здесь? – Она наклонилась ко мне. – Репортер? Хватит уже с меня репортеров!
– Нет, мэм, вы ошибаетесь. Меня зовут Конни Фостер. Я живу в Нихле.
Бариста выкрикнула имя Аниты. Женщина махнула, чтобы та подождала. Я воспользовалась минутным отвлечением собеседницы и вставила: