– Я здесь из-за вашего мужа, миссис Смоллвуд. – Она попыталась возразить, и я подняла руку. – Пожалуйста, выслушайте меня. Я знаю, что Нортон был невиновен. Знаю, что его и другого мужчину подставили. – Я указала на свободное место. – Произошли и другие убийства. Полиция, похоже, скрывает их. Пожалуйста, выслушайте меня.
– Вы активистка движения за гражданские права?
– Нет, просто испуганная женщина. – Лицо Аниты стало пепельно-серым. Она опустилась на сиденье. Я продолжила: – Я очень сожалею о вашей потере, но мне нужно понимать, знаете ли вы что-нибудь, что могло бы помочь. Что-то, что могло бы очистить имя вашего мужа и спасти другие жизни.
Анита оглядела кафе, издала долгий, медленный свист и запрокинула голову.
– Миссис Смоллвуд?
– Я больше не буду этого делать. Ни за что.
– Делать что?
– Указывать на очевидное. Ждать, пока кто-нибудь найдет ключ к разгадке, а потом наблюдать, как наше представление о справедливости выбрасывается в мусорное ведро.
– Я на вашей стороне. Я верю, что мистер Смоллвуд был невиновен.
После долгой паузы она сказала:
– Покажите мне свое удостоверение личности.
Я вытащила из бумажника водительские права штата Вермонт и протянула ей.
– Сейчас я живу в Нихле, в доме, который унаследовала. С тех пор, как я приехала, происходят странные вещи. Никто не хочет говорить об этом. Я… боюсь.
Произнеся эти слова, я поняла, насколько они правдивы. Годы бравады, когда мне нечего было терять… но вот это незнание – о, оно пугало меня до глубины души!
Анита уставилась на права.
– Тебя не подослали из Нихлы?
– Нет, мэм.
Она покачала головой.
– Тогда ты и впрямь вряд ли что-то понимаешь, да и с чего бы? Конечно, мой Нортон был невиновен. Они оба были ни при чем. Никто ни на секунду не усомнился в их невиновности. Ни этот туповатый марионеточный начальник полиции, ни окружной прокурор, ни даже судья, который слушал его дело. Они все знали, что Нортон чист, и все равно отправили его прямиком в тюрьму.
– Почему? Зачем им это делать? По политическим причинам?
– Они просто хотели убедить людей, что опасность миновала. Им нужен был быстрый результат. Даже если позже возникли бы сомнения в виновности арестованных, они могли бы сказать, что сделали это, чтобы успокоить общественность.
– Но это неправда?
Анита огляделась по сторонам и понизила голос до едва слышного шепота.
– Они прикрывали других. Кого-то в этом городе. – Она усмехнулась. – В Нихле.
Смоллвуд выплюнула это слово, будто оно было ядом.
– Кого они прикрывали?
– У меня есть свои догадки, но, по правде говоря, я точно не знаю. Кем бы ни были эти «они», у них должно было быть какое-то влияние.
Бариста принесла еду и поставила на стол перед Анитой; я подождала, пока она уйдет, чтобы спросить:
– Вы знаете человека по имени Джосайя Смит?
– Знаю ли я его? Это же тот трус, который возбудил дело. – Она снова покачала головой, сверкая глазами. – Смит знал, что они невиновны. Я видела это по его лицу. Никогда не смотрел ни мне, ни Нортону в глаза. Никогда.
Я наблюдала, как пара мальчиков-подростков поставили на столик рядом с нами кружки со взбитыми сливками, по-видимому, не обращая внимания на страдания Аниты.
– Женщины, которые были убиты, в основном являлись беспризорными беглянками. Молодые, многие из них нездешние.
– Это верно.
– Почему же власти повесили их убийства именно на вашего мужа и Марка Леброна?
– Двое чернокожих в неподходящем месте в неподходящее время. Тебе действительно нужно было задавать мне этот вопрос? Ответ же очевиден! Ничто так не питает зверя общественного возмущения, как двое черных мужчин и куча молодых девушек в одной и той же фразе.
– Знаете ли вы, что за последние несколько месяцев погибло еще несколько женщин? – Когда Анита не ответила, я продолжила: – И никто об этом не говорит.
– И не будет.
– Почему?
– Я не знаю. – Анита вздохнула. Гнев, казалось, покинул ее, и она нерешительно откусила от булочки. – По какой-то причине это запретная тема для Нихлы.
– Если было сокрытие, если вашего мужа и Леброна подставили… Как вы думаете, те же самые люди могут быть причастными сегодня?
Анита ела свой йогурт, обдумывая мой вопрос. Затем она тихонько завернула остатки булочки в салфетку и положила ее в сумку.
– Анита?
– Мне пора на работу.
– Если тот же самый человек убивает девушек сегодня и я смогу это доказать – имя вашего мужа будет обелено.
Анита подошла к мусорному ведру со своим подносом. Когда она вернулась, то бросила на меня взгляд, полный печали.
– Слушай, я не знаю, почему девушки снова умирают. Судья, который вел дело Нортона, мертв. Я не знаю об остальных. – Она взяла свой кофе. – Что бы там ни происходило, это больше не моя проблема. Я принесла свои жертвы. Мне не нужно очищать имя Нортона. Оно никогда не было запятнано. Никто в здравом уме не поверил в эту историю.
– Еще больше женщин могут исчезнуть, умереть. Вас это не беспокоит?
– Я на собственном горьком опыте убедилась, что здесь нельзя бороться с несправедливостью. Еще больше девушек может погибнуть, еще больше мужчин может лишиться жизни в тюрьме. – Анита закинула сумку на плечо, встретила мой взгляд своим каменным взглядом. – Не смотри на меня такими обвиняющими глазами. Мой муж был хорошим человеком. Прихожанин церкви, добровольный пожарный. У него была вся жизнь впереди. У нас была вся наша жизнь впереди.
– Анита…
Она моргнула, и я увидела влагу, скопившуюся в ее глазах. Она произнесла чуть мягче:
– Девушки умерли, Нортон умер… и бо`льшая часть меня тоже умерла.
Глава тридцать пятая
Ева направилась прямиком в аэропорт Альбукерке. Сразу за Санта-Фе она засекла уже знакомого полицейского в штатском в зеркальце заднего вида. Он тащился за ней по пятам, пока она не въехала на парковку. После этого он исчез. Но Ева не собиралась рисковать. Она подхватила свой багаж, вернула взятый напрокат автомобиль и вошла в здание аэропорта. Там она просидела в неудобном виниловом кресле сорок минут, прежде чем решила, что за ней больше не следят.
Следующей ее остановкой был туалет. Она переоделась в джинсы, ковбойские сапоги и цветастую блузку. Достала из сумки парик с черными кудрями и осторожно надела его на свою белокурую голову. Это был дорогой парик, и перемена оказалась разительной. Завершали образ золотые серьги-кольца и пара больших солнцезащитных очков.
Вернувшись в терминал аэропорта, Ева села в машину, которая ждала ее в секции лимузинов. Это был обычный «Шевроле», ничего особенного. Кивнув водителю, она назвала адрес мотеля недалеко от шоссе на окраине Нихлы, попросила его выбрать наиболее извилистый маршрут и махом увеличила плату за проезд на 200 долларов. Он с радостью подчинился.
– К чему все эти хлопоты? – полюбопытствовал он, глядя на нее в зеркало заднего вида. – Вы от кого-то убегаете?
– Бегу к кому-то, – ответила Ева.
Она увидела, как заросшие брови водителя сошлись в замешательстве.
– Не лучше ли тогда выбрать маршрут попрямее?
– Ой, ради бога, просто ведите машину!
Ева смотрела в окно на проплывающий мимо пейзаж. Воздух был сухим, небо ясным. Решение принято, но часть бравады облезла, как краска на дорожных знаках, которые она видела, пока они мчались по шоссе. Она закрыла глаза. Келси была в Нихле. Она чувствовала это инстинктом львицы-матери, и, как львица-мать, она планировала убить любого на своем пути. Саммерс, Майор и другие подняли ставки. Будь она проклята, если они выиграют. Она дотронулась до своей сумки. Просто знание того, что пистолет был там, придавало ей сил.
– Как вас зовут? – спросил водитель.
– Джорджина.
– Красивое имя, – похвалил он. – Вы выглядите как Джорджина.
– Серьезно?
– Вы из Джорджии? – Он от души рассмеялся собственной шутке.
– Небраска.
– А, девушка, которую кормили кукурузой! Я надеюсь, что человек, к которому вы бежите, знает, как ему повезло. Девчонки со Среднего Запада – лучшие на кухне и в спальне.
Она увидела, как водитель подмигнул в зеркало заднего вида.
Ева заставила себя не закатывать глаза.
– Вот уж не думаю, что тот человек так считает.
Водитель покачал головой.
– В мое время мужчины были благодарнее.
– Как вас зовут? – спросила Ева, хотя на самом деле ей было все равно. Разговор отвлекал, и чем больше он думал о ней как о Джорджине из Небраски, тем лучше.
– Меня зовут Эд. Родился и вырос в Нью-Йорке. Вышел на пенсию здесь десять лет назад. Никогда не оглядывался назад.
– Хорошее место, чтобы выйти на пенсию.
– Типа того. – Он оглянулся на нее. – Этот ваш кавалер, он живет в Нихле? Или он дальнобойщик?
– Его… э-э, подружка… живет недалеко от Нихлы.
– Вон что… Мне очень жаль.
– Да ну. Мужчины могут быть ублюдками.
Глаза Эда округлились.
– А женщины не могут?
– Женщины? Хм-м. Иногда мир заставляет нас быть жертвами или лисами.
– А вы, Джорджина? – Веселые глаза смотрели на нее через зеркало заднего вида. – Кто же вы?
– Я? Лиса, полагаю. – Ева вернула свое внимание к пейзажу. Слова, как и воздух, ощущались опилками у нее во рту. – Я никогда больше не буду жертвой, так что, думаю, выбора нет.
Этот мотель был хуже предыдущего. Грязный ковер, безвкусный декор, всепроникающий запах сигаретного дыма по всему коридору и в комнате. Но Ева была готова смириться, и поэтому она охотно согласилась на свое убежище под именем Джорджины Хокинс. Зачем комфорт? Она все равно не будет спать.
Для нее была оставлена арендованная машина, непривлекательный коричневый «Бьюик», и она воспользовалась им, чтобы сначала купить немного припасов в Таосе, а затем присмотреть за домом Кайла.