Подписав дубликаты письма и вернув оригинал поверенному на хранение, они все вместе поднялись по красивой каменной лестнице в кабинет дяди Джорджа. Здесь, на втором этаже, окна были значительно шире, в комнатах было гораздо светлее, и сестрам уже не было так страшно, как внизу. И, оказавшись в кабинете дядюшки, Софи впервые после приезда в Парадизо расчувствовалась. Отец у них умер, когда они с сестрой были совсем маленькими, и дядя Джордж, холостой и бездетный брат их матери, несмотря на то что он давно обосновался в Америке, стал играть в их жизни большую роль. Войдя в кабинет и увидев там дядино кресло, его очки на письменном столе, лежащие на номере газеты «Уолл-стрит джорнал» годичной давности, она наконец-то до конца поняла, что дядюшка, как и их родители, тоже умер. На письменном столе стояло старое фото, снятое где-то на пляже в Перранпорте: улыбающийся дядюшка Джордж рядом со своей сестрой, их матерью, и двумя маленькими девчушками – они частенько проводили там вместе лето. Глаза Софи наполнились слезами, и она полезла в карман джинсов за салфеткой. С помощью своего верного пса, который принялся тыкать в нее влажным носом, Софи, хотя и не сразу, взяла себя в руки, вытерла глаза, высморкалась. Приятно тронуло и то, что сестра тоже размякла. Софи откашлялась, и обе подошли к поверенному, который сидел за компьютером и тактично старался не смотреть, как сестры переживают.
– Простите нас, синьор Верди, но я была… мы обе были очень близки с дядюшкой Джорджем, хотя какое-то время я мало общалась с ним. Он был прекрасным человеком, и можно сказать, что после смерти нашего папы он стал нам вторым отцом.
Поверенный поднял голову и сдержанно кивнул.
– Я хорошо знал вашего дядю, – сказал он, – и всегда очень уважал его. Вы правы, он был прекрасным человеком. Какая жалость…
Убедившись в том, что сестры овладели собой, он продолжил:
– А теперь, прошу вас, встаньте рядышком перед экраном, и я объясню, что надо делать.
Все оказалось довольно просто. Сначала Софи должна была положить на экран левую ладонь с разведенными пальцами, а за ней Рэйчел правую поверх ладони Софи с точно так же разведенными пальцами, чтобы все десять пальцев вместе касались экрана. Впервые за шесть лет Софи прикоснулась к своей сестре и почувствовала, что глаза вновь защипало от слез. «Интересно, чувствует ли сейчас то же самое и Рэйчел», – подумала она, но искушение посмотреть на сестру переборола. По-видимому, ничего не заметив, впрочем, возможно, просто из деликатности, синьор Верди продолжил свои объяснения.
– Итак, компьютер зарегистрировал и запомнил отпечатки ваших пальцев, так что все готово. Когда увидите, что тонкая красная линия на экране вокруг веерообразного контура ваших пальцев станет зеленой, появится сообщение.
Экран вспыхнул зеленым, и компьютер подал звуковой сигнал. Одновременно в верхнем углу появилась рамочка со словами: «День первый. Регистрация прошла успешно. Остался 91 день».
Синьор Верди одобрительно кивнул:
– Ну вот, вы видите, что день и время записаны. Сегодня у нас первое июля, вторник. Вы должны каждый день до тридцатого сентября включительно повторять эту процедуру. Что в сумме дает девяносто два дня, считая день нынешний. Отмечаться вы можете в любое время в пределах каждых двадцати четырех часов, но это должно быть сделано обязательно. Как я уже говорил раньше, мне строго приказано сообщить вам: пропуск хотя бы одного дня сделает ваши притязания на наследство недействительными и недвижимость перейдет в руки других бенефициаров. Если у вас возникнет любая проблема, сразу сообщите мне. Вот моя визитка. Со мной всегда можно связаться по мобильному. Все ясно? Вот и хорошо.
Уже внизу, перед самым уходом, синьор Верди сообщил им дополнительную полезную информацию. За цветами и прочими растениями ухаживает специально нанятый человек, приходящий по вторникам; кроме того, почти каждое утро будет наведываться одна дама, живущая в деревне, которая обязана поддерживать в помещениях порядок и заниматься стиркой. Им обоим также через поверенного назначено вполне «достойное жалованье». Даму зовут синьора Моранди; помимо прочего она сможет давать девушкам всевозможные практические советы и сообщать полезную информацию, например, где можно питаться – и тут синьор Верди заверил их в том, что в «Веккьо ристоро», ресторанчике на площади прямо напротив замка, превосходная кухня, – где получать медицинское обслуживание, куда выносить мусор и где расположены хорошие магазины. Он выдал им комплекты ключей и снабдил кодом для входа в сеть вайфай. Поверенный сообщил и о том, что договорился для них о завтрашней встрече с управляющим местного банка, куда они могут съездить либо на машине Софи, либо воспользоваться автомобилем, который оставил для них в гараже дядя Джордж.
Короче, похоже, их дядюшка продумал все до самых мелочей, и особое впечатление на Софи произвело, в частности, то, что теперь у них есть еще одно средство передвижения на тот случай, если ее машина окончательно выйдет из строя, на душе сразу стало легче. В результате всех этих переживаний ее и без того измученные нервы получили еще одну встряску. Они проводили поверенного, Софи сразу уселась в стоящее в уголке вестибюля прекрасное старинное кресло и дала волю слезам.
Но не прошло и нескольких секунд, как она почувствовала легкие толчки собачьего носа в бедро, сопровождаемые тихим беспокойным поскуливанием. Она погладила своего верного лабрадора, подняла голову и увидела стоящую рядом сестру, по щекам которой тоже катились слезы.
– Он ведь и вправду был прекрасным человеком, Соф, – сказала Рэйчел.
Но искренняя, растроганная нотка в голосе сестры не смогла остановить текущий по щекам Софи поток слез. Она опустила голову и плакала до тех пор, пока не выплакала все слезы. Немного успокоившись, она потрепала по голове Дживса, встала и снова полезла в карман за салфеткой. Наконец выудила и мутными от слез глазами посмотрела на сестру.
– Думаю, надо загнать машину в гараж, – сказала она. – Сама-то ты как сюда добралась?
– От станции на такси. А из Орландо до Ниццы самолетом, прилетела вчера и утром села на поезд до Санта-Риты.
– Так ты, значит, сейчас живешь в Штатах?
Впрочем, это не явилось для нее большим сюрпризом, если учесть, что Рэйчел, кроме английского, изучала испанский, а потом уехала в Пуэрто-Рико. Софи всегда казалось, что сестра живет в какой-нибудь испаноязычной стране. Конечно, если подумать, и во Флориде почти все говорят по-испански, так что ничего особенно удивительного в этом не было.
– Да, – кивнула Рэйчел.
Услышав этот односложный ответ, Софи заметила, как напряглось лицо сестры. Теперь они здесь одни, кроме них, никого больше нет, рано или поздно они сядут и поговорят обо всем, но пока, похоже, Рэйчел разговаривать не в настроении, несмотря на то что она сделала ей недвусмысленный намек на это.
– Послушай, – сказала Рэйчел, – сходи-ка ты пригони машину, а я пока посмотрю, нет ли тут чего-нибудь выпить.
Оставив Дживса с сестрой, Софи вышла, с трудом распахнула вторую половинку ворот и загнала во дворик автомобиль, который, как ни странно, завелся с первого раза, хотя сильный стук в двигателе и запах горящего масла все равно ее беспокоили. Она попыталась закрыть за собой ворота, но свести обе половинки вместе ей удалось лишь приблизительно. Надо бы смазать маслом или солидолом, подумала она, без этого закрыть их как следует после двух суток за рулем у нее никаких сил не хватит. Она вытащила лежащие на заднем сиденье сумки, поднялась по лестнице и вошла в замок.
Как только за ее спиной щелкнула тяжелая парадная дверь, из гулкого коридора послышался голос Рэйчел. Софи нашла ее на довольно обширной кухне, расположенной в дальнем конце замка. Несмотря на то что, судя по словам дяди в письме, это помещение остро нуждалось в ремонте, здесь было чисто и довольно уютно, обстановка в духе шестидесятых годов: столы с бежевыми столешницами и вполне исправные кухонные агрегаты шоколадно-коричневого цвета с хромированными рукоятками. Хотя стиль ретро снова входил в моду, цветовое решение кухни ей показалось скучным, поэтому нельзя было не согласиться с оценкой дядюшки: здесь требовалась полная реконструкция.
Рэйчел стояла возле большого старинного стола с двумя чашками чая на нем.
– Тут кто-то набил холодильник продуктами так, что нам с тобой и за неделю не съесть… думаю, та самая миссис Моранди. Еще есть белое вино и шампанское, если хочешь, но я подумала, что до вечера еще далеко и сейчас лучше начать с чая. Кроме того, после долгого перелета я не успела акклиматизироваться и не хочу усугублять свои проблемы еще и пьянством.
– Чай – это то, что нужно сейчас, спасибо, – сказала Софи и бросила взгляд на свою собаку, разлегшуюся на полу у ног Рэйчел. – А Дживсу надо предложить водички. Схожу к машине, там его мисочка.
– Да зачем, я его уже напоила, он выпил довольно много, – сказала Рэйчел и показала на миску, наполовину наполненную водой, вокруг которой на кафельном полу было полно брызг.
– Спасибо, ты молодец. Прости за то, что он у меня такой неряха.
И снова поведение сестры произвело на Софи благоприятное впечатление. Не набросилась сразу на бесплатный алкоголь, а приготовила чай и даже подумала о том, чтобы напоить собаку. Перед ней была другая Рэйчел, совсем непохожая на ту, которую она видела в последний раз. Софи выдвинула стул, села за стол, хлебнула горячего чая и откинулась на спинку, раздумывая, с чего бы начать разговор.
Глава 3
Но разговор начаться так и не успел. Только Софи уселась, Рэйчел взяла свою чашку и направилась к двери.
– Извини… я уже говорила, просто падаю с ног от усталости… в общем, пойду прилягу где-нибудь на диванчике и вздремну немножко.
Вот и весь разговор.
Софи уже хотела встать и пойти за ней, тем более что ей очень хотелось осмотреть замок, но она сделала над собой усилие и осталась на месте. Рэйчел вела себя вполне прилично, но не более того, а по ее тону Софи поняла, что сестра все еще относится к происходящему настороженно. Она сидела, попивала чаек и никак не могла понять: то ли сестру мучает совесть, то ли тут есть что-то еще. Как-никак шесть лет назад Рэйчел вдруг без оглядки умчалась неизвестно куда, бросив ее одну ухаживать за больной матерью. И пока ей о сестре известно только одно: Рэйчел сейчас живет в США. Если у них получится прожить под одной крышей все три месяца, каждой из них достанется половина стоимости этого прекрасного старинного замка, но Софи понятия не имела, что ее сестра собирается делать дальше. Останется в Европе или вернется на родину?