— Понимаю, сэр, — не совсем смелым голосом отвечал я.
— Ты, должно быть, промок да и спать хочешь, — добродушно заметил хозяин — возьми, хлебни еще глоток водки, это тебя оживит.
С этими словами он поднес бутылку к губам моим. Глоток водки, действительно, оживил меня и я снова вполне поверил, что мистер Бельчер идет чистить трубы в церкви.
Спутники мои вылезли из телеги и, подведя лошадь к группе деревьев, прямо против калитки, остановились.
— Вылезай. Джим, — прошептал хозяин, — и стой подле лошади, пока мы кончим работу. Мы не замешкаем. Слышишь, на церковных часах бьет двенадцать, к половине первого мы вернемся, и я дам тебе за труды. Ты теперь молодцом, правда?
— Да, сэр, благодарю вас, — отвечал я бодро.
— Тебе не страшно, что здесь так близко кладбище?
— Нет, нисколько! — и я засмеялся, чтобы убедить его в своей храбрости. Тогда Нед вынул из телеги инструменты, мистер Бельчер зажег фонарь, они вместе вошли в калитку, отправились по дороге в церковь и почти в ту же минуту исчезли в темноте.
И вот я ждал, держа гнедую под уздцы. Дождь лил как из ведра и промачивал меня до костей, потому что теперь попоной была покрыта лошадь. Я ничего не видел перед собой, кроме неясных очертаний маленьких сероватых фигур на кладбище и большего серого очерка колокольни; я ничего не слышал, кроме шума дождя, барабанившего по листьям деревьев, по доскам телеги и по грубой попоне, накинутой на спину лошади. Не весело мне было стоять в такую погоду одному, в полночь, среди непроглядной тьмы, у ворот кладбища, но я утешал себя мыслью, что это продолжится не долго: они скоро вернутся с сажей, я получу свою шестипенсовую монету, лошадь во весь дух побежит назад домой, я заберусь в свою теплую постель, и мне будет очень весело вспоминать обо всем этом.
На часах пробило четверть первого. Значит, прошла только половина времени, назначенного мне мистером Бельчером. Я начал чувствовать беспокойство. Ведь привидения не существуют на самом деле, это все бабьи сказки, а между тем мне становилось как-то жутко на сердце, и я беспрестанно поглаживал лошадь, чтобы услышать хоть её ржанье. Вот на часах пробило половина первого.
— Теперь все кончено, — подумал я — через минуту они вернутся.
И минуту, две, три, четыре, глаза мои были устремлены на церковную дорожку, в надежде увидеть Неда Перкса с мешком сажи. Но он не приходил, никто не приходил, ничего не было видно. У меня начали стучать зубы и меня охватило прежнее чувство робости. Я поглаживал лошадь, я называл ее разными ласковыми именами, но она не давала мне ответа и стояла неподвижно, как надгробный памятник.
Порх! Порх! Хлоп! Хлоп! Угу, Угу, Угу! — Это был вероятно крик филина, но я перепугался до того, что не мог больше выдержать. Я решил пройти несколько шагов по тропинке и прислушаться, не идет ли хозяин. Я подложил камни под колеса тележки, чтобы гнедая не вздумала увезти ее и пошел. Кругом было так темно, что я ничего не видал за три шага и должен был ощупывать ногами землю, чтобы не сбиться с дороги. Я шел все дальше, вдруг нога моя наткнулась на какую-то большую массу. Я вздрогнул и отшатнулся, но через минуту собрался с духом и ощупал испугавшую меня массу. Каково же было мое удивление, когда я нашел, что эта масса была наша машина для чистки труб! Первым чувством моим был страх, что хозяин и Нед стоят где-нибудь по близости и спустили машину на землю, чтобы только немножко отдохнуть, но напрасно я присматривался, напрасно я прислушивался, ничего не было ни видно, ни слышно. Вдруг около самой церкви блеснул луч фонаря, и я заметил, что свет его приближался ко мне. Я побежал без шуму назад по дорожке, вынул каменья из-под колес и, как ни в чем не бывало, стал подле лошади. Прошло еще несколько минут ожидания и, наконец, в нескольких шагах от меня обрисовались две фигуры. Нед сгибался под тяжестью большого мешка, а мистер Бельчер нес инструменты, в том числе и машину. Они остановились у калитки, и мистер Бельчер спросил тихим голосом:
— Все благополучно, Джим? Никто не приходил? Никто с тобой не говорил?
— Никто, — коротко отвечал я.
Они начали укладывать мешок с сажей в телегу и на минуту открыли свой потайной фонарь. По виду они скорей походили на кирпичников, чем на трубочистов. Их руки, ноги и все платье было перепачкано глиной, комья глины покрывали и мешок с сажей. Когда мешок был уложен, они оба выпили водки, и мне хозяин дал также несколько глотков.
— Пей смело, мальчик, — ласково сказал он — от этого вреда не будет, ты у меня молодец, вот тебе за это целый шиллинг.
Он дал мне монету, а мистер Перкс ласково погладил по голове.
— А как мы назад поедем? — спросил Нед — мальчику, я думаю, лучше сесть между нами?
— Нет, — отвечал мистер Бельчер — у меня уже лежит один в ревматизме, пожалуй, и этот также простудится, полезай на дно телеги, Джим, попону мы положим себе на колени, так что ты можешь одним концом её прикрыть себе плечи.
И он протиснул меня вниз, в тот угол телеги, который я занимал прежде.
— Не ложись головой на мешок с сажей, — заметил мистер Перкс: — он мокрый, ты себе простудишь уши.
Усевшись как следует, мистер Бельчер ударил кнутом лошадь, и она помчалась, как будто радуясь тому, что может, наконец, расправить свои зазябшие ноги.
Странный ужас, охвативший меня, когда я сделал удивительное открытие на церковной тропинке, все возрастал. Ясное дело, что мистер Бельчер ездил вовсе не затем, чтобы чистить трубы; он даже не брал с собой в церковь машину, он оставлял ее на дороге. А между тем, мешок был полон. Полон, но чем? Как мне это узнать? Напрасно мистер Перкс и предупреждал меня, чтобы я не ложился на мешок: я чувствовал к нему такой ужас, что не смел даже взглянуть на него. А между тем любопытство мучило меня сильнее и сильнее. Нужно было узнать истину, во что бы то ни стало. Осторожно вытянул я ногу и ощупал мешок, он оказался мягким. Может быть это в самом деле сажа? Нет, недоумение слишком мучительно, я должен знать правду. В кармане моем лежал складной нож. Я вытащил и осторожно раскрыл его, потом, наклонившись к мешку, быстро, одним ударом, прорезал в нем большое отверстие. О, ужас! На мою руку, еще державшую ножик, вывалилась человеческая рука, холодная как лед! Я громко крикнул; испугавшись этого крика, лошадь рванулась вперед быстрее прежнего, я же в миг перескочил через задок телеги, со всего размаха шлепнулся в грязь, вскочил на ноги, чувствуя, что лицо мое разбито, но что ноги здоровы, и побежал тем быстрее, что сзади меня раздавался мужской голос и стук других ног, гнавшихся за мной.
Глава ХХIIIСцена более страшная, чем все представления, какие я видал на Шордичском театре
— Воротись, — кричал мне Нед Перкс — воротись, коли я тебя зову! Если ты не остановишься и не перестанешь кричать, я сверну тебе шею!
Как я мог остановиться? я был вполне убежден, что мистер Бельчер убийца и вполне верил, что Нед Перкс свернет мне шею. Я бежал, едва переводя дух, но все-таки успев несколько раз крикнуть: «караул», беспрестанно спотыкаясь и шлепая по жидкой грязи дороги. Вдруг раздался свист мистера Перкса, а затем топот гнедой. Конечно, на лошади они меня в минуту догонят. Дрожа от страха, я залез в канаву и лег там на живот. В канаве была вода, так что я должен был подпираться локтями, чтобы держать лицо над водой. Густая трава и кусты росли с обеих сторон её и должны были совершенно закрывать меня от глаз прохожих по дороге. Через несколько секунд Нед Перкс добежал до того места, где я лежал, и мистер Бельчер нагнал его в телеге.
— Поймали? — тревожно спросил он у Неда.
— Да, он не мог далеко убежать, — отвечал тот. — Удивительное дело! Что это с ним сделалось!
— Надо его скорей поймать, Нед, — сказал хозяин — он может выдать нас, он все открыл, смотрите сюда!
Он навел свет фонаря на телегу и верно показывал Неду разрезанный мной мешок.
— Ах, проклятый мальчишка! — вскричал Нед — ну, вы не беспокойтесь, хозяин, я с ним разделаюсь! Погоняйте лошадь, а я побегу, держась за край телеги; мы его вмиг догоним.
К моей невообразимой радости совет мистера Перкса был принят, и я услышал удаляющийся стук копыт гнедой лошади. Но что же мне было делать? Если я побегу вперед, я могу их нагнать, если побегу назад к Лондону, они меня скоро нагонят.
В недоумении я вылез весь мокрый из канавы и взобрался на дорогу, как вдруг из-за кустов вышел человек и положил мне руку на плечо.
— Что случилось, мальчик? — спросил он. У него был с собой фонарь, и он направил на меня свет его; сам он был высокий мужчина в косматом пальто, в шляпе с широкими полями и с ружьем в руках.
— Отчего у тебя лицо в крови? — продолжал он спрашивать. — Кто тебя засадил в канаву? Не те ли молодцы в телеге, а?
— Нет, сэр, — дрожащим голосом отвечал я — я сам залез в канаву, не выдайте меня им, сэр, они убьют меня, они убийцы.
— Как убийцы? Что такое? — с удивлением спросил лесничий (человек, встретившийся мне, был лесничим).
Я рассказал ему, что видел в таинственном мешке.
— Куда же они теперь поехали? — спросил он, видимо сильно взволнованный моим рассказом.
— Они поехали в погоню за мной, сэр, — отвечал я — они скоро вернутся, им надо ехать в Лондон, на улицу Уикзенд, там живет мистер Бельчер, сэр.
— А! Ну, если это правда, мы им приготовим славную встречу!
Лесничий взял меня за руку, перескочил опять через канаву, вошел в небольшую рощу около дороги и несколько раз нетерпеливо свистнул. Минуты через две к нам подошел другой лесничий с двумя огромными собаками. Я должен был ему повторить историю с мешком.
— Ну, они от нас не уйдут! — суровым голосом проговорил он.
Собаки бросались на меня и одна уже схватила меня за панталоны.
— Куш! — прикрикнул на них второй лесничий. — Садись сюда, мальчик! Дюк и Слот! Стерегите его!
Я сел на землю, а обе собаки стали подле меня, и я видел по глазам их, что они не позволят мне сделать движения.