Но бароны сами не вспомнят. Нужно, чтобы кто-то напоминал им.
— Кто заступится за тебя? — спросила Тиффани.
— За меня? — Изящные королевские брови выгнулись дугой.
А Дальний Умысел Тиффани подсказал: «Следи за её лицом, когда она нервничает».
— Некому, верно? — сказала Тиффани, отступая. — Ведь нет никого, к кому ты была бы добра. Никто не скажет — нет, ты не только воровка и задира. Потому что это всё, что ты есть. У тебя… Ты прямо как дрёмы, только и знаешь, что один-единственный фокус.
Вот оно! Теперь она поняла, на что намекал Дальний Умысел: прекрасное лицо королевы мигнуло — исчезло, а через мгновение вернулось.
— И это — не ты, какая ты есть, — продолжала напирать Тиффани. — Это то, какой ты хочешь, чтобы тебя видели. Это не настоящая ты. Такой же мираж, как и всё здесь, пустая оболочка…
Королева рванулась вперёд и ударила её по щеке — гораздо сильнее, чем это можно ожидать от миража. Тиффани упала на мох, и Винворт откатился в сторону, пища:
— Хо-тю пи-пиа-а!!!
«Отлично», — сказал Дальний Умысел Тиффани.
— Отлично? — удивилась она вслух.
— Отлично? — удивилась Королева.
«Да, — сказал Дальний Умысел, — потому что она не подозревает о твоём Дальнем Умысле, и твоя рука теперь всего в нескольких дюймах от сковородки, и создания вроде этой Королевы не выносят железа, верно? Она рассердилась. Теперь доведи её до белого каления, чтобы она вообще перестала соображать. Сделай ей больно».
— Ты живёшь в стране вечной зимы и можешь только сплетать сны о лете, — сказала Тиффани. — Неудивительно, что Король от тебя сбежал.
На миг Королева окаменела, словно и правда превратилась в прекрасную статую, которую напоминала. И снова образ, навеянный сном, мигнул, и Тиффани удалось разглядеть сквозь него… нечто. Это существо было ненамного больше её самой. Почти как человек — жалкий и на секунду совершенно растерявшийся от потрясения. Но вот перед ней уже снова высится Королева, и она в ярости, она набирает полную грудь воздуха…
Тиффани схватила сковородку и вскочила на ноги, одновременно взмахнув своим оружием. Сковородка задела высокую фигуру лишь вскользь, но и этого хватило, чтобы образ Королевы задрожал, как воздух над дорогой в жаркий день, и Королева закричала…
Тиффани не стала ждать, что будет дальше. Она схватила брата и побежала прочь, сквозь траву, мимо странных фигур, оборачивающихся на голос разъярённой Королевы.
И вот теперь-то среди травы, не отбрасывающей теней, зашевелились тени. Некоторые из странных созданий — тех, которые напоминали картинки из глупой разрезной книжки, — поменяли облик и двинулись следом за Тиффани и её вопящим братом.
На другом краю поляны раздался низкий гул: два существа, которые Роланд назвал Шмелёвками, поднялись в воздух, их прозрачные крылышки слились в размытое пятно.
Кто-то схватил Тиффани за руку и затащил в травяную чащу. Оказалось — Роланд. Он был весь красный.
— Ты можешь быстро выбраться отсюда? — спросил он.
— Э… — начала Тиффани.
— Тогда просто бежим. Дай мне руку. Быстрее!
— А что, ты знаешь, как выбраться? — пропыхтела Тиффани, когда они мчались сквозь заросли гигантских ромашек.
— Нет, — пропыхтел Роланд в ответ. — Это вообще невозможно… Ты же видела… дрёмов снаружи… Это очень крепкий… сон.
— Тогда зачем мы бежим?
— Чтобы убраться… от неё подальше… Если прятаться долго… Снибс говорит… она всё забудет…
«Вряд ли она забудет обо мне так уж быстро», — подумала Тиффани.
Роланд остановился, но она вырвала у него руку и побежала дальше. Винворт цеплялся за неё — от изумления он даже плакать перестал.
— Ты куда? — окликнул Роланд.
— Подальше от неё! Как можно дальше!
— Вернись! Ты же бежишь назад!
— Неправда! Я бегу прямо, никуда не сворачивая!
— Это же сон! — крикнул Роланд. На этот раз его голос раздался ближе — он почти догнал Тиффани. — Ты бегаешь по кру…
Тиффани с разбегу вылетела на поляну.
На ту самую поляну.
Шмелёвки опустились слева и справа от неё, а впереди воздвиглась Королева.
— Знаешь, — проговорила она, — я и правда ожидала от тебя большего, Тиффани. А теперь верни мне мальчика, и я подумаю, что делать дальше.
— Это не такой уж большой сон, — шепнул Роланд за спиной. — Если долго бежать, прибежишь туда, откуда начал…
— Я могу сотворить для тебя сон, такой маленький, что он будет ещё меньше тебя. Это больно, поверь… — с милой улыбкой сказала Королева.
Краски стали ярче. Звуки громче. И ещё Тиффани чувствовала какой-то запах, и это было странно, потому что до этой минуты никаких запахов не было.
Этот резкий, чуть горьковатый запах невозможно забыть. Запах снега. И сквозь гудение насекомых пробивались едва слышные голоса…
— Раскудрыть! Хде тута выход-та?
Глава 11Пробуждение
На другом краю поляны перед человеком, который колол орехи, остался последний орех. Огромный — Тиффани по пояс. И он слегка покачивался. Человек ударил по нему молотом, и орех откатился.
«Смотри на то, что есть на самом деле», — сказала себе Тиффани и рассмеялась.
Королева взглянула на неё озадаченно.
— По-твоему, это смешно? — резко спросила она. — Что смешного ты находишь в своём нынешнем положении?
— Просто забавная мысль в голову пришла, — сказала Тиффани.
Королева уставилась на неё тем недовольным взглядом, которым люди без чувства юмора отвечают на улыбку.
«А ты ведь не слишком-то умна, — подумала Тиффани. — Тебе это ни к чему. Ты привыкла получать всё, что захочешь, просто силой сна. Ты полагаешься лишь на свои сны, а думать тебе никогда не приходилось».
Она обернулась к Роланду и прошептала:
— Расколи орех! Не обращай внимания на то, что я буду делать, просто расколи его!
Мальчишка непонимающе таращился на неё.
— Что ты ему сказала? — рявкнула Королева.
— Попрощалась, — ответила Тиффани, крепче прижимая к себе брата. — Делай что хочешь, а брата я тебе не отдам!
— Ты знаешь, какого ты цвета внутри? — спросила Королева.
Тиффани молча покачала головой.
— Так скоро узнаешь, — пообещала Королева с улыбкой.
— У тебя на такое силы не хватит, — сказала Тиффани.
— Знаешь, ты права, — признала Королева. — Сотворить такое на самом деле действительно требует очень серьёзной магии. Но это мне и не нужно, деточка. Я могу заставить тебя поверить, что я делаю с тобой самые… страшные вещи. Не хочешь ли взмолиться о пощаде? Потом у тебя может не быть такой возможности.
Тиффани помедлила.
— Не-ет, — протянула она наконец. — Пожалуй, не буду.
Королева склонилась над ней. Её серые глаза заполнили собой весь мир.
— Все здесь надолго запомнят то, что вскоре случится, — сказала она.
— Да уж надеюсь, — сказала Тиффани. — Расколи. Орех.
И снова Королева на миг растерялась. Она не очень хорошо поспевала за резкими поворотами беседы.
— Что? А, да… — пробормотал Роланд.
— Что ты сказала ему? — спросила Королева.
Тиффани лягнула её ногой, куда дотянулась. Возможно, ведьмы так не поступают. Так поступают девятилетние девочки. Тиффани жалела, что не придумала ничего лучше. С другой стороны, на ней были хорошие крепкие башмаки и врезала она от души.
Королева встряхнула её за плечи:
— Зачем ты это сделала? Почему ты отказываешься меня слушаться? Все были бы счастливы, если бы просто меня слушались…
Тиффани посмотрела ей в глаза. Радужки были серыми, но зрачки — как два серебряных зеркальца.
«Я знаю, кто ты, — сказал Дальний Умысел. — Ты — та, кого жизнь ничему не учит. Ты ничегошеньки не знаешь о людях. Ты просто… большой ребёнок».
— Конфетку хочешь? — шепнула Тиффани.
За спиной у неё раздался крик. Вывернувшись на миг из королевской хватки, Тиффани успела увидеть, как Роланд сражается за молот. Вот он выдернул эту тяжеленную штуку из рук высокого человека и поднял над головой, попутно зашибив эльфа за спиной…
Молот обрушился вниз, но в этот самый миг Королева больно дёрнула Тиффани, заставив снова посмотреть на неё.
— Конфетку? — прошипела она. — Я тебе покажу кон…
— Раскудрыть! Кралька! И у ней нашая кельда!
— Долой Кральку! Долой господавов! Мал-мал свободен народ!
— Шышлык бы зарезал, да?
— Хватакс!
Тиффани была, возможно, единственным существом во всех мирах, сколько их есть, кто был рад услышать Нак-мак-Фиглей.
Они высыпались наружу из ореха. Некоторые до сих пор щеголяли в вечерних нарядах. Другие уже переоделись в килты. Но все были настроены подраться и, чтобы не терять времени, успели набрать обороты, сражаясь друг с дружкой.
Поляна опустела. Даже сны понимают, что лучше убраться подальше, когда на тебя катится ревущее, извергающее ругательства, синее с рыжиной цунами.
Тиффани, пригнувшись, вырвалась из рук Королевы и, не выпуская Винворта, бросилась в травяную чащу — посмотреть, что будет.
Мимо пробежал Громазд Йан. Над головой он держал эльфа — большого, ростом со взрослого человека. Эльф тщетно пытался вырваться. Громазд Йан вдруг остановился и отправил пленника в полёт через всю поляну.
— Йех, здорова пошёл! Прям кумполом бдзынь! — И Фигль радостно поскакал обратно в гущу битвы.
Пикстов невозможно было растоптать и раздавить. Они работали группами, выстраиваясь в пирамиды, чтобы верхний драчун мог оказаться на одном уровне с эльфом и врезать ему кулаком, а ещё лучше — головой. А как только враг падал, оставалось только запинать его до бесчувствия.
У Нак-мак-Фиглей был свой подход к драке. Они всегда старались выбрать самого крупного противника («По нём наверняк не промазнешь», — объяснил потом Явор Заядло.) И лупили его безостановочно. В конце концов враг, понятное дело, падал — это было всё равно что драться с роем ос, вооружённых кулаками.
Пиксты не сразу поняли, что больше лупить некого, а когда поняли, некоторое время дрались друг с дружкой, чтоб боевой задор не пропадал зря. Наконец они успокоились и принялись обшаривать карманы поверженных врагов на предмет завалявшейся мелочи.