– Спасибо, – говорю вдогонку, но она резко останавливается.
– Не стоит. И, Есения.
– Да?
– Береги себя.
Она произносит это пожелание словно приказ, но я все равно улыбаюсь благодаря ее за внимание.
Сегодня Макар задерживался на работе, о чем предупредил заранее. Поэтому я осталась в ресторане до последнего. Очень не хотелось ехать на такси. И в целом усталость была очень сильной сегодня.
Когда он появился у двери в мой кабинет, я даже удивилась.
– Кто тебя сюда пустил?
– Одна милая девушка.
– Вот как? – щурюсь и смотрю, как наглый кот подходит ближе. – Очень милая, но ты все равно решил пойти дальше, а не остановиться возле нее?
– Ага. Хочешь узнать, кто она?
– Несомненно, – на моих губах играла легкая улыбка, потому что он всегда приносил покой. С ним мне удавалось расслабиться несмотря на события самого сложного дня.
Макар вытащил телефон и показал на экране мое фото.
– Боже, – не выдерживаю и смеюсь. – Ты показал кому-то это фото, Макар?
На нем я держу во рту щетку, бродя по спальне. На мне шелковые шортики для сна и топ, прикрывающий лишь грудь.
– Оно мое любимое, – касается губами моей щеки и ведет по коже к уху, которое слегка прикусывает. – Ты на нем очень естественная.
– Значит, используешь меня как пропуск?
– На самом деле, я сказал, что я тебя так люблю, что если они меня не пропустят, то меня хватит удар, – он театрально хватается за сердце и корчится, но при этом целует меня несколько раз.
– Ну все, хватит. Тебе здесь, правда, нельзя находиться.
– Я понял. Тогда идем со мной, я не хочу сидеть один в зале.
– Написал бы заранее, чтобы собраться успела.
– Хотел сделать сюрприз.
– Спасибо, – быстро чмокаю его в губы и выставляю за дверь кабинета.
Каждый уходящий день заставлял меня, так или иначе, нервничать. Как бы я ни настраивалась на позитив, страх стал моим соседом. Никто не хочет умирать. Никто не думает, что это нечто настолько реальное, живущее внутри.
Я не сомневаюсь в решении. Я просто хочу, чтобы эти недели прошли поскорее и все наконец закончилось. Я с нетерпением жду того самого утра, когда страх останется позади и больше никогда не вернется в мою жизнь.
Глава 26
Ожидание – суровое испытание.
Ожидание худшего в надежде на лучшее – еще более жестокое.
Я ожидала. Жила каждый день, стараясь не нервничать. Вроде бы получалось.
Но из раза в раз приходя на УЗИ, меня почти выворачивало от страха. На самом деле, стоило опасаться моего ежедневного состояния, прислушиваться к себе. Но я все равно боялась этих самых вторников.
Но я находила позитив в другом. Помимо того, что со мной рядом был прекрасный мужчина, я находила успокоение в шевелениях моей малышки.
Сравнить эти ощущения с чем-то я не могла. В голову не приходило ничего. Это просто прекрасно, вот и все.
Вторым прекрасным в этом всем был Макар и его ежедневный ритуал.
Мы просыпались в одно и то же время. Он опускал руку и шептал: «Доброе утро моим любимым девочкам».
Это каждый раз заставляло ощущать слезы в глазах.
Впрочем, этот ритуал и остальное, тяготило меня. Оно объединялось в одно слово, которое я ненавидела – секрет.
Я не могла рассказать никому о том, с чем я борюсь каждый день. Даже ему… Нет! Особенно ему.
Знаю, это несправедливо к Макару, его чувствам, но… Понять причину своего молчания, я пока что не могла. Возможно, я боялась его тревоги за меня и мою девочку, а может… обличая вслух диагноз, он стал бы еще более страшным.
А может… все было гораздо проще и страшнее одновременно – мне не хотелось, чтобы два моих самых родных человека, возненавидели ребенка, ради которого я так рисковала.
Признание такой правды для самой себя, уже делало больно. Не представляю, что было б, скажи я все им.
Периодически в животе я ощущаю сильную пульсацию. Она неприятная. Когда я сказала об этом Алевтине Геннадьевне, она лишь сказала, что это «норма» для аневризмы.
Сегодня началась двадцатая неделя.
Послезавтра у меня очередное УЗИ. И приближающаяся двадцать вторая неделя маячила на горизонте, опять же нервируя.
Держа за руку Макара, мы прогуливались по заснеженным улицам города. Снега на прошлой неделе выпало очень много. Но для конца января было нормой.
– Что думаешь? – внезапно отвлек меня вопрос Макара.
– Прости? Я не расслышала тебя, задумалась…
Но он не стал отвечать. Макар развернулся ко мне лицом, преграждая путь, и притянул к себе, обхватив за талию двумя руками.
– В чем дело, Ёсь?
– В чем? Я просто не расслышала и…
– Не сейчас. Ты частенько меня не слышишь.
– Неправда, – отмахиваюсь, стараясь улыбаться.
– Правда. Я просто не каждый раз переспрашиваю. Что тебя беспокоит?
– Ничего, – сразу же отвечаю, нервничая из-за начатого разговора.
– Детка, – поднимает одну руку к лицу и гладит по щеке, выглядя таким заботливым, каким только он может быть.
Но я пытаюсь увеличить расстояние и спрятаться в свою скорлупу.
– Хэй-хэй, – не отпускает и наоборот встает еще ближе. – Не надо так, милая. Это я, видишь?
– Вижу, но… Все правда в порядке, ты просто надумываешь. Не забывай – я беременная, будущая мать-одиночка, конечно, я волнуюсь и…
Выпалив первое попавшееся, я понимаю, что ляпнула ужасную вещь, но мы не обсуждали нас в перспективе ни разу, даже с учетом того, что я люблю его до безумия.
– Я… прости. Я не… – тяжело вздыхаю, я пытаюсь найти слова.
Но Макар усмехается и целует в висок, затем заглядывает в глаза.
– Если ты правда думаешь об этом, то я могу сказать откровенно, что люблю вас обеих. Одинаково. Но возможно, совсем немного, – показывает мне пальцами «чуть-чуть» с улыбкой, – ее чуточку больше, но это другие чувства, ты же понимаешь? Ты должна понимать эти чувства.
Его слова заставляют сердце сжаться.
Я не сдерживаюсь и крепко вцепляюсь в него руками.
– Мы можем это обсудить за чашкой горячего какао, ведь этот разговор так и не состоялся, потому что мне казалось, я дал понять о своих намерениях. Что скажешь насчет моего предложения? – спрашивает Макар, на ухо.
– Хорошо, но можно, мы немного так постоим? – бормочу в его шею и чувствую, как он смеется, отзываясь в моей груди дрожью.
Сев в небольшом уютном кафе и дождавшись по чашке какао, Макар разворачивается ко мне всем телом и смотрит с улыбкой, подперев свою голову рукой.
– Что? – слегка теряюсь под этим пытливым и ужасно милым взглядом.
– Пытаюсь тебя понять, но у меня никак не выходит, – отвечает задумчиво.
– В каком смысле понять? – краснею и смущаюсь внезапно.
– В прямом. Ты постоянно о чем-то думаешь. Задаю вопрос – отвечаешь, но почему-то кажется, что совсем не то, что есть на самом деле в твоей прекрасной голове.
И вроде бы обвиняет, но тянет улыбаться.
– Наверное, дело в том, что я женщина, – он смеется, а я приближаюсь к нему. – Ты понятия не имеешь, что творится в наших безумных головах.
Макар смеется еще громче, мягко целуя в щеку. И этот жест что-то со мной делает такое, что я просто… просто чувствую, как из глаз катятся слезы.
«Боже, эта беременная сентиментальность и гормоны», – ругаю себя за это.
– Ну почему, ты все усложняешь? – он смотрит на меня немного грустно, хоть и с улыбкой. И слова срываются с моих губ, возможно, испортив хороший вечер.
– Иногда я думаю о том, что не заслуживаю тебя. Что я отнимаю у тебя другую, прекрасную жизнь, в которой все было бы куда проще.
Макар
Неприятно слышать подобные мысли. Они означают, что она реально думает об этом. Возможно, чаще, чем стоило. Но она хотя бы сказала часть из того, что ее беспокоит.
Я рад. Немного, но рад.
Другое напрягает, что она не доверяет НАМ как следует.
Не мне, а именно нам.
Возможно, я действую неправильно. Или что-то другое ее мучает настолько сильно, что она просто устала думать об этом постоянно.
Есения и правда выглядит немного измученной и меня начинает это пугать. Я не говорю этого вслух, потому что, если есть причина такого ее состояния внешнего вида, она, вероятнее всего, закроется от меня, не скажет ни слова. Потому и выуживаю по капле.
Сейчас ее откровение подарило проблеск надежды на доверие.
Я беру ее лицо в свои руки, а ее пальцы медленно скользят по запястьям. Глаза, переполненные слезами, блестят словно ониксы.
– Так вот что ты думаешь о моей любви?
Я даже чувствую, что именно грустной выходит моя улыбка.
Есения делает короткий вдох, раскрывая тонкие губы, но я говорю первым.
– Думаешь, что мое сердце ошиблось и так спокойно вверяешь какой-то там другой женщине?
– Я… я… нет…
– Но как же мне расценивать твои слова, детка? Если ты не заслуживаешь меня, то что заслуживаю я, если не тебя?
– Большего? – спрашивает и большая капля слезы срывается, скользя по розовой коже, разбиваясь о мой большой палец.
– А что большее, по-твоему, если не ты и она? – киваю вниз, к ее животу. – Что, если бы я думал так же, как и ты, стал бы я обманывать тебя? Стал бы думать о том, как назову тебя своей женой? Как та крошка в твоем животе назовет меня папой? Остался бы я рядом, если бы хотел искать ту, что заслуживаю?
Есения плачет, и я уговариваю себя закончить этот разговор.
– Я хочу, чтобы ты верила в меня, себя и то, что между нами есть сейчас. Это не просто так. Это не на время. И если ты этого сейчас не поймешь, то вряд ли поймешь потом. Хорошо?
Она кивает с трудом, потому что я по-прежнему держу ее лицо в своих руках.
– Пожалуйста, обними меня скорее, потому что я сейчас разревусь очень некрасиво, а я не готова к этому.
На моих губах расплывается широкая улыбка, когда я поглаживаю место под глазами, размазывая влажные дорожки и притянув к себе, обнимаю, целуя в плечо и шею, зарываясь в ее мягкие и шелковистые волосы.