На сегодняшний день мать из меня так себе. Надо исправляться.
Подойдя к стойке, я спросила имя своего врача и, о боже! Оказалось, она ещё в больнице, заканчивает поздние приёмы. Мне указали кабинет, а я попросила предупредить Дэна где я.
— Алина? Всё в порядке? — врач появилась раньше, чем я обошла первый круг по кабинету.
— Д-да, простите, — я потёрла шею. — Не могли бы вы это, осмотреть меня. А то…
— А то вы не следовали указаниям, верно?
— Ну… так вышло, да.
— Алина-Алина, — покачала та головой. — Мы ведь вернулись с того, чего начали. Твой образ жизни слишком активен, помнишь? И влияние… их мира уже ни при чём. Ложись на кушетку.
— Я понимаю, правда, — в горле свернулся толстый кислый комок, пока я ложилась как велено. — Но тут от меня ничего не зависело.
— От тебя зависит очень многое. Огромная жизнь пока ещё совсем крошечного ребёнка. Некоторые вещи и правда невозможно контролировать, но реакция на происходящее в твоей власти. Боль чувствуешь?
— Нет.
— Сейчас введу тебе катетер, тонус сильный. Видимо из-за стресса не беспокоит когда. Полежишь под капельницей полчасика.
— С ним всё будет хорошо?
— Учитывая твой образ жизни, тяжело сказать, — хмыкнула она. — Родители оба хороши, значит и ребёнок жару задаст. Лежи, на сегодня с приключениями точно всё, если не хочешь осложнений или чего похуже. Кулак сожми.
Укол в сгиб локтя я не почувствовала. Похоже, на нервах мне и правда не оценить, насколько всё плохо. Хорошо, что догадалась на осмотр подойти, не знаю, что бы тогда было. Установив всё и настроив, она вышла, оставив меня отдыхать.
Прошла целая вечность. Я вслушивалась в шаги врачей за дверью, пыталась различить голос Дэна, Марка, Арса, хоть кого-нибудь. Не знать, что происходит, невероятно сложно. Отчасти поэтому я всё время куда-то бегу, лезу, лишь бы не оставаться не у дел. Теперь всё изменилось.
Если раньше я несла ответственность только за себя и вляпывалась исключительно по собственной инициативе, то теперь всё иначе. Я ношу ребёнка. Всё, что я делаю, влияет и на него тоже. Съем не то, выпью — отразится на Димочке.
Посмотрела на капельницу. Этого тоже можно было бы избежать если бы я следовала правилам.
— Алина, ты здесь?
Я вздрогнула, не сразу узнав голос. В палату вошла Элеонора в чёрном платье-карандаше. Всегда поражалась тому, насколько хорошо эта женщина умеет держать себя.
— Здравствуйте.
— Приезжаю на осмотр и слышу, что ты тут, — она улыбнулась и закрыла дверь. — Решила навестить. Всё в порядке?
Сжав зубы, я мотнула головой. Львица приблизилась и села на край постели, взяв меня за руку. Это прикосновение стало последней каплей, и плотина моего самоконтроля рухнула.
Я обрушилась на неё потоком плохо связанных предложений, описывающий всё случившееся, захватывая то, что творилось у Поля и до этого. Я даже рассказала об обиде на Марка, когда он на секунду, но засомневался, что ребёнок его. Элеонора не перебивала, молча слушала и гладила мою руку, позволяя выплеснуть всё то, что меня беспокоило.
Когда я выдохлась и тяжело опустилась на подушку, она укрыла меня найденным в кресле одеялом. В этом жесте было столько заботы и теплоты, я будто с мамой сижу. Как жаль, что она не мама Марка. От Милены слова доброго не дождаться.
— Спасибо что выслушали, — я смахнула слезинку с внешнего уголка глаза. — Я стала слишком сентиментальной.
— Это нормально, — улыбнулась она. — Когда я была беременна Димой, то плакала по любому поводу, можешь себе представить? Подают кролика на обед, а мне его жалко.
— Король был в недоумении? — посмеялась я.
— О, в ещё каком. Он ел втайне от меня, потому что всем было запрещено есть мясо. Лев на траве не выживет, сама понимаешь. Однажды я застукала его за ночным дожором — он выпрыгнул из окна на втором этаже с копчёной бараньей ногой и умчался в лес.
Я расхохоталась.
— Да-да, — продолжила Элеонора. — Ты в самом начале пути, так что, если причуды не появились пока, это не означает, что они не возникнут позже.
— Буду держать в курсе, — я улыбнулась и прикрыла глаза. Чувствую себя лёгкой, будто груз с плеч спал. — Кстати, хотела сказать. Мы думали над именем для сына. Марк предложил Димой назвать и мне показалось, это хорошая идея.
Элеонора выпрямилась. Идеально вычерченные брови поднялись, губы приоткрылись.
— Они были очень близки, — голос львицы не дрогнул, но я заметила, что глаза под полуприкрытыми ресницами блестели. — Дима и Марк. И в детстве, и после. Вместе учиться ездили. Мой, правда не закончил. Его старшие братья совсем распоясались и больше веселились, чем помогали в делах. Дима приехал, стал учиться у отца, готовиться быть князем. Мой маленький король.
Она улыбнулась с грустью и замолчала. Я подумала Элеонора сменит тему, но она продолжила:
— Спасибо вам. Мне очень приятно, что будущего князя будут звать именно так. Уверена, всё будет хорошо. Вы прекрасная и сильная пара, увидела ещё во время отбора и очень рада, что чутьё меня не подвело.
— Заглядывайте в Мунис, познакомиться с принцем?
— О, непременно, — пообещала Элеонора. — Люблю малышей.
— Алина, — в палату заглянул Дэн. — О, здрасьте. Алин, я сказать, что Макс в порядке. Врачи ржут и пытаются угадать, кто из персонала ему приглянулся, раз уже второй раз заваливается едва живой.
— Слава Богу, — я провела ладонью по лицу. — А ты сам? Тебя осмотрели?
Выглядел оборотень паршиво. Грязный, футболка в крови, на шее наливались синяки.
— Порядок. Я метнусь, разведаю чё-как. В Малинках вроде со всеми разобрались, а вот в Мунисе что-то случилось.
Сердце пропустило удар. «Что-то» явно связано с битвой Марка и Поля. Кто победил?
— В общем, не теряй. Как разузнаю, приду, — он закрыл дверь. Шагов я не слышала, видимо перенёсся прямо из коридора.
— Не беспокойся, — Элеонора снова погладила меня по руке. — Уверена, Марк жив и справился с задачей.
— А вдруг нет?!
— Марку есть ради кого и чего жить. Поль слишком давно бегает от смерти. Угадаешь, кто будет сражаться яростнее? Кому нельзя отступать, ведь за спиной самое дорогое — будущее.
К глазам снова подступили слёзы.
— Но-но, — Элеонора погладила меня по волосам. — Давай лучше думать о хорошем. Предлагаю позвонить твоей маме и сказать как у нас дела. Когда будут новости, сюда обязательно завалится какой-нибудь альфа и всё расскажет.
Глава 55
Когда я открыл глаза, вокруг было темно. Я будто парил в невесомости. Шевелиться не хотелось, казалось, что тела просто нет. Где я?
Память помогать не собиралась. Какие-то вспышки, бессвязные картинки. Змея, арена, красная луна и кровь. Очень много крови. Я втянул носом, но не чувствовал её запаха. В чём дело? Я умер? Что происходит?
Шевельнувшись, не сразу узнал ощущение. Двигаться получалось, но с некоторым сопротивлением. Я в воде? Коснулся лица и нащупал маску. Отвёл руку в сторону и упёрся ладонью в стекло. Какого… Что это за банка? Ударил кулаком. Удар получился таким слабым, что ребёнок легко бы обошёл меня. Проклятье. И как мне выбраться?
Ударил снова, ещё раз. Ни черта не видно. Может маску сорвать? Это привлечёт чьё-нибудь внимание? Нет, плохая идея. Если я не умер, то без воздуха точно помру. Ощупал себя, понял, что одежды нет. Прекрасно.
Попытался повернуться диагонально и ударил по стеклу коленом. Так звук получился громче. Может как-то изогнуться да попробовать выдавить? Впрочем нет. Капсула круглая. Если она удерживает достаточно воды, чтобы я тут и покрутиться мог, значит толстое. Остаётся только бить и надеяться, что кто-нибудь услышит. Да и большой вопрос в том, кто? Свои? Враги? Что вообще происходит?
Стук возымел эффект. Где-то со стороны моих ног появился свет, а миг спустя вошедший в комнату хлопнул по выключателю, как я понял. Зажглись противные лампы, и я закрыл лицо руками, с силой долбанув по стеклу ещё раз. Как же ярко! Судя по всему, я плавал в оборотничьей воде. Всё вокруг было синим. Я пока лишь немного приоткрывал глаза, но слышал чьи-то голоса сквозь стекло и воду.
— Не делайте резких движений, господин Волков, — донёсся до меня успокаивающий плохо различимый и неузнаваемый голос. — Ваше тело и сознание должны плавно прийти в норму. Постарайтесь расслабиться. Сейчас мы вас вытащим.
Ладно, пусть вытаскивают.
Я показал большой палец и попытался открыть глаза. Такое чувство, будто я снова первый раз увидел Явь. Сколько меня в темноте держали? И зачем?
Когда я смог открывать глаза, то увидел силуэт врача, который щёлкал кнопки на приборной панели рядом с капсулой. Всё загудело, и синяя вода начала утекать. Значит я в больнице? Надеюсь, в правильной. А то сейчас не слишком понятно.
Когда вода схлынула окончательно, стенки капсулы съехали, будто автоматические ворота на гараже.
Ко мне подошли двое здоровых ребят, один из них прикатил каталку. Обтёрли мягким полотенцем, пока я смирялся с тем, что в воде мне было намного легче двигаться.
На удивление ловко, меня облачили в больничные штаны и рубашку. Стало потеплее.
— Без резких движений, — снова напомнил мне стоящий в стороне врач. — Мы на протяжении всего времени задействовали все ваши мышцы, чтобы избежать атрофии, но всё же пока вам помогут в передвижении.
Санитары взяли меня будто манекен и уложили на каталку, после чего вывезли в коридор.
Заехали мы уже в соседнюю палату с табличкой: «реанимация». Положив на больничную койку ко мне тут же подключили десятки проводов и стоящие рядом приборы ожили и записали отслеживая пульс, сердцебиение и ещё куча всего. Притащили стойку для капельниц сразу с несколькими пузырьками и ввели катетер в сгиб локтя.
Я пытался расспросить их о том, что случилось, про Алину и её здоровье. О том, как дела у моих друзей, все ли целы, но никто не отвечал.
Когда суета улеглась, ко мне подошёл врач с планшетом и сел на стул рядом.