— Конечно, я тоже об этом думал, надеясь, что ты так решишь. А что насчет Паттерсона?
— Ох, наверное, с ним надо разобраться после Элворда. Я не приспособлена к бизнесу. Но как бы то ни было, это надо решить срочно?
— Не обязательно. Бумаг Сэнфорда хватает, а должников так много, что на них уйдут месяцы.
— Хорошо, значит, все эти малоприятные дела могут подождать.
В тот же день и тот же час Фибси находился в Филадельфии — он наблюдал запуск представления с новым «человеком-мухой».
Вокруг небоскреба, на котором намечалось зрелище, столпился народ, и появившийся Хэнлон был встречен грохотом аплодисментов и радостными криками.
Поклонившись и улыбнувшись зрителям, он начал подыматься по стене здания.
Зрелище было захватывающим до дрожи. Затаившая дыхание толпа наблюдала, как он карабкается по отвесной стене, цепляясь за подоконники, каменные украшения и как бы держась ни на чем — подобно настоящей мухе.
Когда он оказывался в особенно трудном месте, толпа умолкала, инстинктивно чувствуя, что сейчас крики могут только отвлечь акробата.
Он продолжал, взбираясь выше и выше, порой делая паузу, чтобы посмотреть вниз и улыбнуться океану запрокинутых лиц, а в момент особой бравады он даже останавливался, повисая на одной руке и размахивая крохотным флагом, сжатым во второй.
Наконец, он достиг крыши. Поднявшись на парапет и весело взмахнув своим знаменем, он поклонился ликующей толпе.
Затем, будучи смельчаком, Хэнлон начал обратный путь.
Эта задача оказалась опасней, и потому более зрелищной.
Фибси наблюдал за ним, подмечая каждый шаг, каждое движение, от возбуждения выходя из себя.
А затем, когда до земли осталось полдюжины этажей, и успех уже был практически у него в руках, что-то произошло. Никто не понял, что это было: неверный шаг, ошибка в расчетах, пошатнувшийся камень или что-то еще, но Хэнлон упал. На землю. С шестого этажа.
Стоявшие поближе к месту падения отшатнулись назад. Другие устремились вперед. Готовая к несчастному случаю «скорая» отвезла пострадавшего в больницу. Хэнлон не умер, но так сильно расшибся, что жизни в нем осталось лишь на считанные часы, а, может, и минуты.
— Пропустите меня, я должен его увидеть! — Фибси протискивался через врачей и медсестер. — Говорю вам, я должен! Именем закона, пропустите меня!
Настойчивость принесла свои плоды, и его пропустили к Хэнлону.
Там уже был священник, совершавший обряд освящения умирающего и бормотавший слова утешения, но при появлении Фибси потускневшие глаза Хэнлона просветлели, и он до какой-то степени пришел в себя.
— Да, это он! — выкрикнул собравшийся с силами акробат. — Я должен поговорить с ним!
Врач отступил, пропуская вперед паренька.
— Позвольте ему говорить, если он хочет. Сейчас это уже не важно. Бедняга не проживет и десяти минут.
Испуганный, но решительный, паренек подошел к постели.
Он взглянул на Хэнлона, необычно тихого и побледневшего, но, тем не менее, с горящими глазами — он явно желал что-то сообщить.
— Иди сюда, — шепнул он, и Фибси подошел поближе. — Ты знаешь?
— Да, — ответил Фибси, оглянувшись в поисках свидетелей этого необычного признания. — Это вы убили Сэнфорда Эмбери.
— Я. О… я не могу говорить… Расскажи сам…
— Это его признание, послушайте, — пояснил паренек священнику и врачу, а затем обратился к Хэнлону. — Вы забрались по стене дома в квартиру Эмбери, со стороны боковой улицы, а не Парк-Авеню, вы попали туда через окно мисс Эймс.
— Да, — подтвердил Хэнлон, его губы едва шевелились, но глаза показывали согласие.
— Вы прошли через две спальни, тихо, не разбудив никого из дам, и вы убили мистера Эмбери, а затем вы вернулись тем же путем…
Глаза Хэнлона словно сказали «да».
— Но когда вы проходили через комнату мисс Эймс, она пошевелилась. Подумав о том, что она могла проснуться, вы подошли к ней, чтобы проверить. Там вы случайно обронили использованную пипетку, возможно, она выпала из вашего кармана. Когда вы склонились над старушкой, та схватила вас за рукав и укусила его — она почувствовала вкус малинового джема. Этот джем попал на рукав в то время, когда вы лезли по стене мимо окна Паттерсонов — у них на подоконнике была банка…
— Да, это так, — выдохнул Хэнлон, на лице которого можно было прочесть восхищение сообразительностью мальчишки.
— На вас были наручные часы, те же самые, что и сейчас, и от вас исходил запах бензина — из-за вашего мотоцикла. Вы были тем самым многократно описанным «видением» мисс Эймс, от ее постели вы ушли в то же окно, через которое и вошли. Вот здорово! Целый трюк! — Эта похвала вырвалась у Фибси, когда он понял, что его предположения оказались правдой.
— Я догадался об этом — джем погубил вас. Но у нас не так уж много времени на разговоры.
Глаза Хэнлона остекленели, дыхание стало прерывистым: было очевидно, что близок конец.
— Кто нанял вас? — Фибси задал вопрос столь энергично, что, казалось, он стремится вырвать ответ умирающего любой ценой, и тот прошептал:
— Элворд Хендрикс… за десять тысяч долларов, — и затем Хэнлон испустил дух.
Напомнив священнику и врачу, что они стали свидетелями признания умирающего, Фибси выбежал из комнаты и постарался добраться до Нью-Йорка как можно скорее.
Узнав, что Флеминг Стоун находится у миссис Эмбери, Фибси позвонил Шейну и попросил его прибыть в тот же дом, после чего паренек запрыгнул в такси и сам отправился туда же.
— Все кончено, — бросил он, ворвавшись в комнату. В это время мистер Стоун о чем-то говорил с Юнис. Мейсон Эллиот также был здесь (он вообще был частым гостем), и тетушка Эбби сидела со своим вязанием.
— Что кончено? — спросил Стоун, беспокоясь о пареньке. Фибси был сильно возбужден, его рук тряслись, а голос дрожал.
— Мистер Стоун, все! Хэнлон мертв, это он убил мистера Эмбери.
— Да, я знаю, — кажется, Флеминг Стоун вовсе не удивился. — Он упал?
— Да, сэр. Он успешно взобрался и почти уже спустился, но упал в шестого этажа. Он умер, но не сразу. Я ходил в больницу, и он признался.
— Кто признался? — спросил Шейн. Он только что вошел и слышал лишь последние слова.
— Вилли Хэнлон, человек-муха.
Затем Флеминг Стоун пересказал всю историю целиком, а Фибси лишь иногда дополнял его.
— Но я не понимаю, почему это парень убил мистера Эмбери, — признался Шейн в конце.
— Он был нанят, — выпалил Фибси, в то время как Стоун размышляя, что сказать. — Его подкупил человек, заплативший десять тысяч долларов.
— Так Хэнлон, оказывается, наемный убийца! — изумился Шейн.
— Не профессиональный, — вставил Фибси, — он пошел на это лишь раз. Подкупивший его человек знал, что он берет уроки, обучаясь на «человека-муху», и у него зародилась дьявольская мысль: нанять его, чтобы он забрался в дом через единственное доступное окно и убил мистера Эмбери при помощи белены.
— И как зовут этого человека? — выпалил Шейн. — Как зовут настоящего преступника?
Фибси молча взглянул на Стоуна.
— Его зовут Элворд Хендрикс, — коротко ответил тот.
Все сразу же переполошились. Глаза Юнис наполнились страхом, и она подбежала к тетушке Эбби, которая, казалось, вот-вот упадет в обморок.
Мейсон Эллиот вскочил с криком: «Где он?», а Шейн проревел вслед за ним:
— Да, где он? Не может ли он ускользнуть?
— Нет, не сможет, — ответил Стоун. — Мои люди следят за ним день и ночь. Мистер Шейн, уверен, что сейчас он находится в своем офисе, и если вы хотите отправиться туда…
— «Если я хочу!». Конечно же, хочу! Он свое получит!
Менее чем через полчаса Шейн взял под стражу Элворда Хендрикса, и позднее этот преступник понес справедливое наказание.
Когда Шейн ушел, Фибси вернулся к рассказу.
— Вот видите, как провел дело мистер Стоун. Он увязал вместе Хэнлона и джем, мистера Хендрикса и «Гамлета», мы увязали вместе Хэнлона и бензин, а также Хэнлона, гимнастический костюм, мотоцикл и все остальное! — возбуждение Фибси достигло предела. — Затем мы увязали вместе Хендрикса и его железное алиби. «Никогда не доверяйте идеальным алиби» — таково одно из правил мистера Стоуна. Ну, а у Хендрикса было просто превосходное алиби — такое не сломать, а, как говорит мистер Стоун, чем больше алиби, тем меньше нужно доверять ему. Потому он стал проверять это алиби и обнаружил, что мистер Хендрикс точно был в Бостоне, но у него для этого не было никаких причин, он поехал туда под надуманным предлогом. Ну, так оно и оказалось. Он либо должен был убрать мистера Эмбери со своего пути, либо быть изобличенным, и еще он боялся, что Эмбери станет президентом клуба, а еще хотел чтобы…
Фибси красноречиво посмотрел на Юнис, и внезапно запнулся. Все знали — все понимали, что любовь к жене Сэнфорда Эмбери была как минимум одной из причин фатального поступка. Все понимали, что Элворд Хендрикс был безнадежным злодеем — он убил своего друга, хоть и не собственной рукой.
Юнис больше не виделась с Хендриксом. Она и тетушка Эбби уехали на год. Они путешествовали по прекрасным местам, пейзаж и климат которых принесли в сердце Юнис мир и покой. Там она научилась прилагать усилия и контролировать свой нрав.
Затем, после того, как два человека из их старого квартета стали лишь отголосками памяти, оставшиеся двое, Юнис и Мейсон Эллиот, обрели счастье и радость.
— Это было одно из наших крупнейших дел, — как-то вспомнил Фибси.
— Да, это так, Фибс. Ты можешь им гордиться.
— Великая задумка! Идеальное алиби, человек-муха, все признаки идеального преступления, и оно стало бы таким, если бы он не испачкался в малиновом джеме!
© Антон Кукин, перевод, 2017
© Александр Кузнецов, дизайн обложки, 2015