— И всегда буду, раз уж ты так вздорно себя ведешь! Отчего ты приходишь в такую ярость? Твой характер…
— Мой характер таков из-за твоей бессердечности…
— Бессердечности!
— Да. Это так же бессердечно, как если бы ты бил меня! Ты отвергаешь мое желание безо всяких причин…
— Достаточно того, что я не одобряю карманных денег.
— Наоборот — тебе должно быть достаточно того, что я их хочу!
— Нет, нет, моя дорогая. Я люблю тебя, я обожаю тебя, но я не такой человек, чтобы безропотно подчиняться, и позволять тебе перешагнуть через меня! Я даю тебе все, чего бы ты ни пожелала, и если я оставляю за собой право платить, то это не делает меня преступником!
— Ох, Сэнфорд, замолчи! Ты приводишь меня в бешенство! Снова и снова говоришь одни и те же глупости! Я не хочу больше слышать об этом. Ты говоришь, что сказал свое последнее слово на эту тему, так остановись же. Я тоже сказала свое последнее слово. Я сделаю, как я хочу, и не считаю себя обязанной отчитываться перед тобой!
— Черт возьми! Тогда делай, что хочешь! Я умываю руки! Но будь осторожна, ведь ты носишь фамилию, которую дал тебе я!
— Если ты будешь так и дальше себя вести, то я могу решить не носить ее больше…
Юнис прервало появление Фердинанда, объявившего о прибытии Мейсона Эллиота.
И Юнис, и Сэнфорд были воспитаны в лучших традициях, и потому они сразу же стали вежливыми, радушными хозяевами.
— Эллиот, привет, — выкрикнул Сэнфорд. — Рад видеть твое счастливое лицо. Иди сюда, к нам.
Юнис с улыбкой протянула ему руку.
— Ты как раз тот, кто нам нужен, — сказала она. — У нас тут после обеда будет веселое развлечение. Не так ли, Сэн?
— Это все дурацкий трюк, если ты спрашиваешь меня. Ну, да все им сходит с рук. Эллиот, интересуешься вздором вроде чтения мыслей?
— Я знаю, что здесь будет, — кивнул Мейсон Эллиот. — Мне рассказал Хендрикс. Так, сказал я себе, надо присмотреться. Я достаточно сильно интересуюсь такого рода вещами, чтобы прийти, не смотря на ваши насмешки: ну, вздор и все такое…
— О, Мейсон, так ты веришь в это? — живо спросила Юнис. — Дело в том, что это ненастоящее чтение мыслей — или его объяснение. Тот парень, Хэнлон…
— Да. Я знаю. Но отчего всё так напряжено? Я вхожу и вижу: Юнис выразительна, как трагическая прима, а Сэнфорд похож на разгневанного мужа. Вы что, в кино собираетесь?
— Да, в кино, — смело улыбнулась Юнис, но ее губы по-прежнему дрожали. Она все еще отходила от бурной ссоры, и пыталась скрыть свою нервность за покровом бойкого духа.
— Разгневанный муж — это занятно! — рассмеялся Эмбери. — Все-таки мы еще молодожены!
— Лицемеры вы оба, — заявил Эллиот, присаживаясь на стул. — Но старого друга вам не обвести вокруг пальца. Кстати, о чтении мыслей: не так уж сложно догадаться, что я появился посреди бурной ссоры. Вы грызлись, как кошка с собакой.
— Ладно, все так и было, — рассмеялся Эмбери. — Но только это была не середина ссоры, а много хуже.
— Так до примирения дело не дошло! Может, мне испариться минут на пятнадцать?
— Нет, — возразила Юнис. — Это была лишь небольшая размолвка, из тех, что случаются даже в счастливых семьях. А сейчас, Мейсон, послушайте…
— Юнис, я живу шансом, что мне будет позволено слушать тебя, надеждой услышать тебя…
— Ой, брось! Не глупи!
— Это глупо? Вспомни, еще в детстве мы с тобой дружили. И ты бы поддерживала знакомство со мной все эти годы, если бы я был глупым? А вот и еще один друг детства! Как вы поживаете, милостивая леди? — Эллиот уважительно поднялся, когда из спальни Юнис вышла тетушка Эбби.
Ее черные шелка шуршали, а старые кружева спадали на худые старые руки — мисс Эймс была в воскресном наряде.
— А как вы, Мейсон? — спросила она и затем озабоченно обратилась к Юнис. — Когда прибудет Хэнлон?
— Думаю, скоро, — спокойно ответила девушка. Она взяла себя в руки, ее самообладание одержало верх. Поборов очередную вспышку ярости, она обычно становилась мягкой и нежной. Более внимательной к другим, и даже плутовато-веселой.
— Знаешь, Мейсон, сегодня нам откроется нерушимая тайна — вернее, тайной она останется до завтрашнего дня.
— Никогда не откладывай на завтра то, что можно открыть сегодня, — весело вставил Эллиот, внимательно выслушав, как Юнис и тетушка Эбби пересказывают недавнее мероприятие.
— Конечно, если он говорит, что обманул толпу, то так оно и есть, — несколько разочарованно заметил Эллиот. — Но в этом случае для меня дело становится неинтересным — я считаю это нечестным.
— Но он честен, — поправил Эмбери. — Он сам признался, что это всего лишь трюк. Что за человек! Он ведь просто не мог это сделать. Мне хотелось бы узнать, как все было, хотя бы из-за того, что Юнис и тетушка Эбби были мистифицированы.
— Не стоит опираться на рассказ предубежденных очевидцев. Это худшие из свидетелей: видят лишь то, что хотят увидеть!
— Видят лишь то, что хочет Хэнлон, — весело поправила Юнис.
А затем прибыл и сам Хэнлон, а вместе с ним и Хендрикс.
— Мы встретились у входа, — пояснил Хендрикс. — Мистер Хэнлон немного увлекается театром, так что мне повезло с ним повстречаться.
Вилли Хэнлон — так его называли газеты — неловко прошел вперед, и Юнис приложила редкостный такт, постаравшись, чтобы он почувствовал себя непринужденно.
— Вы пришли как раз во время, — с улыбкой сказала она. — Они говорят, что женщины плохо описывают события! Будто мы не можем все точно описать. А теперь вы здесь, так что вы можете рассказать, что же произошло на самом деле.
— Да, мэм, — немного смутившись, Хэнлон сглотнул. — Для этого я и пришел, мэм. Но сперва условимся, ведь вы все честные люди? Обещаете, что до завтрашнего утра не станете никому рассказывать мою историю?
Все дали честное слово, и, удовлетворенный этим, Хэнлон приступил к рассказу.
— Понимаете, я не могу играть эту вещь слишком часто или слишком быстро. Ну, то есть, если я провел ее здесь, то теперь я не могу рисковать и проводить снова в соседних штатах. Даже там меня могут разоблачить.
— Вы делали это слишком часто? — заинтересовано спросил Хендрикс.
— Да, сэр. Наверное, с дюжину раз. А теперь я собираюсь остановиться: стало слишком опасно. Итак, я продал свой рассказ газетному синдикату: так я заработаю больше, чем за дюжину представлений. Вы сможете прочитать обо всем в завтрашних газетах, но миссис Эмбери попросила меня рассказать все вам лично, я сказал «да», потому что… э-э-э… потому что… ну, потому что я захотел!
Мальчишеское волнение безошибочно указывало на полную капитуляцию перед шармом Юнис. Девушка покрылась румянцем, а все остальные рассмеялись.
— Еще один скальп, Юнис, — прокомментировал Эллиот. — И ничего тут не поделаешь, я это знаю.
— Мистер Хэнлон, продолжайте, — попросила Юнис, и он последовал дальше.
— Чтобы вам все было понятно, я вынужден начать издалека. Я освоил всевозможные фокусы, а также спортивные трюки. Выступал и в атлетических клубах и в дамских салонах. Ну, например, у меня природный талант шевелить ушами. Да, конечно, это умеют делать многие парни, но мои уши особенно подвижны.
— Ну и? — буркнул Эмбери.
— Ничего особенного, сэр, просто одно перетекает в другое. Как-то раз я прочитал в английском журнале о человеке, который справился с этим трюком — поиском вслепую, с завязанными глазами. И тогда я сказал себе: «Я верю, что тоже могу так сделать, ведь это лучший способ зарабатывания легких денег». Не отрицаю, я искал заработка. Надо ведь как-то зарабатывать на жизнь, а если для этого нужно дурачить публику, то что ж — это не намного хуже, чем то, чем занимаются более достойные люди.
— Вы правы, — вставил Эллиот.
— Итак, как я сказал, я прочел статью, в которой объяснялось, как выполнить трюк, и начал готовиться. Можете смеяться, но моим первым шагом была тренировка мускулов лба.
— Для чего? — спросила тетушка Эбби, она была самым внимательным слушателем.
— Я очень быстро объясню это, мэм, — Хэнлон почтительно улыбнулся старушке. — Обратите внимание на мышцы лба, да-да, те самые, что чуть выше бровей. Они работают, когда вы закрываете или открываете глаза. Попробуйте, мэм.
Тетушка Эбби судорожно сморщила лоб.
— Закройте глаза, мэм. А теперь приложите к ним руку. Вплотную, вот так. Теперь, не отпуская руки, медленно откройте глаз и почувствуйте, как двигается мышца на лбу. Так происходит, и ничего с этим не сделаешь. Вот ключевой пункт рассказа.
— Ясно, что ничего не ясно! — заметил Хендрикс. — Стив, я не понимаю.
— И я, — Юнис сидела, прижав ладонь к лицу и судорожно двигая бровью.
— Ну, не пытайтесь. Я просто расскажу вам, — Хэнлон добродушно рассмеялся, увидев попытки открыть глаза в соответствии с его указаниями. — Джентльмены, поскольку все вы являетесь членами атлетического клуба, то все вы знаете, что если долго и регулярно упражнять свои мускулы, то они будут развиваться и в результате значительно вырастут и в размере, и в силе.
— Верно, — признал Хендрикс. — Я как-то развивал бицепсы…
— Да-да, это я и имею в виду. Итак, сэр, я ежедневно часами работал над мышцами лба, часами, в течение месяцев. Я дошел до того, что они не только развились, но и стали абсолютно мне послушны. Смотрите!
Они зачарованно смотрели, как у странного гостя перекатывается кожа на лбу: вверх, вниз, а также причудливыми круговыми движениями. Кажется, Хэнлон гордился своими достижениями: он остановился, ожидая реакции зрителей.
— Удивительно, Холмс, удивительно! — воскликнул Хендрикс, знавший, что Хэнлон не обижается на шутки. — Но к чему это?
— Вы не можете догадаться? — таинственно улыбнулся юноша. — А вы попробуйте!
— Сдаюсь, — заявил Хендрикс. — Я догадываюсь, что это связано с чтением мыслей, но я не могу понять, что может дать шевеление лбом.
— Вы все не можете? — Хэнлон обвел взглядом присутствующих.
— Подождите минутку, — задумалась тетушка Эбби. — Дайте я попытаюсь. Наверное, мысли, исходящие от «проводника», в первую очередь попадают в лоб…