Между тем Рыцарь Смерти скинул достаточно лишнего веса, чтобы вертеть Мару на плечах как сухую веточку. А вскоре он уже нагонял Даймона.
На плечах же самого демонёнка Малому никак не сиделось спокойно. И он снова потребовал:
— Сказку!
— Тихо ты, — снова попросил его старший брат, оглядываясь на клубы пыли позади. — Я сам расскажу тебе сказку, только ничего не проси. Понял меня?
— Угу, — кивнул младший брат.
И Даймон попытался припомнить всё, что читал о джинах и ифритах в Сонной книге. Сбавив ход, он начал рассказывать:
— Значит так. Шёл по пустыне мужик один. Но без крыльев, к сожалению, — почесав собственное крыло, демонёнок присмотрелся к Пуксу, и решил идти туда, куда ведёт пёс. — Страшно ему было брести одному. И в этой бездне страха одиночества и преисполненный великого желания выжить, брёл этот мужик по пустыне в поисках спасения сколько хватало сил. Но песков вокруг было много, а мужик — один. И даже словом не с кем ему было обмолвиться. Не то, что воды попросить или о хлебе с румяной корочкой рассказать.
Малой заслушался, перестала дёргаться на уже более мягком плече носильщика Мара. Постоянно принюхивался к чему-то среди дюн Пукс. Но едва демонёнок задумывался на миг замолкал, как Малой снова начинал ёрзать и требовать продолжения. Приходилось сочинять на ходу.
— Сердце мужика было полно надежды на лучшее, а разум твердил, что ничего не выйдет, — пришлось продолжил Даймону. — Мужик знал, что в бесплодной пустыне его ждёт лишь смерть и вечное забвение. С каждым шагом чувствовал, как жара проникает в его душу, а как тени закатного солнца удлиняются. И стаи джинов и ифритов уже следят за ним, готовые вмешаться в его судьбу.
Малой захлопал в ладоши, теперь уже от радости.
— Устало шагая вперёд, мужик поборол страх перед скорой смертью. Но напоследок решил ещё пожить. И произнёс древнее заклинание, которое когда-то услышал в легендах, что рассказывала ему бабушка… ну знаешь, такая как Агата Карловна, но старая и седая, а не молодящаяся и в модных очках.
Малой примолк, внимательно слушая.
— Вокруг мужика тут же закружились песчинки, поднялась пыльная буря, а он оказался в самом её центре. Где стало так тихо, словно умерли все звуки. А в самом эпицентре ему явился джин. Всё, как и полагается у джинов: синий, величественный и загадочный, как Мара, когда я спрашиваю, кто съел мой кекс? Ты ведь знаешь, что мы, демоны, любим сладкое?
— Ничего я не ела! — тут же ответила Мара и вздохнула. — Оно само вышло. Нечего было меня с ним один на один оставлять под хорошую книгу с чаем.
— «Что ты желаешь, смертный? Говори, раз призвал меня и моих братьев!» — изобразил голос джина Даймон. — Его голос звучал как гром в тишине. И путник, осознав всю тяжесть выбора, задумался. Ведь чего можно на смертном одре желать? Конечно, он мог попросить о богатстве, власти или о вечной жизни. Но в его сердце горела лишь одна мечта — вернуть то, что он потерял. Никто ведь не гнал его в эту проклятую пустыню. Он сам пришёл в неё из благодатных краёв, где текут чистые реки и повсюду есть хлеб. А людей столько, что хоть часть, но ему улыбнётся. И со многими он мог разговаривать часами. В беседе и стакане воды не откажут.
— Глупый? — тут же уточил Малой.
— Ну, не такой уж и глупый, просто хотел побыть один, в себе разобраться, а по итогу так далеко забрёл, что обратно уже так просто не выйти, — задумался Даймон и вспомнил, что сюжет зависит только от него, а брата надо учить, а не только ругать. — В общем, когда к нему явился джин и предложил исполнить любое желание, в этот момент мужик и понял, что истинная сила не в желаниях, а в том, ЧТО мы готовы отдать ради и надежды на лучшее. Жертвуем ли мы любовью, возносим на алтарь свои страсти или просто резко хотим кекса с чаем, не важно. Важно, как мы к этом пришли. Ведь у всего есть предыстория. А история этого мужика началась именно в пустыне, когда он понял, что дело не в джине, или угрожающим ему новым зноем ифритам, а только в нём самом. И только он сам может решать, готов ли открыть двери к новым возможностям. А если готов, то чем готов рискнуть ради своей мечты? Неужели, всем?
— Чем всем? — тут же спросил Малой.
— Я и говорю, что в нас по идее и так уже есть всё, что нужно. А всё остальное — лишь наши временные потребности, — тут же ответил ему брат. — А мужик загадал какое-то глупое желание по итогу, ну джин его и оставил навсегда бродить по пустыне, чтобы другим неповадно было. А может, мужик сам стал джином. Никто этого точно не знает.
— А ведь так близок к истине был, — добавил Колун, проникнувшись историей, а затем добавил. — Меч надо было брать! Волшебный только, чтобы враз этого джина перерубить можно было. Ну или взять в заложники. И исполнял бы он мужики желания хоть каждый день.
— Глупый, — только убедился в рассказе Малой и снова принялся ёрзать на плечах, пока старший брат его не ссадил.
— А он прав, умные по пустыне не ходят, — поддержала Мара. — Умные по пустыне — катаются! А кто это там выглядывает на нас из-за дюны?
— Тяпа! Кататься! — тут же обрадовался Малой и первым побежал к неизвестным существам, чтобы тоже от них что-нибудь потребовать.
Глава 20В круге пятом: из последних сил
В окружении песков по всему периметру, на пятом уровне таилось особое место. Чёрное пятно, тёмное как сам зрачок ада!
В нём не было столь яркого света, как среди песков. Он словно сторонился территории за песчаными барханами. Зато в мрачных недрах этой бездонной бездны, развертывалось бесконечное царство, насыщенное тенями и исполинами, что предпочитали крикам и буйству шёпот и смиренное ожидание освобождения.
Едва Даймон приблизился поближе к тёмному пространству, как обмер. По всей видимости, пятый круг был не только родиной ифритов и джинов, но и представлял немало пространства для гиганотопии. И в нём отлично себя чувствовали существа, ростом под четыре метра!
В потаённых уголках ада, где только звуки страданий могли нарушить погребальную тишину, злая искра творения пробуждала сами Исчадия ада. Но порой устаёт даже тёмная воля. И тогда взор её обращался наружу и натыкался уже на Порождений зла. Их представителей вся честная компания путешественников и увидела на границе барханов и тьмы.
— Кто это? — первой спросила Мара, со смежными чувствами наблюдая как Малой побежал по песку к одному из таких высоких существ, как к милому щеночку младенец.
— Пятый уровень — родина Исчадий ада и Порождений зла, — ответил Колун, который был так рад, что пустыня больше не раскаляет его доспехи до температуры кипения воды. — Мне приходилось встречаться с ними. Эти создания, деформированные и уродливые, показались нам плодом самой тьмы! Рождённого из неизмеримой боли и утраты, их глаза сверкали, как два чёрных окна в бескрайнюю ночь. А их чешуйчатые тела покрывала слизь, а из жил текла чёрная кровь. И сражая подобных существ одно за другим, мы были свидетелями их постоянного мучения. Ибо один раз упав, они уже не в силах были подняться и умирали под собственным весом. Но когда они были на ногах — доставалось и нам. Каждое их движение излучало жуткую энергетику, проникнувшую в самую суть Рыцарей Смерти. Признаться, нам досталось тогда.
— Что ты знаешь о них ещё? Выкладывай на чистоту! — тут же потребовал Даймон, понятия не имея что первым делать — бросаться за Малым этим махинам под ноги и умереть смертью храбрых или промедлить и узнать их слабые места.
Выбор вроде бы очевиден, но и от младшего брата в любой момент могло остаться одно мокрое место. Потому взобравшись на вершину бархана и широко расправив крылья, он пытался казаться более значительным. Но на фоне гигантов во тьме это удавалось с трудом. Разве что сидел бы на голове Цербера и целил в них строительным фонарём.
— Когда-то они были людьми, но потеряли человеческий вид, — спокойно продолжил Рыцарь Смерти. — А их непомерные амбиции росли вместе с ними. И в один прекрасный день переросли их тела! Выбор был прост: пойти на встречу аду и продолжать прорастать здесь или задохнуться в человеческих телах от осознания своей незначительности по сравнению с задуманным и воплощённым ими злом. Мне говорили, что за гранью известного нам мира их путь обрывается под собственным весом. И лишь здесь, прогибая саму твердь, они способны существовать. Хотя жизнью я бы это не назвал.
— Вообще ничего не понял, — прищурился демонёнок. — Выходит они тут, потому что у нас в мире не помещаются? И слишком много весят, чтобы жить дальше?
— Они тут, потому что у нас натворили слишком много такого, чтобы оставаться незаметными. А души их столь мрачны, что даже здесь поглощают весь окружающий свет, как чёрные дыры, — продолжал рассказывать Рыцарь Смерти. — Я тут всё-таки проходил курсы повышения квалификации и нам даже про космологию рассказывали! Так вот, я бы сравнил их именно с Чёрными дырами. Но снаружи это не столь заметно. Снаружи они кажутся исполинами. Вот только нутро настолько прогнило, что сразить их можно даже простым мечом. Просто… он нужен побольше.
Мара тут же сложила руки на груди в замок и пробурчала:
— Уверена, среди этих Исчадий и Порождений скоро найдётся место и нашему директору управляющей компании из Мрачново… Даймон, помнишь сколько они пытались содрать с нас за свет этим летом?
— Чудовища! — добавил брат, вглядываясь в Малого.
Бежит вроде не так быстро, ноги коротки. Но зато целенаправленно к самому рослому.
— Чудовища? — не понял о чём речь уже Колун. — Да ни одно чудовище и монстр не сравнится с тем, что сотворили эти люди! Здесь же тираны и диктаторы, сеющие хаос среди людей, серийные убийцы и палачи, что выполняли приговоры не как работу, но ради удовольствия. Здесь ростовщики и крупные банкиры, что своими решениями обрекли многих на голод и смерть, забирая все ресурсы, что позволили бы жить многим. Здесь такие личности, что никакое другое место просто не позволяет существовать их тёмным душам!