Среднестатистический европеец мог жаловаться на холодные зимы и внезапные всплески жары, особенно если был фермером, зависящим от капризов погоды, но его страдания меркли на фоне ужаса тех, кто жил под сенью Альп.
Угроза наступления ледников существовала уже давно. Суеверные люди качали головами, когда лед разрушил часовню Святой Петрониллы. Эта мученица почиталась в Альпах еще с XI века, поскольку считалось, что она излечивает от лихорадки. Часовня находилась в Гриндельвальде, у подножия Айгера, в тени ледника, и одинокий монах служил там еще в 1520 году. Поколение спустя Ханс Ребманн, настоятель монастыря в Туне, писал: «На склоне горы [Айгер] в Сент-Петронилле когда-то была часовня, место паломничества. Но теперь там навис огромный ледник и полностью скрыл это место»[133]. Местная легенда гласит, что в ясный день сквозь лед можно было даже увидеть вход в часовню.
Альпийские ледники, которые постоянно наступали между 1546 и 1590 годами, вновь решительно двинулись вперед в 1600–1616 годах. Деревни, располагавшиеся в Альпах со времен Средневековья, были разрушены или оказались под угрозой уничтожения. Стоимость земли в опасных районах упала, как и церковные доходы от десятины. Прежде, в период отступления ледников и относительного спокойствия, предприимчивые фермеры расчищали землю в километре от того, что казалось им неподвижными ледяными стенами. Теперь за эту авантюру расплачивались их потомки. Их дома и имущество оказались на грани уничтожения[134].
Неотвратимый натиск льдов продолжался. Ледник Вернагт в Восточных Альпах в 1599–1600 годах быстро продвигался вперед, и за огромной ледяной плотиной сформировалось целое озеро. Когда эта плотина обрушилась 10 июля 1600 года, мощные потоки талой ледниковой воды затопили поля, мосты и проселочные дороги. Общий ущерб от этого наводнения составил 20 тысяч флоринов. Ледник продолжал расти, и следующей зимой вновь образовалось озеро. К счастью, в теплые месяцы вода постепенно ушла.
С 1627 по 1633 год семь холодных и влажных летних сезонов подряд вызвали стремительное наступление ледниковых фронтов по всем Альпам, сильные камнепады и наводнения, уничтожавшие деревья, усадьбы и мосты. Между 1628 и 1630 годами Шамони лишился трети своих земель из-за льда, снега, обвалов и наводнений, а оставшиеся территории пребывали в постоянной опасности. В 1642 году ледник Де-Буа продвигался «на расстояние мушкетного выстрела ежедневно, даже в августе». В молебственные дни народ собирался на торжественные шествия, прося Бога о защите от льдов. В 1648 году жители деревни уговаривали местного сборщика налогов принять во внимание «ущерб от наводнения и другие недавние потери в упомянутом приходе». К тому времени вблизи ледового фронта крестьяне сажали только овес и немного ячменя на полях, которые значительную часть года были покрыты снегом. Их предки платили десятину пшеницей; теперь же местные жители получали только один урожай из трех, и даже в этом случае зерно сгнивало после жатвы. «Люди здесь так плохо питаются, что выглядят хмурыми и несчастными, и кажется, что живы они лишь наполовину»[135].
Разумеется, бедствия, сопровождавшие наступление ледников, воспринимались как Божья кара. Когда ледник Де-Буа угрожал перекрыть реку Арв, жители Шамони отправили глав общин к епископу Женевскому – сообщить о бедственном положении. Они рассказали ему о постоянной угрозе со стороны льдов и спросили, не наказывают ли их Небеса за грехи. В начале июня 1644 года епископ лично возглавил процессию примерно из трехсот человек к месту, где «великий и ужасный ледник» угрожал деревне Ле-Буа. Прелат осенил крестом грозную стену льда, затем повторил ритуал на другом леднике, близ поселка Ларжантьер, и еще на одном, над Ле-Туром, и на четвертом – в Ле-Боссоне. Эти деревни оказались в тисках движущихся льдов, которые сегодня лежат в километре от них. К счастью, обряды подействовали. Ледники медленно отступали до 1663 года, но оставляли за собой истерзанную и опустошенную землю, на которой уже ничего не могло вырасти.
Алечский ледник начал наступать несколько позже, чем ледники возле Шамони. В 1653 году встревоженные жители деревни Натерсер отправили делегацию в иезуитскую общину в Сидере, прося о помощи и выражая готовность покаяться и совершить другие «деяния добрых христиан». Отцы Шарпантье и Тома целую неделю читали в Натере проповеди, а затем возглавили шествие к леднику в четырех часах ходьбы оттуда. Люди брели под дождем с непокрытыми головами, непрерывно распевая псалмы и гимны. Перед ледниковым фронтом иезуиты отслужили мессу и прочли проповедь: «Были использованы самые важные молитвы». Они окропили ледник святой водой и поставили рядом образ Святого Игнатия. «Он был похож на изображение Юпитера, отдающего приказ о перемирии, – только не своему разбитому воинству, а ненасытному леднику»[136]. Иезуитская защита сработала. Говорят, что Святой Игнатий «заставил ледник замереть».
Казалось, ледники временно отступили, но вскоре они вновь пошли в атаку, заставив жителей Шамони и прочих мест возобновить молебны и проповеди. Лед нависал отовсюду. В 1669 году посетивший эту местность сборщик соляного налога писал своей подруге: «Я вижу здесь горы, очень похожие на Вас… пять гор, с головы до ног из чистого льда, чья холодность непоколебима»[137]. Период 1670-х ознаменовался максимальным за все Новое время продвижением ледников в Восточных Альпах, особенно ледника Вернагт, зарисованного монахом-капуцином, посланным туда молить о божественной милости. Когда расширившийся ледник заблокировал долину Рофенталь, обезумевшие крестьяне заподозрили в колдовстве случайного бродягу, схватили его и сожгли на костре. Пять лет подряд ледяная плотина рушилась, а потоки воды затопляли равнину. Язык ледника не отступал более чем на несколько метров вплоть до 1712 года.
Бедствия продолжались. В июле 1680 года озеро Маттмарк, перегороженное растущим ледником Аллалин, вышло из берегов и затопило лачуги на окрестных горных пастбищах. Лето было очень жарким, вода прорвала подтаявшую ледяную запруду и опустошила долину. Жители дали обет в течение 40 лет воздерживаться от пиров, празднеств, танцев и карточных игр, чтобы не гневить Небеса. Летописец из Цурбрюггена отмечал, что «люди всегда очень умны и предусмотрительны, когда беда уже случилась – когда понесла лошадь или когда ледник вырвался за границы»[138].
После 1680 года ледники немного отступили. Епископ Женевский Жан Д’Арентон писал о признательности жителей Шамони за визит его предшественника. Они же за свой счет пригласили к себе этого пожилого человека [предшественника], чтобы тот увидел, как грозные льды отошли назад примерно на 80 шагов. В оговоренное время старец посетил деревню и повторил священнодействие. «Я благословил это место… Ледники удалились на одну восьмую лье[139] от того места, где были раньше, и перестали сеять хаос, который сеяли прежде». Однако это отступление было небольшим и не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило в последние полтора столетия. По словам Ле Руа Ладюри, это было «всего лишь отклонение, небольшой локальный спад в рамках долгосрочной тенденции»[140]. Улучшение обстановки не помешало жителям Шамони обратиться к своему суверену, королю Сардинии, с просьбой снизить налоги, и их мольбы сопровождались душераздирающими описаниями потоков воды, рушащихся скал и наползающего льда.
Даже с учетом этого временного отступления альпийские ледники во времена короля Людовика XIV были намного больше, чем сегодня. В 1691 году Филибер Амеде Арно составил описание альпийских вершин и перевалов. Талантливый специалист, военный инженер и опытный скалолаз, он бóльшую часть жизни инспектировал горные укрепления, защищавшие Савойское герцогство. Любознательный Арно собрал группу альпинистов – троих охотников «с кошками на ногах и крючьями и ледорубами в руках», чтобы проверить слухи о существовании древнего, свободного ото льда прохода через Альпы из Савойи в Шамони. Несмотря на новейшее снаряжение, альпинисты вынуждены были повернуть назад, когда лед преградил им путь. Во времена Арно ледники спускались в Валь-Вени и другие альпийские долины, где в наши дни сохранились только морены. Льды отступили далеко в горы, и перевал очистился.
В 1716 году жители Шамони снова сетовали на бездействие властей, наводнения, вызванные ледником, и угрозу уничтожения, нависшую над деревней. Ледник Гурглер в долине Эцталь сформировал большое озеро, которое вскоре достигло тысячи шагов в длину и пятисот в ширину[141]. В 1718 году местные крестьяне провели церемониальное шествие к леднику и отслужили мессу на скалистой площадке у края ледяного щита. Обряд не принес видимого результата, но озеро больше не заливало нижележащие земли. Инициаторы процессии слышали о катастрофе, которая годом ранее постигла поселок Ле-Пре-дю-Бар в Валле-д’Аоста. Двенадцатого сентября деревня исчезла под вызванным ледником оползнем, настолько внезапным, что, по слухам, были раздавлены даже птицы, сидевшие на деревьях. В том же году фронт ледника Триоле обрушился каскадом из воды, льда и камней, которые со страшной силой устремились вниз, похоронив «в своих недрах все движимое имущество, сто двадцать быков и коров, сыры и семерых людей, которые погибли мгновенно»[142].
Максимум пришелся на период между 1740 и 1750 годами, когда богатые туристы открыли для себя альпийские ледники. Первым иностранным туристом, посетившим Шамони, стал в 1741 году английский аристократ Джордж Уиндем. Он прибыл в этот регион с некоторым опасением, поскольку ему говорили, что «мы едва ли найдем в здешних краях все необходимое для жизни». Его компания путешествовала с тяжело гружеными лошадьми и палаткой «для нашего удобства». Уиндем писал, что из самой деревни ледниковые фронты «выглядели как белые скалы, или скорее гигантские глыбы льда»