С 1687 по 1692 год морозные зимы и холодные лета привели к череде неурожаев. Французский хронист 24 апреля 1692 года жаловался на «очень холодную, не по сезону, погоду; на деревьях почти нет листьев»[156]. Альпийские крестьяне выживали, питаясь хлебом из молотой ореховой скорлупы, смешанной с ячменной и овсяной мукой. Во Франции из-за летних холодов виноград иногда не созревал до самого ноября. Распространившаяся болезнь растений уничтожила множество посевов, вызвав массовый голод, один из самых страшных в континентальной Европе с 1315 года. Архиепископ Фенелон в ужасе называл то, во что превратилась Франция, «большой безрадостной больницей без продовольствия». В Финляндии от голода и болезней погибло около трети населения: отчасти – из-за неурожаев, отчасти – из-за бездействия властей.
Непредсказуемые климатические сдвиги продолжались и в новом столетии. Суровые сухие зимы и дождливые, штормовые летние сезоны чередовались с периодами мягких влажных зим и теплых лет. Эти внезапные изменения часто сопровождались массовыми смертями и невероятными страданиями людей.
Поместье Калбин расположено у северного побережья залива Мори-Ферт, недалеко от Финдхорна на северо-востоке Шотландии. В XVII веке баронство Калбин было преуспевающим земледельческим хозяйством, расположенном на низменном полуострове между двумя заливами возле эстуария реки Финдхорн. Фермы были защищены прибрежными дюнами, созданными господствующими здесь юго-западными ветрами, но издавна страдали от приносимого ветром песка, который наносил урон зерновым культурам. В этом укромном месте хорошо росли пшеница, овес и бере (сорт ячменя). Доходы приносила и добыча лосося.
В 1694 году баронством Калбин с его 1400 га плодородных земель владела семья Киннэрдов во главе с лэрдом[157] Александером. Сам Александер Киннэрд жил в обширном имении с приусадебным хозяйством, 15 отдельными фермами и многочисленными мелкими фермами. В тот год прохладное лето сменилось штормовой осенью. Холода пришли в Лондон уже в конце октября, северные и северо-западные ветры дули в течение десяти дней, сопровождаемые морозом, снегопадом и гололедом. Далеко на севере пришли в движение льды, подгоняемые тем же нестихающим северным ветром. Ячмень созрел поздно, и работники усердно трудились в поле, когда в начале ноября с Северного моря налетел северный или северо-восточный ураган. В течение 30 с лишним часов огромные волны и штормовой ветер силой 50–60 узлов, а может быть и намного больше, терзали прибрежные дюны.
Преобладающие климатические условия над Западной Европой и Северной Атлантикой в июле 1695 года.
Ветер метался между холмами, поднимая гигантские тучи песка и пыли. Внезапно песок градом обрушился на укрытые от бури поля вдали от берега. Работавшие там жнецы побросали снопы. Задыхающийся пахарь оставил свой плуг. Спустя некоторое время они вернулись, но и снопы, и плуг исчезли. «Ужасные порывы ветра носили песок среди людских жилищ, не щадя ни хижины батрака, ни усадьбы лэрда»[158]. Некоторым жителям деревни пришлось выбираться окольными путями. Они успели захватить немного вещей и выпустить скот, а затем побежали сквозь ветер и дождь на возвышенности, где оказались окружены поднявшимися водами запруженной реки. Наводнение снесло деревню Финдхорн, а река проложила новый путь к морю. К счастью, жители успели спастись. На следующий день ни домов, ни полей баронства Калбин они уже не обнаружили. Под 30-метровым слоем песка оказались погребены 16 ферм и 20–30 км2 земельных угодий.
За одну ночь богатое поместье стало пустыней. В считаные часы лэрд Александер из состоятельного человека превратился в нищего, вынужденного просить парламент освободить его от земельного налога и защитить от кредиторов. Он умер три года спустя, а территория поместья оставалась необитаемой на протяжении трех столетий. Путешественники XIX века обнаруживали себя идущими по «вздымающимся волнам великого песчаного моря». Холмы высотой до 30 м состояли «из песка столь легкого, что ветер украсил его поверхность тонкими волнистыми линиями»[159]. Сегодня мало что напоминает о давней катастрофе. На дюнах выросли корсиканские сосны, посаженные в 1920-х. Сегодня здесь расположен самый большой прибрежный лес Британии.
Жестокие бури продолжались и в первые годы XVIII века и увенчались Великим штормом 26–27 ноября 1703 года. После того как по меньшей мере две недели дули необычайно сильные ветры, примерно в 200 км севернее Лондона прошел циклон с крайне низким давлением в центре – 950 миллибар. В столице давление быстро упало примерно на 21–27 миллибар. В своей книге «Шторм» Даниель Дефо писал, что «дуло чрезвычайно сильно… примерно четырнадцать дней… Ртуть в барометре опустилась ниже, чем я когда-либо видел… это заставило меня предположить, что прибор побывал в руках детей»[160]. Дефо был в некотором роде специалистом по штормам. У него остались неприятные воспоминания о буре 1695 года, когда на лондонской улице ему едва не оторвала голову падающая печная труба. «Мистер Дистиллер с Дьюк-стрит, его жена и горничная были похоронены под обломками своего дымохода, которыми завалило все двери»[161]. Дистиллер погиб, а его жену и служанку вытащили из-под развалин.
Шторм 1703 года был вызван циклоном, который прошел над Британскими островами и к 6 декабря обосновался у берегов Норвегии. Гораздо более сильный циклон проследовал с юго-запада через северо-восток Британии и Северное море со скоростью около 40 узлов. Дефо полагал, что причиной этого шторма мог стать поздний сезонный ураган у берегов Флориды четырьмя или пятью днями ранее. Он писал: «Говорят, что на этом побережье [Флориды и Вирджинии] произошла необыкновенная буря за несколько дней до рокового [дня]»[162]. Вероятно, он был прав. Скорость чрезвычайно сильного штормового ветра превышала 90 узлов у поверхности земли, а при яростных порывах могла достигать 140 с лишним узлов.
Великий шторм неумолимо несся через Южную Англию на крыльях невероятно мощного воздушного потока. Жестокий зюйд-вест[163] срывал крыши домов в Корнуолле и опрокидывал постройки. Дефо рассказывает, как около полуночи 8 декабря крошечное суденышко с мужчиной и двумя мальчиками на борту «как консервную банку» вынесло в море из устья Хелфорда близ Фалмута ветром силой 60–80 узлов. Гонимое бурей, оно мчалось в бурлящей воде под голыми мачтами. Восемь часов спустя судно с целым и невредимым экипажем выбросило на берег между двумя скалами на острове Уайт, в 240 км к востоку. В ту же ночь огромные волны обрушились на недавно построенный маяк Эдистон, опрокинув его и убив смотрителей с семьями, а также находившегося там с визитом строителя маяка.
В Нидерландах был частично разрушен Утрехтский собор. Окна в городе покрылись морской солью, причем не только с наветренной, но и с подветренной стороны. Тысячи людей погибли в морских волнах. Десятки кораблей потерпели крушение у берегов Дании, где разрушения были «ужасающими». Несмотря на черные тучи, дождя почти не было. К счастью, после бури установилась сухая погода. Врач Томас Шорт отмечал: «…благоприятное [обстоятельство] для тех, кто остался без крова»[164].
Холода продолжались. Зима 1708/09 года была исключительно суровой на большей части Западной Европы, за исключением Ирландии и Шотландии, но и там плохая погода привела к серьезным неурожаям. В Ирландии, где бедняки теперь зависели от картофеля, резко возросла смертность. К счастью, ирландский Тайный совет сразу запретил вывоз зерна, что спасло тысячи жизней. Из Дании в Швецию люди ходили пешком по льду, поскольку судоходство в южной части Северного моря вновь остановилось. В Англии выпал глубокий снег, который не таял неделями. Во Франции засуха и сильные морозы погубили тысячи деревьев. Прованс лишился апельсиновых садов, а виноградники Северной Франции из-за похолодания были заброшены вплоть до XX века. Семь лет спустя Англия вновь пережила исключительные холода: в январе 1716 года Темза промерзла так глубоко, что весеннее половодье подняло ледовую ярмарку на реке на 4 м. Посмотреть на это приходило столько народу, что в театрах практически никого не было. Большинство летних сезонов в эти десятилетия были обычными, но 1725 год стал самым холодным за всю историю наблюдений. В Лондоне это было «больше похоже на зиму, чем на лето»[165].
Места, упоминаемые в главах 8–10.
Но после 1730 года внезапно пришли восемь зим столь же мягких, как в ХХ веке. На голландском побережье инженеры обнаружили в бревенчатых ограждениях, служивших первой линией обороны от морских волн, корабельных червей, которые протачивали ходы в древесине. Потребовалось больше ста лет, чтобы заменить дерево каменной кладкой. Кроме того, пришлось бороться с заиливанием крупных портов и рек, а также с загрязнением питьевой воды из-за выбросов промышленных отходов и плохой системы канализации.
Сельскохозяйственные инновации XVII века защитили англичан от худших последствий внезапных климатических изменений, но не от некоторых менее очевидных последствий продовольственного дефицита. В конце 1739 года САО резко перешла в отрицательную фазу. Блокирующие антициклоны сдвинули зону пониженного давления с маршрута, по которому она перемещалась последние 10 лет. Преобладающие юго-западные воздушные течения сменились юго-восточными. Долговременная область высокого давления вблизи Северного полюса расширялась на юг. Воздушные массы с материковых арктических территорий двинулись с востока на запад от России, неся с собой нуле