— Эй, там! Попугай на жердочке… Эй!
— Грип! — воскликнул Боб, скатившись с лестницы, как мальчишки съезжают по перилам.
— Он самый, «энд К°»! Как там Малыш, юнга?… А мистер О'Брайен?… Вроде бы я никого не забыл?…
— Никого?… А меня, Грип?
Кто же это вдруг напомнил о себе?… Какая-то девушка, светясь от радости, вдруг подошла к первому кочегару «Вулкана» и, ничуть не смущаясь, крепко расцеловала в щеки.
— В чем дело? — воскликнул, совершенно растерявшись, Грип. — Мисс… Я вас не знаю… Что за дела?… Ну и ну!… Разве это годится — целовать совершенно незнакомых людей?…
— Тогда я, пожалуй, продолжу, пока мы не познакомимся…
— Но это же Сисси, Грип!… Сисси, Сисси!… — повторял Боб, заливаясь звонким смехом.
Тут как раз вошли Малыш и Кэт. А этот Грип — нет, вы только подумайте, что за хитрец! — и слушать ничего не хотел до тех пор, пока не вернул очаровательной мисс полученные от нее поцелуи. Пресвятой Патрик! Какой же милой, свежей, цветущей показалась ему Сисси! Из Америки Грип привез Малышу очень красивый мужской несессер, с рожком для обуви, бритвами и душистым туалетным мылом. Теперь же он громогласно объявил, что купил его именно для Сисси… он предчувствовал, что она как раз должна была объявиться в магазине «Для тощих кошельков»… и Сисси волей-неволей пришлось принять сей неожиданный подарок — тем более что тот, кому он предназначался, ничуть не обиделся.
Что за счастливые дни потекли теперь в магазине на Бэдфорд-стрит! Если у Грипа не было дел на борту, он, по его выражению, бросал якорь в любимом магазине. Очевидно, за прилавком «Для тощих кошельков» появился какой-то магнит, который притягивал его именно туда, где стояла Сисси. А что вы хотите? Законы природы неумолимы. Малыш, конечно, тотчас же понял, в чем дело.
— Она очень мила, не так ли, моя старшая сестренка? — невинным тоном спросил он однажды Грипа.
— Твоя старшая сестра, мальчуган! Да она была бы милой, если бы не была такой!… Да если бы она была некрасивой, она все равно была бы красивой… Да если бы она была злюкой…
— Злюкой… Сисси?… Да ты что, Грип!
— Да… вроде бы я болтаю чепуху!… Я, видишь ли, не умею выразить… Но вот если бы я мог…
А вот Кэт, например, считала, что кочегар очень красноречив. Не прошло и трех недель после возвращения Грипа, как бывшая прачка сказала Малышу:
— Наш Грип сейчас очень смахивает на зверя во время линьки… Был черным, а сейчас прямо на глазах приобретает естественный цвет… белый… Думаю, он недолго задержится на борту «Вулкана».
Мистер О'Брайен разделял мнение Кэт.
И тем не менее, когда пятнадцатого марта «Вулкан» отплывал в Америку, первый кочегар, которого провожала вся семья, был на своем посту. Неужели он действительно считал, что «Вулкан» без него не мог обойтись?…
Вернулся Грип тринадцатого мая, и за семь недель отсутствия, казалось, «полинял» еще больше. Встреча, как всегда, была восторженной. Малыш, Кэт, Боб поочередно сжимали парня в своих объятиях. Однако Грип встретил их ласки весьма сдержанно, ограничившись тем, что поцеловал Сисси в правую щеку, на что она ответила поцелуем в левую.
Что за перемена?… Вечером, когда все собирались вместе и Сисси оказывалась напротив Грипа, он вдруг напускал на себя ужасно важный вид, Сисси же вдруг становилась страшно серьезной, что вносило некоторую неловкость в вечерние беседы. А когда Грипу пора было возвращаться на борт и Малыш, как обычно, спрашивал: «Итак, до завтра, Грип?…» — тот чаще всего отвечал: «Да нет… завтра… есть кое-какая работенка… в котельной… Никак не смогу!»
Но наступало завтра, и Грип заявлялся, как обычно, а то и на час раньше, и — странное дело! — его кожа белела прямо на глазах.
Конечно, сейчас Грип пребывал в том душевном состоянии, когда он наверняка принял бы предложение расстаться со своим ремеслом кочегара и стать компаньоном торгового дома «Литтл Бой энд К°». Так считал Малыш. Но он решил не подгонять Грипа. Пусть лучше сам дозреет. Что и произошло в начале июня.
— Как у тебя дела… идут помаленьку?… — начал однажды Грип.
— Сам видишь, — ответил Малыш. — Народу хоть отбавляй!
— Да… народу хватает!…
— Полно, Грип… особенно с тех пор, как за прилавком появилась Сисси.
— И неудивительно, мальчуган! Я вообще не представляю, как можно, живя в Дублине, да и вообще в Ирландии, покупать что-нибудь не у нее, а у кого-то другого!
— Это точно, где еще найдешь такую привлекательную девушку…
— Да к тому же… еще и… — запнулся Грип в поисках подходящего для Сисси определения.
— А какая умная! — добавил Малыш.
— Так, значит… дела идут?… — снова спросил Грип.
— Я же тебе сказал!
— А как мистер Балфур?…
— С ним тоже все в порядке.
— Да я не о здоровье его спрашиваю! — заметил Грип с несколько излишней горячностью. — Какое мне дело до здоровья мистера Балфура?…
— Но мне есть до этого дело, Грип. Он нам очень полезен… Он отменный бухгалтер…
— И он справляется с работой?…
— Прекрасно.
— Мне кажется, он немного староват…
— Да нет… Он прекрасно выглядит!
— Хм!
И это «хм!» ясно давало понять, что мистер Балфур находится на грани глубокой старости. На этом разговор и закончился. И когда Малыш передал его содержание Кэт и мистеру О'Брайену, те не могли сдержать улыбки.
Даже шустрый пострел Боб, и тот решил вмешаться, чтобы поторопить события. Дней через пять-шесть он спросил Грипа:
— Так, значит, «Вулкан» скоро отплывает?
— Вроде бы так, — ответил Грип и нахмурился, помрачнев, как море под порывами юго-западного ветра.
— Значит, — продолжал «энд К°» самым невинным тоном, — ты опять отправишься разжигать топку взглядом?…
Следует заметить, что глаза первого кочегара действительно сверкали. Но причиной тому, несомненно, была Сисси, грациозно и непринужденно расхаживавшая по магазину с улыбкой на лице. Иногда она останавливалась, чтобы сказать:
— Грип, помогите мне, пожалуйста, достать вон ту коробку конфет. Я никак не могу дотянуться…
И Грип, конечно, доставал коробку.
Или:
— Не могли бы вы снять мне вон ту сахарную голову… У меня сил не хватает…
И Грип снимал сахарную голову.
— И надолго ты уплываешь? — спросил Боб, хитро прищурившись и едва удерживаясь от смеха. Можно было подумать, что он посмеивается над другом.
— Да, на этот раз надолго! — ответил кочегар, покачав головой. — Недель на пять, не меньше…
— Ба! Да пять недель пролетят как один день!… Я думал — месяцев на пять!
— Пять месяцев?… А почему бы тебе не сказать пять лет! — воскликнул Грип с таким несчастным видом, словно ему грозило пять лет тюрьмы.
— Ну и как, ты рад этому, Грип?
— Черт побери… а ты как думаешь?… Конечно, рад… до чертиков…
— Ну и дурак же ты, Грип!
И, выразив таким образом свое мнение по этому поводу, Боб удалился, напустив на себя многозначительный вид.
Все дело в том, что Грип, можно сказать, больше и не жил. Ведь биться головой о стену, как муха о ламповое стекло, не значит жить. А поскольку он никак не решался остаться со всеми, отплытие «Вулкана» пришлось как нельзя более кстати, и Грип отбыл двадцать второго июня.
Во время очередного отсутствия Грипа торговый дом «Литтл Бой» осуществил одну сделку, одобренную мистером О'Брайеном, которая обещала принести неплохой доход. Речь шла о новой игрушке, созданной одним изобретателем, на которую Малыш тут же купил патент.
Игрушка произвела подлинный фурор еще и потому, что продавалась она только в торговом доме «Литтл Бой энд К°», то есть у двух мальчуганов, вдруг ставших монополистами. Отправляясь на морские курорты, все юные джентльмены спешили обзавестись новой игрушкой, кстати, довольно дорогой. Боб, которому была поручена ее продажа, не справлялся с толпой покупателей. Пришлось и Сисси подключиться к делу, отчего торговля только выиграла. Даже в бакалейном отделе, где торговля по-прежнему шла довольно бойко, выручка оказалась меньше, чем в отделе игрушек. Но поскольку все деньги в конце концов попадали в общую кассу магазина «Для тощих кошельков», кассиру не на что было сетовать. Одна эта сделка принесла несколько сот гиней. Вполне вероятно, что, если дела пойдут так же и дальше, годовой баланс фирмы, с учетом обычной новогодней выручки, достигнет трех тысяч фунтов.
Так что юный хозяин «Для тощих кошельков» вполне мог себе позволить дать Сисси вполне приличное приданое, если ей вдруг вздумается выйти замуж! А зачем, собственно, скрывать, что Грип, парень хоть куда, был ей по нраву и мог стать превосходным мужем, хотя она об этом никому и никогда не говорила. Правда, все об этом и так знали. Теперь дело было за Грипом… Действительно, не развалится ли без него весь торговый флот?… И не остановятся ли паровые машины, если он вдруг покинет свой пост?… И разве не он так хохотал, что едва не потерял челюсть, когда Малыш заикнулся о том, что в один прекрасный день и он захочет жениться?
Короче говоря, все это привело к тому, что двадцать девятого июля, когда вернулся «Вулкан», первый кочегар выглядел еще более смущенным, печальным, мрачным — другими словами, совсем не в своей тарелке. Следующий рейс планировался на пятнадцатое сентября… Неужели он и на этот раз побежит к своим топкам?…
Вполне вероятно, так бы и случилось, поскольку Малыш — и откуда у него только такая жестокость? — твердо решил не торопить, пусть и неизбежное, событие, пока Грип сам не «созреет» для официального предложения. Ведь, в конце концов, речь шла о старшей сестре Малыша. Она зависела от него. Он просто обязан обеспечить ей счастливое будущее… Поэтому первое условие, которое Малыш выдвинет — и непременное условие! — Грип должен оставить морскую службу и согласиться стать компаньоном торгового дома… Иначе Малыш и не даст своего согласия! Ни за что!
На этот раз, однако, Грип оказался прижатым к стене. Он был вынужден объясниться и перестать бороться с собственной тенью.
Однажды, когда он крутился около Кэт — именно этой достойной женщине он скорее всего бы открылся, — она спросила его с самым невинным видом: