Бабушкино кресло стояло, как всегда, у очага, в котором Малыш с помощью торфа и дров поддерживал жаркое пламя. Время от времени он вставал и шел посмотреть, не проснулась ли его крестница, следил за каждым ее движением, готовый в любую минуту дать девочке немного теплого молока или легонько покачать колыбельку.
Бабушка, не находившая себе места от беспокойства, прислушивалась к малейшему шуму, раздававшемуся снаружи, будь то потрескивание снега, уплотнявшегося под собственной тяжестью на соломенной крыше, или жалобные стоны половиц на морозе.
— Ты ничего не слышишь, Малыш? — спрашивала старушка.
— Нет, бабушка!
И, поцарапав стекла, покрытые инеем, наш герой пытался хоть что-то рассмотреть на белоснежном дворе.
В половине первого малышка вскрикнула. Малыш подошел к крестнице, но поскольку она даже не открыла глазенки, то он лишь слегка качнул колыбель, после чего девочка снова заснула.
Малыш уже собирался вернуться к старушке, которую не хотел оставлять одну, как вдруг какой-то шум снаружи привлек его внимание. Он прислушался. Какие-то странные звуки доносились, как ему показалось, из хлева, примыкавшего к комнате Мердока. Будто кто-то скребся у входа… Но поскольку оба помещения разделялись капитальной стеной, то он не придал особого значения шуму. Может быть, то были крысы, копошившиеся в соломенной подстилке? Окно же закрыто, так что опасаться нечего…
Открыв дверь, Малыш поспешил вернуться в зал.
— А Дженни? — спросила бабушка. — Как она?
— Заснула…
— Так посиди со мной, дорогой…
— Да, бабушка.
Склонившись к пылающему очагу, они вновь заговорили о Мартине и Мердоке, затем о Мартине, Китти и Симе, отправившихся на их поиски.
Лишь бы ни с кем не приключилось несчастья! Эти снежные бури чреваты иногда такими ужасными катастрофами! А впрочем, смелые энергичные люди всегда найдут выход из любой ситуации. Как только они вернутся, их встретят жарко пылающий очаг и горячий грог на столе… Малышу будет достаточно подбросить вязанку хвороста в огонь…
Прошло уже два часа, как ушли Мартина и остальные, и пока ничто не предвещало их возвращения.
— Быть может, мне стоит дойти до ворот, бабушка? — предложил Малыш. — Оттуда я выйду на дорогу, чтобы дальше видеть.
— Нет… Нет!… Нельзя, чтобы дом пустовал, — ответила бабушка, — а так оно и будет, поскольку я не могу его охранять!
Они вернулись к прерванной беседе. Однако вскоре — что уже случалось иногда — сломленная усталостью и тревогой, старушка задремала.
Как обычно, Малыш подложил ей под голову подушку, стараясь действовать совершенно бесшумно, и устроился у окна.
Освободив ото льда одно из стекол, он принялся смотреть во все глаза.
Снаружи все было белым-бело, тишина стояла как за кладбищенской оградой.
Поскольку бабушка спала, а Дженни находилась в соседней комнате, мальчик решил, что ничто не мешает ему дойти до дороги. Это любопытство, и даже не любопытство, а скорее желание посмотреть, не идет ли кто-нибудь на ферму, было вполне простительно.
Малыш тихонько отворил дверь и осторожно прикрыл ее за собой. Проваливаясь по колено в снег, он добрался до ограды.
На дороге, белоснежной, насколько хватало глаз, — никого. Никакого шума шагов с западной стороны. Следовательно, поблизости Мартины, Китти и Сима не было, поскольку до слуха Малыша не долетал лай Бёка, который слышался бы на большом расстоянии из-за сильных холодов, так как в холода звуки разносятся очень далеко.
Малыш дошел до середины проезжей части.
Вдруг снова какой-то шорох привлек его внимание, но не на дороге, а во дворе, справа от построек, со стороны хлева. На этот раз он как будто различил приглушенный вой.
Малыш замер, прислушиваясь. Сердце его бешено колотилось. Тем не менее он решительно направился к стене хлева и, повернув за угол, стал, крадучись, продвигаться вперед.
Шум по-прежнему доносился изнутри, со стороны угла, где находилась комната Мердока и Китти.
В предчувствии какого-то несчастья Малыш ползком пробирался вдоль стены.
Едва он завернул за угол, как у него вырвался крик удивление.
В этом месте слой соломы был разворошен. В известковом растворе, разрушенном временем, зияла довольно широкая дыра, ведущая в комнату, где спала Дженни.
Кто проделал эту дыру?… Человек?… Зверь?…
Не колеблясь, Малыш нырнул в дыру и очутился в комнате…
В тот же миг какая-то серая тень метнулась ему навстречу. Огромный зверь сбил его с ног…
Волк!
Один из тех крупных хищников с вытянутой клиновидной мордой, что рыщут стаями по ирландским просторам в эти нескончаемые зимы…
Серый разбойник прогрыз стену и пробрался внутрь дома, он схватил зубами колыбель Дженни; веревки, удерживающие ее, оборвались, и он бросился наружу, волоча люльку за собой по снегу.
Малышка зашлась криком…
Не раздумывая, Малыш выхватил нож и бросился за волком, зовя на помощь отчаянным голосом. Но кто мог бы его услышать, кто мог бы прийти на помощь? А если дикий зверь бросится на него?… Думал ли мальчик об этом?… Подозревал ли, что рискует жизнью?… Нет! Он видел лишь, что малютку уносит огромный зверь…
Волк мчался быстро, поскольку колыбель, которую он тащил за веревку, почти ничего не весила. Малышу пришлось пробежать сотню шагов, прежде чем он настиг зверя. Обогнув угол фермы, хищник выскочил на дорогу и бросился в сторону Трали, когда Малыш догнал его наконец.
Волк остановился и, выпустив колыбель, бросился на мальчугана.
Не сходя с места, вытянув руку с ножом, тот ждал его, и в тот момент, когда зверь прыгнул, целясь в горло, Малыш вонзил нож в серый колючий бок. Однако волк успел укусить его за руку, и этот укус был столь болезненным, что мальчуган рухнул на снег.
К великому счастью, прежде чем Малыш потерял сознание, издалека донесся яростный лай…
Это был Бёк. Примчавшись к месту сражения, отважный пес бросился на волка и обратил его в бегство.
Почти тут же появились Мартин Маккарти и Мердок, которых Сим, Мартина и Китти встретили мили за две от фермы.
Малышка Дженни была спасена, и мать подхватила девочку на руки.
Что касается Малыша, которому Мердок перевязал рану, то его отнесли на ферму и уложили на кровать в бабушкиной комнате.
Когда мальчик пришел в себя, первое, что он произнес, открыв глаза:
— Где Дженни?…
— Она здесь, — ответила Китти, — там… живая и здоровая… и все благодаря тебе… мой храбрый мальчуган!
— Я хотел бы ее поцеловать…
И как только малышка улыбнулась в ответ на его поцелуй, наш герой закрыл глаза.
Глава XVСПЛОШНЫЕ НАПАСТИ
Рана Малыша оказалась неопасной, хотя и вызывала обильное кровотечение. Но приди фермеры несколькими мгновениями позже, и Мердок нашел бы только труп, а Китти уже не суждено было бы увидеть свое дитя.
Говорить о том, что в течение нескольких дней, которые потребовались для восстановления здоровья, Малыш был окружен самой трогательной заботой, просто излишне. Более чем когда-либо он чувствовал, что окружен семьей, он, бедный сирота, неизвестно чей и откуда взявшийся! С какой нежностью откликалось его сердце на все знаки внимания, когда он думал о счастливых днях, прожитых на ферме Кервен. А чтобы точно узнать их число, разве недостаточно было мальчику пересчитать камешки, что вручал ему ежевечерне господин Мартин? Тот, что Малыш получил после истории с волком, доставил ему особую радость. И какое счастье испытывал он, опуская свое сокровище в глиняный кувшин!
Кончился старый год, и с наступлением нового холода еще усилились. Следовало принять некоторые меры предосторожности. В окрестностях фермы были замечены многочисленные волчьи стаи, а старые стены уже не могли устоять против зубов серых разбойников. Неоднократно господину Мартину и его сыновьям приходилось отпугивать их выстрелами. То же самое происходило во всем графстве, по равнинам которого длинными зимними ночами эхом прокатывался заунывный вой.
Да! Это была одна из тех суровых зим, когда на Северную Европу, казалось, обрушились все резкие и пронизывающие вихри. Преобладали гиперборейские ветры, а какой заряд холода они несут с собой, общеизвестно. К несчастью, следовало опасаться, что этот период может затянуться сверх меры, подобно тому как затягивается период тяжелого бреда у больных горячкой. И когда больная, в данном случае земля, каменеет под действием морозов, трескается, как губы умирающего, вдруг начинает казаться, что ее плодородные свойства вот-вот навсегда исчезнут, как у тех угасших небесных светил, что бороздят просторы Вселенной.
Тревоги фермера и его близких были, следовательно, вполне понятны и объяснимы необычайными холодами. Тем не менее благодаря продаже овец господин Мартин был готов к уплате аренды и найма. Поэтому, когда под Новый год явился агент по сбору податей, он получил все сполна — чем он, казалось, был даже несколько неприятно удивлен, так как, недополучив причитающуюся сумму на большинстве ферм, он готов был приступить к процедуре лишения имущества по суду неплатежеспособных арендаторов. Но как сможет выкрутиться Мартин Маккарти на будущий год, если продолжительная зима приведет к срыву сева?
Положение усугублялось и другими напастями. Из-за понижения температуры до тридцати градусов ниже нуля в хлеву и на конюшне пали четыре лошади и пять коров. Надежно утеплить помещения, давно находившиеся в плачевном состоянии, было невозможно, и они не смогли устоять против бешеных порывов ветра. Даже птичий двор, несмотря на все возможные и невозможные меры предосторожности, понес значительный урон. Каждый день список потерь в записной книжке Малыша увеличивался. Кроме того, существовала еще и опасность лишиться крыши над головой — что ставило всю семью в критическое положение, ибо даже жилой дом не мог устоять против разгула стихии. Господин Мартин, Мердок и Сим трудились не покладая рук, штопая, латая и укрепляя его с внешней стороны. Однако всегда существовала опасность, что старые стены из смеси навоза и соломы и крыша могут рухнуть под диким порывом штормового ветра.