Все дружно завопили.
Карлссону вручили приз: желтый шлем с рогами. Катю аккуратно сняли со стойки и на скрещенных руках отнесли к столику под завистливыми взглядами присутствующих дам.
Карлссон снял шлем, щелкнул пренебрежительно, сказал: «Жестянка, детишкам баловаться. Пойду отолью…»
И удалился за занавеску, провожаемый восхищенными взглядами.
Катя подумала, что надо позвать официанта и попросить счет. Теперь-то денег хватит, если, конечно, здесь принимают доллары…
Но вместо официанта к ней подсел желтобородый.
– Твой друг, он кто? – спросил желтобородый. – В смысле – под кем ходит?
– Он сам по себе! – Катя слегка обиделась за Карлссона. – Он… Бизнесмен из Стокгольма. Здесь у него дела.
– Из Стокгольма? – оживился желтобородый. – Швед! Супер! Я сам, можно сказать, швед. То есть, конечно, русский, это дед у меня – швед. Короче, скажи своему другу, что тут в «Шаманаме» ему всегда рады будут. А если какие проблемы, ну, наедет кто или типа того, так пусть на меня сошлется, я – Коля Голый. Ну, отдыхайте.
Встал и пошел. Здоровенный, как автобус. Чем-то он напомнил Кате Карлссона. Может, пластикой? Толстый и неуклюжий с виду, он двигался легко, словно танцор.
– Счет, – сказала Катя подлетевшему официанту.
– Никакого счета! – халдей улыбнулся так широко, что казалось – еще чуть-чуть, и физиономия его треснет пополам. – Хозяин угощает!
Третий бочонок Карлссон не допил. Забрал с собой.
– Дома выпью, – сказал он.
Впрочем, до дома он его так и не донес – выпил по дороге.
– Слушай, а пригласи меня в гости! – предложила Катя.
Глава двадцать третья В гостях у Карлссона
Однажды один тролль говорит другому: что-то устал я за человечками бегать. Давай, может, свиней заведем? Будет у нас свининка!
– Не-е, – говорит другой тролль. – Грязи слишком много…
Первый тролль оглядел пещерку, подумал немного и сказал:
– Да, много. Но ничего. Они привыкнут.
– Сюда! – Карлссон подтолкнул ее в подворотню. – Под ноги смотри!
Ну это Катя и сама уже сообразила. По запаху.
– Теперь сюда! – Карлссон увлек ее в подъезд, такой же грязный и вонючий, затем – вверх по лестнице, на площадку цокольного этажа, к полукруглому окошку с выбитыми в незапамятные времена стеклами. – Теперь сюда!
– Куда? – удивилась Катя, выглядывая в окошко и убеждаясь, что по ту сторону – глухой двор-колодец. Даже не колодец – узкая щель между домами.
– Прыгай! – велел Карлссон.
– Ты что, с ума сошел? – До земли было метра два с половиной. И ни намека на лестницу.
– Пусти! – Карлссон отпихнул Катю и спрыгнул сам.
– Прыгай, не бойся! – позвал он снизу. Катя замотала головой.
– Ты хочешь ко мне в гости или нет?
– А по-другому к тебе попасть нельзя? – крикнула Катя. – По-нормальному?
– Нельзя! Прыгай, Малышка, – я тебя поймаю, не бойся!
Кате было страшно. Но очень хотелось увидеть, где живет ее таинственный друг. Очень-очень хотелось…
Она вспомнила, как Карлссон поборол всех завсегдатаев «Шаманамы». Он такой сильный! Конечно, он ее поймает.
Тогда Катя зажмурилась и прыгнула. Как прыгала ребенком – на руки отцу.
Карлссон подхватил ее в воздухе – ловко и аккуратно – и поставил на землю.
Катя открыла глаза. Над ее головой – руками не дотянуться – разбитое окошко. Вокруг – облупившиеся стены без окон, кривая водопроводная труба, торчащие из штукатурки костыли, какие-то кабели…
Катя вертела головой в поисках двери… Какая там дверь! Здесь даже окон нормальных не было! Под ногами – какой-то доисторический мусор…
– Ну и куда дальше? – спросила она.
– Туда! – Карлссон показал на противоположную стену.
Катя подумала, что там всё же есть дверь, которую она не разглядела – в колодце-щели было темновато. Но, подойдя, она убедилась, что никакой двери нет.
Нехорошие мысли зароились у нее в голове.
– Карлссон, – спросила она дрогнувшим голосом. – Ты зачем меня сюда привел?
– Ты же хотела ко мне в гости, разве нет?
– Неужели ты живешь здесь? – проговорила Катя.
(Нет, даже для такого эксцентричного субъекта, как Карлссон, – это слишком).
– Почему здесь? – удивился Карлссон. – Я живу там! – Он ткнул пальцем вверх. – Пошли! Давай-ка я тебе помогу!
Катя даже пискнуть не успела, как могучая рука обхватила ее и…
В следующую секунду Катя почувствовала, что отрывается от земли и летит вверх.
Нет, не летит, конечно, а просто поднимается со скоростью неторопливо идущего лифта. А в роли лифта – ее друг Карлссон, с большой ловкостью перебиравший ногами и свободной рукой, который, отталкиваясь и цепляясь, без видимых усилий поднимался прямо по стене с быстротой хорошего скалолаза. Только вряд ли нашелся бы скалолаз, способный взбираться наверх с такой скоростью, используя только одну руку да еще с Катей под мышкой.
Катя только один раз глянула вниз – и сразу зажмурилась. И больше не открывала глаз, пока подъем не прекратился и Карлссон не поставил ее на ноги.
Это была узкая площадка примерно на уровне шестого этажа. В незапамятные времена сюда вела железная лестница. Ее ржавые останки свисали вниз метра на два. Дальше от лестницы остались только костыли, да и то не все. Зато на площадке имелась самая настоящая дверь, которую Карлссон и распахнул перед Катей.
– Заходи, – пригласил он.
И Катя вошла, стараясь не думать о том, как будет выбираться из Карлссонова гнездышка.
Когда-то здесь была обычная квартира. Когда-то – это, наверное, лет тридцать назад. С тех пор осталась какая-то мебель, наверное, очень древняя. Рассмотреть ее подробнее было трудно, потому что освещения в Карлссоновой берлоге не имелось. Зато была вода, холодная и горячая, и санузел с древней чугунной ванной и еще более древним унитазом. Но эти «подробности» Катя узнала позже, сейчас зайти внутрь она не рискнула.
Дверь вела на кухню, и, если оставить ее открытой, на кухне можно было кое-что разглядеть. В комнатах было темнее. Окна заросли таким слоем грязи, словно их не мыли со времен Отечественной войны 1812 года. В коридоре и прочих помещениях царил абсолютный мрак.
– Слушай, а свет зажечь нельзя? – попросила Катя.
– Свет? – Карлссон поскреб пятерней мускулистый затылок. – А зачем?
– Затем, что темно!
– Темно?
– Да, темно! – сердито сказала Катя. Ей показалось, что Карлссон ее дразнит. – Я ничего не вижу!
– Прости, Малышка, – извинился Карлссон. – Я как-то не подумал, что тебе нужен яркий свет.
– А тебе он, что, не нужен? – желчно спросила Катя, в очередной раз пожалевшая, что решила отправиться в гости.
– Мне – нет, – сказал Карлссон. – Мне света хватает.
Оказалось, что Карлссон видит в темноте, как кошка.
«Интересно, какие еще сюрпризы он мне преподнесет?» – подумала Катя.
– Завтра я сделаю свет для тебя, – пообещал Карлссон.
– Тогда в следующий раз я побуду у тебя подольше! – заявила Катя. – А сейчас я пойду домой!
«Сейчас он скажет: никуда ты не пойдешь! – подумала она с замиранием сердца. – Останешься здесь навсегда!»
– Не пойдешь, – сказал Карлссон. – Ты свалишься и что-нибудь себе испортишь.
Катя проигнорировала его замечание. Она вышла на площадку, посмотрела вниз… И вцепилась в ржавые перила, потому что колени у нее предательски ослабели. Нет, сама она никогда в жизни не сможет…
– Тебе совсем ни к чему спускаться, – мягко произнес Карлссон, встав у Кати за спиной. – Ты ведь собираешься к себе домой, да?
– Да, – хриплым голоском проговорила Катя.
– Тогда тебе – наверх! – сказал Карлссон. Миг – она снова оказалось у него под мышкой, и пол ушел из-под ног.
Но на этот раз путь занял совсем немного времени. «Взлет» на крышу, короткая цирковая пробежка по жестяному «ребру», душераздирающий прыжок с трехметровой высоты… И Катя оказалась на своей «родной» балюстраде.
– Ну ты акробат, Карлссон! – со смесью восхищения и облегчения проговорила она. – У тебя случайно моторчика нет – по воздуху летать?
– Моторчика? – Карлссон явно не читал историю о своем тезке и шутки не оценил.
– Ты так ловко лазаешь!
– Ерунда! – отмел похвалу Карлссон. – Я же… – Тут он осекся и сменил тему. – Ты наверное, устала? Ты отдыхай. А я завтра приду, если ты не против?
– Нет, конечно! Нам же с тобой – переводить! «И вообще я всегда рада тебя видеть!» – хотела добавить она, но не успела.
Карлссон развернулся, стремительно вскарабкался вверх по стене и исчез за краем крыши.
Что ж, по крайней мере, она теперь знает, где он живет.
Катя присела на подоконник. Сердце ее стучало раза в полтора чаще, чем обычно. «Неудивительно, – подумала она. – После такой эквилибристики». Она не рискнула себе признаться, что дело не только в «эквилибристике». Карлссон… Нет, он слишком необычный, чтобы… Чтобы… Ничего.
Переодеваясь, Катя обнаружила, что ее карманы набиты выигранными Карлссоном долларами. Она подавила желание их сосчитать (нечего считать чужие деньги!), завернула их в носочек и спрятала за батарею. Завтра она вернет их Карлссону.
Этой ночью Кате снился бар «Шаманама». Она сидела там, но не с Карлссоном, а с другим мужчиной: аристократически красивым, с короткими, совсем белыми волосами, бледной кожей и бледно-голубыми глазами. Мужчина в упор, не мигая, разглядывал Катю, а ей… Ей почему-то было очень страшно.
Глава двадцать четвертаяЗловещие сокровища Карлссона
Приходит один тролль в гости к другому, а у того в пещере всё блестит, жена, теща носятся, как заведенные, мясо тащат, пиво подносят, да так всё уважительно, с поклонами.
– Как тебе повезло с домашними, – с завистью говорит гость.
– При чем тут везение? – говорит хозяин. – Что я тебе – гном-кладокопатель? Просто порядок у меня такой.
– Слушай, поделись опытом! – взмолился гость. – А то меня жена с тещей совсем задрали.