Хулио он до сих пор не упомянул. Элена спросила, как проходили первые годы мальчика на ферме и почему он остался жить с отцом, а не уехал с матерью.
– Хулио не дурак. Вот его мать, Валентина, была тупая как пробка. А ему на ферме было самое место. Гостьи ему тоже нравились.
– Как ты думаешь, он тебя любит или боится?
– Этот парень не боится самого черта.
В голосе Антона слышалась гордость, хотя еще вчера он ругал Хулио, утверждал, что тот его бросил. Антон явно был не так прост. Под масками животного и жалеющего себя придурка скрывался расчетливый и неглупый преступник.
– А та женщина… которая с вами работала.
Он не случайно упомянул Ческу. Это была продуманная жестокость.
– Когда я познакомился с ней после ярмарки в Турегано… Я тогда дружил с парой местных парней. Мы выиграли хамон, представляете? И набрались. А ночью встретили ее. Как там ее звали?
– Сам прекрасно знаешь.
– Франсиска?
– Она предпочитала, чтобы ее называли Ческой.
– Это уже потом. Тогда все знали ее как Франсиску. Один из моих друзей был с ней знаком. И хотел ее. Он был первым, за ним второй, а когда настала моя очередь, у меня не встал. Я сказал им, что это из-за выпивки, но они смеялись, говорили, это потому, что я педик, предпочитаю волосатые задницы… – Антон вдруг разрыдался. – Вернувшись домой, я вспомнил Арасели. И в первый раз отправился на поиск гостьи…
– То есть это Ческа, по-твоему, виновата?
– У меня все было под контролем. На ферме, весь в заботах… Если бы не Франсиска, я бы не сорвался.
Элена с трудом сдерживала гнев. Антон пытался перевернуть все с ног на голову и представить себя жертвой. Она сжала кулаки, усилием воли заставляя себя успокоиться. Приходилось глубоко дышать. Антон уже рассказывал, как к нему приезжали «гостьи», сыпал подробностями изнасилований и убийств, спеша поскорее вернуться к Ческе. На ней круг якобы замкнулся. Зачем он так подробно описывал, как узнал, что двое насильников убиты? Зачем объяснял, что Хулио поселился в Мадриде, чтобы выследить и поймать Ческу?
– Либо она, либо я, – защищался Антон.
Чтобы выбить у Элены почву из-под ног и помешать ей докопаться до правды, Антон углубился в скабрезные подробности того, что произошло с Ческой. И когда она была подростком, и потом, на ферме Колладо. И это сработало. Элена так старалась контролировать свои эмоции, что почти не слушала Антона.
– «То, что происходит в доме, остается в доме», – пробормотала инспектор. – Наверняка это ты научил этому Хулио, а потом и Малютку.
– Я научил их ухаживать за свиньями. Остальное они сами усвоили.
– Что-то мне не верится, что Хулио, который всю жизнь провел рядом с тобой, защищал тебя, участвовал в охоте за жертвами, вдруг взял и бросил тебя.
– В нем боливийская кровь течет. На него нельзя положиться.
– А Малютка? На нее положиться можно?
– Она неплохая девчонка.
– Это ты подарил ей кошку?
– Хулио притащил. Кошки подлые, я их не люблю. Только отвернешься, они лезут в разделочную и жрут мясо.
Элена открыла папку, вынула фотографию и положила ее перед Антоном.
– Лусиана Петряну. Мать Малютки. Настоящее имя девочки – Михаэла. Мы разыскали ее отца, он живет в Румынии. Он скоро приедет и позаботится о девочке.
Несколько секунд Антон молчал, разглядывая фотографию Лусианы.
– Я затолкал ее мать в багажник и поехал на ее машине на ферму. Часа два ехал, не меньше. Даже не заметил, что на заднем сиденье младенец в корзинке. Девочка всю дорогу проспала.
– И ты оставил ее себе.
– Как развлечение для Хулио, Касимиро и Серафина.
– Нет, Антон. Ты оставил ее потому, что полюбил. Смотрел на эту девочку и мечтал о дочери. О том, чтобы на вашей сраной ферме появилось что-то похожее на семью.
Глаза Сарате блестели. Когда Элена вышла из допросной, он уже сидел в ее кабинете. Не смог дослушать показания Антона до конца. В первый момент Элене показалось, что он плачет, но она быстро поняла, что глаза Анхеля сверкали яростью. Подошли Ордуньо, Рейес, Марьяхо и Буэндиа, недоумевая, почему она так резко закончила допрос.
– Малютка здесь не случайно. Он валяет дурака, но он не дурак. Он знал, что когда-нибудь полиция до него доберется, и наверняка планировал побег. Вместе с Хулио и Малюткой. Спасти Касимиро и Серафина он не рассчитывал, а вот своих «здоровых детей» – да. Надо поговорить с девочкой. Я уверена, она знает, в чем заключался план. И должна знать, где прячется Хулио.
Глава 62
Когда машина подъехала к центру для несовершеннолетних «Цветущая верба», мальчишки во дворе встретили ее потоком ругани. Элена и Сарате зашли внутрь, не одергивая подростков, – те казались себе невероятно крутыми, громко возмущаясь тем, что полиция приехала с включенной сиреной, заставив всех понервничать.
Выражение лица Альберто Киньонеса не предвещало ничего хорошего. Вид у директора центра был подавленный. Когда он выходил из кабинета, Элена успела заметить, что внутри сидит охранник, уставившись в пол, как школьник, которого вызвали на ковер за хулиганство.
– Она пропала, – признался Альберто. – Когда мы пришли позвать ее на завтрак, в комнате было пусто.
– Как это возможно?! – Сарате едва сдерживался. – Что у вас тут за система безопасности?
– Я и сам не понимаю, как такое могло произойти.
Элене не хотелось тратить время на бессмысленные разговоры. Малютка исчезла из центра. Самостоятельно она сбежать не могла: «Цветущая верба», конечно, не тюрьма, но находится под охраной. К тому же девочка, в жизни не покидавшая фермы, вряд ли решилась бы на побег в большом городе.
– А камеры видеонаблюдения? – спросил Сарате.
– Мы их просмотрели. Камеры покрывают восемьдесят процентов территории…
– Но девочки не видно ни на одной записи.
Хулио, поняла Элена. Разумеется, это его рук дело.
– Думаете, я в восторге от этого происшествия? Все сотрудники центра, начиная с меня, месяцами просили службу безопасности обновить систему видеонаблюдения и увеличить штат охранников. Сегодня ночью дежурил всего один охранник. На весь центр! Я как раз сейчас с ним говорил! – оправдывался директор, показывая на кабинет.
У Элены зазвонил телефон.
– Сейчас не могу говорить, Марьяхо. Малютка пропала из центра.
– Вам лучше вернуться на Баркильо.
Элена и Сарате шли за Рейес по коридору, ведущему в переговорную.
– Курьер из «Глово» принес. Сказал, что пакет ему вручил какой-то лысый мужчина совсем недалеко отсюда, на Пласа-дель-Рей. Заплатил сто евро за доставку. Как только мы посмотрели запись, Ордуньо приказал патрулям прочесывать район, но пока никого не нашли.
– Ты уверена, что это он?
– Да. Он налысо побрился, – подтвердила Рейес, открывая дверь.
В переговорной Марьяхо уже опустила экран и, как только Элена и Сарате сели, поставила запись на воспроизведение.
На экране белая стена с занавешенным окном. Настольная лампа освещает место, где несколько секунд спустя появится Хулио. Как и сказала Рейес, он обрил себе голову.
– Привет. Полагаю, вы хотели со мной встретиться. А мне захотелось отправить вам сообщение. Сейчас, когда вы смотрите это видео, примерно полдень… Время имеет значение.
Все посмотрели на часы – двенадцать тридцать.
– Даю вам фору. Допустим, уже половина второго. У вас есть шесть часов, до семи тридцати вечера. Сделать нужно простую вещь – освободить моего отца. Привезти на станцию метро «Соль» и оставить внизу эскалатора, ведущего к поездам в пригород. Дайте ему билет на метро и двадцать евро, больше ничего не нужно. Отец знает, что делать. Если он заметит слежку, то сумеет меня предупредить. А если я получу такое предупреждение, то произойдет кое-что неприятное. Сейчас вернусь.
Пространство перед камерой пустеет. Ветер колышет занавеску на окне. Слышатся шаги.
– Он психопат. – Буэндиа изменило его обычное хладнокровие.
Элена посмотрела на Сарате. Его глаза были прикованы к экрану. Между пальцами он крутил шариковую ручку – вот-вот сломает.
Хулио возвращается в кадр. Он уже не один – ведет за руку Малютку. Это никого не удивляет, но от предсказуемости не становится легче. Вместо того чтобы сбежать за пределы Испании, Хулио пошел в атаку.
– Я знаю, как ведут переговоры. Вы кое-что даете мне – свободу отца, а я кое-что даю вам. Малютку. Поздоровайся с господами.
– Привет.
Она аккуратно причесана, в одежде, которую ей выдали в «Цветущей вербе». Трудно понять, что у девочки на душе: страшно ли ей или рядом с Хулио она чувствует себя в безопасности? Ее лицо ничего не выражает. Слишком много впечатлений, подумала Элена. До сих пор Малютка – зарегистрированная, как они теперь знали, под именем Михаэла, – жила в крошечном мирке. Ее вытащили оттуда, привезли в большой город, поселили вместе с другими детьми. А потом Хулио забрал ее посреди ночи. Как она справится со всем этим? Не исключено, что ребенок предпочтет вернуться в знакомую обстановку, – жертвы похищения часто впадают в панику, когда им приходится покинуть застенок, где их держали.
– Это моя маленькая сестренка. – Хулио обнимает ее. – Вряд ли вы поймете, но мне все равно. Мы-то знаем, что мы семья. Не хочется этого делать, но выбора нет. Если вы не выполните мою просьбу, Малютка… Прости, малыш.
Хулио берет руку Малютки и кусает ее за предплечье. Ребенок кричит от боли. Хулио вырывает кусок мяса. Крик девочки переходит в плач, потом она оседает на пол, потеряв сознание от болевого шока. С зажатым в зубах куском мяса, стекающей по подбородку кровью Хулио смотрит в камеру и улыбается, как зловещий клоун.
Затем протягивает руку к объективу, и запись обрывается. Наступает тишина.
Буэндиа включил свет. Ордуньо встал и пнул кресло. Рейес оцепенела: она была уверена, что худшее позади, а оказалось, все только начинается. Сарате выжидательно смотрел на Элену: если она спасует, он сразу вмешается. Почему бы не отплатить Хулио той же монетой? Он что, думает, только их семья умеет причинять боль? Сарате заставит Антона страдать – разве он этого не заслужил? Они ведут войну, а защититься камнями от пуль невозможно.