– Где баба Лиза-то? – с нетерпением спросила Анька.
– Я не знаю, – стыдясь ответила Саша, – ее нигде нет.
Анька вздохнула. Она осмотрелась вокруг, обшарила зачем-то карманы шуб, погладила рукой видеомагнитофон.
– Нет, надо кого-то позвать! Я в общагу побегу, – придумала Саша и уже выскочила из укрытия.
Анька резко и грубо схватила ее за руку.
– А если они еще там? Услышат и убьют бабу Тоню.
Да, об этом Саша не подумала. Но что же делать? Она предложила позвонить в милицию, но Анька знала, что ни в их доме, ни в соседнем телефона ни у кого нет. В Сашином пансионате его тоже не было – надо бежать в автомат во дворе 40-го дома.
– Так я побегу? Или ты давай, – предложила Саша.
– Надо эту сначала в тепло отвести, – Анька с пренебрежением посмотрела на Женю, – но мы вдвоем не можем, кто-то должен сторожить.
Маленькая Женя так таращила глаза, что даже не могла моргнуть. Саша наклонилась к ней, откинула большую шубу, распахнула детскую шубку – на Женьке были лишь пижамная кофта, трусы, носки и валенки. Конечно, лежать так на снегу она долго не могла, но и унести ее без взрослых они не сумеют.
– Женя, а ты ногами дойдешь? – спросила Саша. – Слушай, лучше минутку с голыми ногами до моего дома дойти, чем лежать тут. Давай-ка мы с тобой пойдем.
Она стала поднимать Женю, та молча слушалась. Анька отряхнула с нее снег, Саша сняла свой шарф и повязала Женьке на шею так, чтобы капюшон шубы крепче примотался к голове. Потом она скомандовала: «Раз! Два! Три!» – и обе побежали. Как они добрались до двора, как зашли в подъезд, как пробежали все этажи, Саша не помнила. Женька даже не упиралась, не хныкала, не запиналась. Она быстро перебирала голыми ногами в валенках, крепко держала Сашу за руку и всё так же таращила глаза. Этаже на третьем или четвертом они встретили неизвестную женщину. Та посмотрела на них и покрутила у виска: мол, совсем ку-ку. Когда они уже бежали по коридору, Саша вдруг на секунду испугалась – вдруг у нее нет ключа. Вообще-то ее учили всегда и везде носить ключ с собой, он у нее висел на шее. И к каждой куртке, и к шубе, и к ранцу бабушка пришивала специальную застежку на цепочке – для дополнительной страховки ключ нужно было при выходе на улицу пристегнуть на эту застежку. Они уже добежали до двери, а Саша всё не могла нащупать на груди ключ. Она расстегнула куртку, кофту, задрала майку – нет ключа. Тогда она полезла проверять с другой стороны, засунула руку за ворот и всю себя ощупала. Есть резинка! Она кое-как – с бельевой резинкой спутались волосы – вытащила ее из-под майки. Саша общупала всю резинку по кругу – ключа нет. Вместо него висело что-то маленькое. Да и сама резинка была какая-то тонкая и напоминала веревочку. Она подтянула ее к лицу – на ней висел крестик. Такой же был у бабушки. Мама тоже носила крестик, но на золотой цепочке. Сашу не крестили, никогда она раньше крестики не носила. Откуда он взялся? И где, наконец, ключ?
Пришлось снять с себя куртку, кофту и бросить на пол, чтобы обшарить всё тело. Ну неужели! Ключ был на резинке, но перекрутился назад и свисал со спины. Значит, забыла пристегнуть к куртке! Она сняла ключ с шеи и открыла дверь. Женька к тому времени даже в коридоре так замерзла, что зубы стучали. Саша раздела ее, положила на кровать, накрыла своим и маминым одеялами. В чайнике с утра оставалась теплая, почти горячая вода. Она положила в кружку две ложки сахара и плеснула туда воды.
– Пей! Согреешься. Это сладкая водичка.
Женька высунулась из-под одеял и выпила всю воду.
– Больше не хочу, – сказала она, залезла под одеяло и заплакала.
– Ну не реви! Скоро же придет моя баба, мы сразу пойдем домой.
– Аааа… аааа… – захлебывалась слезами Женька.
– Вот ты тут ревешь, а там Аня мерзнет. Надо что-то делать.
– И баба Тоня, – вспомнила Женька и заплакала еще сильнее.
– Ну хватит. Хватит. Баба моя вот вернется, мы сразу к бабе Тоне пойдем.
Саша гладила Женьку по спине сквозь два одеяла и тут увидела у двери продуктовую тележку. Такая большая, на двух колесах, с ней бабушка за картошкой ходила. Сама по себе тележка легкая. В нее можно положить и шубу, и магнитофон!
– Женечка, ты давай-ка тут полежи, а я пойду за Аней. И милицию вызову. Смотри, я беру эту тележку, мы туда грузим вещи, несем ко мне, потом я бегу в автомат, а ты с Аней остаешься здесь.
Саша заглянула маленькой Жене в глаза – те были полны покорного ужаса.
– Не будешь орать? Точно? Пять минуток подожди. Пять минуток – это очень мало, – она убедилась, что Женя поняла.
Быстро оделась, застегнула куртку, взяла тележку и выскочила из комнаты. Дверь закрыла, как и нужно, на два замка. Толкнула внутрь и проверила, крепко ли держится. А то бывает, что замок проворачивается, но не защелкивается. Или не попадаешь защелкой в косяк. Но сейчас она закрыла правильно. Хорошо, надо бежать! Даже с тележкой, которую пришлось тащить волоком, потому что пустая она плохо ехала, Саша спустилась и добежала до Аньки в несколько раз быстрее, чем тащилась домой с Женей.
– Смотри! Давай сюда всё сложим! – радостно показала она тележку.
Анька сначала засомневалась.
– Всё не влезет, – сказала она, засовывая вазу с деньгами и толстую лисью шубу. – И кто повезет?
– Ты давай. Или я. Пихай еще, еще шуба влезет.
Саша взяла вторую шубу, полегче, коричневую, и стала утрамбовывать ее в тележечную сумку. Плохо, конечно, что шуба помнется. Но главное, чтобы не порвалась. Анька смотрела, как Саша мучается с шубой, потом остановила ее.
– Надо осторожней. Это на продажу. Норка из Турции.
Она достала шубу, расстелила ее на земле, аккуратно сложила в несколько раз и сама засунула в сумку.
– Что-то ты дышишь тяжело и вся красная. Давай я теперь побегу.
Саша сунула руку за пазуху и сдернула с шеи ключ. Хорошо, что снова забыла его пристегнуть – так бы возилась еще с ним. Анька забрала резинку с ключом и побежала. Сидеть одной под кустом и сторожить видеомагнитофон, когда поблизости ходят грабители, было неприятно. Саша уселась на крышку и пошире расставила ноги. Когда преступники заглянут во двор, они не заметят магнитофон. Если, конечно, не подойдут вплотную, не раздвинут ветки куста и не посмотрят Саше под ноги.
Холодно! С утра подморозило, а она в куртке. Надо было шубу надевать. Но кто же знал, что придется на улице столько сидеть? Она получше завязала шарф и спрятала руки в рукава. Вдруг вспомнила Светку, про которую с утра забыла. Надо же, ведь и к тете Люсе не зашла. Ей стало стыдно. Некрасиво, конечно. Но она должна помогать Аньке, с Анькой они лучшие друзья, чем со Светкой. Хотя к Светке всё равно надо будет зайти. Как только разберутся, что дальше делать, она сбегает, тем более что на втором этаже свет горит во всем коридоре.
– О чем думаешь? – как-то не к месту задорно хлопнула ее по плечу вернувшаяся Анька.
Она была огненно-красная, волосы выбились из-под пушистой шапки, Анька еле дышала, но была веселая. О чем Саша думает? Не могла же она сказать, что выбирала, к Светке побежать или помогать Аньке? Вместо этого спросила:
– Как потащим? – И встала с магнитофона.
– Влезть-то должен, – протянула Анька, примерившись к сумке.
Вдвоем они кое-как засунули видеомагнитофон внутрь. Для этого пришлось положить тележку «на спину» и натянуть сумку, как чехол, на магнитофон. Потом они с трудом, на счет «три», подняли ее, поставили на колеса и покатили. Обе шли молча, потому что та и другая думала, как будут втаскивать тяжесть на верхний этаж.
Молчали до самого подъезда. Возле крыльца встали. Поднять тележку не удавалось. Невероятными усилиями они втащили ее на одну ступеньку и поняли, что четырнадцать пролетов не пронесут.
– Надо попросить кого-нибудь, – сказала Анька и осмотрелась – никого не было ни во дворе, ни на дороге.
– А если отберут? У нас, наверное, в доме ни у кого нет видеомагнитофона. Может, только у Ксенофонтовых был, но их сегодня обокрали.
– Кто это? – спросила Анька и тут же переключилась: – А мы скажем, что это картошка! Или сахар! Лучше скажем, что сахар – он тяжелее.
Саша хотела сказать, что в их доме тележку сахара тоже легко отберут, но говорить не стала – зачем пугать Аньку? У них всё равно нет выхода.
– Слушай, ты беги к Женьке, а я тут дождусь кого-нибудь. Может, дядя Толя пройдет или знакомые, – предложила Саша.
Анька немного подумала.
– Нет, беги лучше в милицию звонить. Камчатская, 12, квартира 27. Скажи, что там баба Тоня с ними. А я постою.
– Ты же не знаешь тут никого, беги ты, а я останусь кого-нибудь ждать, – Саша была так уверена в своей правоте, что слегка подтолкнула Аньку к дороге и взялась за ручку тележки.
Анька перетянула телегу к себе:
– Нет, ты иди. Я не умею звонить. Я никогда никому не звонила.
Ну и ну. Как это никогда не звонила? Поди, и телефона ни разу не видела? Саша быстро побежала за дом. Она умела звонить. И номер милиции знала – 02. Еще в прошлом году они с Танькой бегали вызывать милиционеров, когда на первом этаже наткнулись на драку. Они бы, может, и испугались звонить, но родители были на работе, а домой очень хотелось. Идти мимо драки боялись, поэтому вызвали милицию. Правда, никто тогда так и не приехал. Они намерзлись и сами побежали домой, мимо драки – там уже никто не дрался, только кровь была по всему этажу. Ну вот и автомат. Она сняла трубку, быстро набрала на диске «02», приготовилась говорить, даже отрепетировала в уме и только потом поняла, что никаких гудков в телефоне нет. Она подергала рычаг, подула в трубку, даже постучала ею о стену телефонной будки – гудки не появились. Надо бежать обратно.
– Не работает, – еще издалека закричала она Аньке, спотыкаясь на ходу от волнения и спешки.
Телегу так никто и не помог унести. Надо было что-то придумывать, потому что маленькая Женя не могла одна сидеть в комнате весь день. А вдруг никто не поможет? Вот просто возьмет и не пройдет никто из знакомых взрослых. Что они тогда будут делать? Саша молча пристроилась к тележке, подсунула под нее плечо, выпрямилась – надо же, тележка поднялась.