– А у вас есть карта с Мексикой? Я хочу посмотреть, это далеко или не очень.
Людмила Георгиевна удивилась:
– Тебе зачем, такой маленькой?
– Я в книжке читала. Там на корабле из Испании в Мексику плыли.
– Ну, смотри, – библиотекарша посадила Сашу за стол и положила перед ней огромную книгу с картой. Страницы были аккуратно сложены гармошкой и, расправленные, заняли весь стол.
– Вот Испания, а вот так они плыли через океан в Мексику, – тут Людмила Георгиевна ненадолго замешкалась и стала водить в одном пятне карты пальцем, вспоминая, где находится Мексика.
– Вот, сюда они плыли! – наконец ткнула она пальцем.
Саша прикинула путь через океан и всё равно не поняла, далеко ли это было.
– А где здесь Теночтитлан?
– Теночтитлан?.. Теночтитлан, Теночтитлан… – Людмила Георгиевна растерянно смотрела на Мексику, будто вспоминая, где же этот город. – Теночтитлан должен быть где-то здесь.
Она неуверенно показала самую середину Мексики.
– Спасибо! – сказала радостно Саша и побежала.
– Подожди! Подожди! Это что ж ты за книжки читаешь? Рано тебе про Мексику читать, – закричала ей вслед библиотекарша.
Саша, уже из открытых дверей, крикнула ей:
– А у меня других нет!
Это правда – она читала книги из «Библиотеки юного читателя» и учебники английского, потому что других интересных книг у нее дома не было. Лежали еще какие-то книжки-раскладушки, «Муха-Цокотуха», «Колобок», про ежика, который собирал осенние листья. Всё это Саша прочитала еще в садике. В читальном зале она прочитала «Шел по городу волшебник», «Денискины рассказы», «Ромка, Фомка и Артос». Больше в этом году ничего не успела, потому что брать с собой такие книги ей не разрешали. Другая библиотекарша из этой библиотеки так и сказала перед Новым годом, когда Саша хотела взять домой «Денискины рассказы»:
– Рано тебе. Изрисуешь еще.
И предложила выбрать книжки для малышей.
В школьную библиотеку Саша ходила редко, она училась во вторую смену, а библиотека работала с одиннадцати – только придешь, устроишься, как пора на уроки. Да и книг интересных там почти не было. Эта библиотека, возле дома, гораздо лучше. Саша не могла дождаться, когда же библиотекарши разрешат брать домой книжки в твердой обложке. Наверное, можно было попросить Людмилу Георгиевну на десять дней «Незнайку на Луне», Саша никак не успевала дочитать эту книгу в библиотеке. А с Людмилой Георгиевной они вроде бы познакомились. Саша даже подумала, не вернуться ли ей за «Незнайкой»? Но она уже перешла дорогу и приближалась к своему двору. Да и Анька не поймет, если Саша придет с книжкой – у них такое горе, а она книги выбирает. Надо будет сходить завтра.
Она дошла до крыльца. Свет на первом этаже не горел. На улице уже стало серо. Неужели подступает вечер? Они ведь совсем недавно выбежали из Анькиного двора. Страшновато заходить в дом, но сил нет дожидаться взрослых. Саша отмерила от крыльца несколько шагов, задрала голову и посмотрела на коридорные окна – да, на всех этажах, кроме первого, так и горел свет. Это терпимо, это можно пережить. Конечно, лучше бы встретить сейчас бабушку. Или покричать ее – вдруг она успела вернуться? Кстати, интересно знать, откуда. И куда вообще бабушка пропала. Еще лучше дождаться маму, но мама сегодня придет поздно, у нее обход. Саша уже много раз ходила с мамой на обход учеников. Весной и осенью все преподаватели училища, или, как их называли – мастера, должны приходить в гости к своим ученикам, проверять, как те живут, всё ли у них есть, узнавать, почему не появляются на занятиях и не сдают контрольные. В училище у мамы на занятия не ходили больше половины класса, то есть группы. Сегодня и завтра – последние два дня, когда мама должна проверить всех. Она еще вчера утром так и сказала: «Сегодня и завтра рано не ждите – пойду к своим ходилкам-бродилкам». Так она называла тех, кто часто пропускал занятия.
Хорошо бы сейчас пришла мама. С ней бы можно было всем вместе пойти проверить бабу Тоню. Саша наконец переступила порог крыльца, шагнула в еще не черное, но тоскливо серое пространство подъезда. Странно, ведь она в первый раз за сегодня вспомнила маму. Обычно она еще до уроков несколько раз маму вспоминает. Даже как-то стыдно. Мама днями работает, чтобы ее прокормить, одеть, обуть, а она совсем по маме не скучает. Саша медленно, с опаской, поднималась по лестнице. Ну а мама? Интересно, мама-то сама часто вспоминает Сашу? Никогда не было, чтобы она вернулась с работы и сказала: «Я весь день о тебе думала». Вчера Сашу чуть не затоптали, сегодня она осталась без хлеба и без бабушки. Хотя мама, наверное, не знает, что хлеба они не купили, что бабушка пропала. Ой, а школа-то? Они бы и не успели в школу? Вряд ли. Саша, может, и успела бы, но ведь Аньке не в чем идти и Женю одну не оставить. Милиция приедет, она попросит им справки дать, чтобы за прогул не ругали. Если бы мама знала, что Саша в школу не пошла, точно бы переживала…
Второй этаж! Саша ведь так ничего и не знает про Светку. Она заглянула в коридор – он весь был залит теплым и безопасным светом. Даже в самом конце, возле Светкиной двери, было светло. Надо, наверное, зайти к ней. Вдруг ее мама не прочитала записку и до сих пор не знает, где Светка?
Саша свернула в коридор и – она даже заходить не будет, только постучит и спросит, ведь дома Анька с маленькой Женей, да еще милиция может приехать.
– Тетя Люся! Тетя Люся! – она торопливо застучала по двери.
В комнате послышались шаги.
– Это ты?
Светка! Светка дома!
– Я это! Я!
Светка отперла. Она была в полинялом фланелевом халатике, в меховых чунях, рука ее, загипсованная, висела на скрученном бинте.
– Заходи! – сказала она, шире открывая дверь.
– Да мне эт-т-та… мне некогда, у меня там Анька с сестрой сидят, их ограбили. Я только узнать, как ты.
– Хорошо я, – сонно ответила Светка.
– А мама? Мама тебя сразу нашла?
– Сразу.
Светка просунула палец под край гипса и почесала руку.
– Ну, я потом зайду, хорошо? Там милиция должна к Аньке приехать. Ты представляешь, они прям голые выскочили из окна, в одних шубах.
Светка всё так же безучастно и даже равнодушно на нее смотрела – видно было, что ей Аньку с маленькой Женей совсем не жалко.
– Я пойду, да? – сказала еще раз извиняющимся тоном Саша. – Ты тут осторожней. Ксенофонтовых обокрали тоже утром. Даже замки вырезали и унесли. Закрывайся давай и не подходи к двери.
– А если они придут? – очнулась наконец Светка.
– Хм-м-м… ори тогда с балкона, чтобы услышали. Прыгать тебе высоко, – потом она подумала и добавила: – Да к тебе и не придут. Они к челнокам ходят. У тебя мама где работает?
– В пароходстве, – испуганно ответила Светка.
– Вот видишь! Не бойся! – она махнула Светке рукой и побежала на освещенную лестницу. До своей двери она добежала на одном дыхании. Стучать не пришлось – Анька ждала ее и всё время прислушивалась к шагам, как только услышала Сашу, сразу открыла. В комнате пахло колбасой. Анька с Женей сидели на Сашиной кровати и ели. У каждой в руке было по куску темной колбасы в прозрачной оболочке и с кругляшками жира и по кружке с водой. Анькин кусок был очень большой, почти с целую палку. Она отломила Саше и сразу пояснила:
– Так нам баба Тоня завернула. Я ее в вазу положила. А че? Больше-то нет ничего.
Саша понюхала колбасу – как вкусно пахнет!
– Сырокопченая! Из Польши! Они еще зимой привезли, по холодам-то хорошо, – Анька утопила зубы в колбасе, оторвала кусок и запила водой.
– Вызвала милицию? – спросила она и снова откусила от своей польской сырокопченой.
Нет, ну как пахнет, подумала Саша.
– Вызвала, приедут сейчас. Обещали потом сюда за вами зайти.
Она сглотнула слюну и наконец решилась откусить от колбасы. Она ведь после утренней каши так ничего и не ела. Интересно, сколько времени. То есть который час. Она с опаской посмотрела на настенные часы – скоро пять. Надо же! Вышла ведь с бабушкой из дома в восьмом часу. Чуть-чуть постояли в очереди, потом она кричала Аньку, потом они перетаскивали вещи, Саша отводила Женю домой, два раза бегала звонить. И уже почти пять. То-то на улице стало серо, а в животе – страшно.
Она посмотрела на Аньку – та беззаботно и как-то слишком уж аппетитно жевала, как будто их и не ограбили вовсе и не попалась баба Тоня грабителям. Надо бы сходить в квартиру и проверить. Но как? Снова спускаться одной, бежать по теперь уже почти темной улице, стучать в дверь к глухой бабе… Разве что Анька побежит?
– Может, чай поставить? Дома-то мы всегда после еды чай пьем, – предложила Анька. Она точно не собиралась идти проверять бабу Тоню.
– Чаю давай, – пискнула из-за ее спины маленькая Женя.
– У тебя там это… там, в холодильнике-то, каша есть. Давай этой дадим? – она показала на сестру. Саша удивилась, никакой каши она не помнит.
– Ну каша пшенная. Захрясла уже, но можно ж подогреть.
Саша налила в чайник воды и поставила кипятить. Залила кашу в эмалированном ковшике, правда, дала Жене ложку – та стала есть прямо из ковшика. Отламывала пласты и ела. Чай нашелся – был только старый, в желтой коробке со слоном. Мама не разрешала его заваривать. Когда из Белоруссии прилетал к ним в гости ненадолго родственник, летчик, он рассказывал, что в этот чай добавляют запасы из какого-то Чернобыля. Разбавляют ими байховый грузинский чай и пакуют в такие вот желтые коробочки со слоном. Иногда маме удавалось достать другой чай, но нередко они пили просто сладкую горячую воду. Но даже в такие дни мама не разрешала заваривать чай из желтой коробочки. Но ничего, наверное, от одного раза не будет. Все Сашины подружки пьют дома чай со слоном – и никто еще не отравился. Она вытряхнула старую заварку из фарфорового чайничка в унитаз, слегка сполоснула и заварила свежий чай так, как делала Анька.
– Может, к бабе Тоне сбегаешь? – предложила она.
Анька отвлеклась от колбасы и удивилась, как будто совсем забыла про бабу Тоню. Она даже рот открыла от неожиданности. Так, с открытым ртом, и задумалась. Долго думала какую-то мысль, перекатывала у себя в голове, потом сказала: