Уходит бухгалтер! Уже прошла пожарный шланг, это середина коридора.
– Тетя Люда! Тетя Люда! – крикнула Саша, не переставая копаться с замком.
Бухгалтер оглянулась. Они здоровались, и на этом всё. Никогда не разговаривали. Соседка спросила:
– Ключ застрял? Тебе помочь?
Она потянула руки к замку.
– Да нет, не надо… Вы меня подождите… пожалуйста. Я боюсь одна.
Бухгалтер удивилась:
– Боишься? А чего? Светло везде. Ну давай подожду.
Она отошла в сторонку. Саша, как назло, не могла закрыть все замки: то ключ не тот, то не так вставит, то не в ту сторону прокрутит.
– Не торопись, – успокаивала ее соседка, – не торопись, я подожду.
Наконец Саша справилась. Бухгалтер пропустила ее вперед. И хорошо – сзади всегда страшнее идти.
Вдвоем они дошли до пятого этажа. Свет и вправду везде горел. Саша заглянула в коридор – Лорда не было. Провожает кого-то, сейчас, значит, встретятся. На улице тетя Люда пошла по аллее, а Саша, тихонько сказав «до свидания», осталась осматриваться. Уже рассвело почти, тут она не боится. А Лорда нет. Интересно, где он? Соседка наконец почувствовала, что Саша не идет следом. Не услышала ее, наверное. Она повернулась.
– А? – растерянно спросила Саша в ответ на ее взгляд. – Аааа! Нет, я не иду, мы же со второй. Я к подружке. Она вон там живет.
Тетя Люда попрощалась. А Лорда всё нет. Саша уже перешла дорогу, когда увидела возвращавшегося от поликлиники Лорда. Он еще только бредет мимо 40-го дома. Какой же худой! Она подозвала его. Лорд сразу услышал. Он тоже сначала встал, осмотрелся, потом пошел к ней. Но у дороги замер – не переходил. Не разрешают ему, видать. Саша долго его звала – он только грустно смотрел в ответ с другой стороны улицы. Она сама к нему перешла, поставила ранец на землю, открыла аккуратно пакет с арахисом и зачерпнула рукой горсть. Лорд недоверчиво понюхал и не стал есть. Поглядел на нее вопросительно. Смешно так сделал глазами. Саша очистила перед ним один… что это? Стручок? Да, один стручок. Достала три орешка. Лорд съел. Тогда она предложила остальное. На этот раз дог взял пару штук, тщательно их пережевал, выплюнул шелуху, а орехи съел. Ни одного орешка у него не вывалилось. Саша дала еще. И еще. Лорд всё съел, только кучку шелухи набросал. Он показал носом на ранец и мечтательно принюхался. Именно мечтательно – Саша отчетливо поняла, как Лорд увидел сквозь ранец бисквит, как учуял сгущенку в нем и как мысленно его съел. А что будет, если дать немножко? Вон он какой тощий. Он ведь может упасть и не встать никогда. И педиатры его не откормят – они еще худее. Лорд заболеет – кто будет детей провожать? Ладно, она уже большая, да и вообще скоро уезжает с Лесобазы. Но у них же появились другие маленькие дети. Совсем детки, ходят в первый-второй класс. Как они без Лорда?
Саша проверила, крепко ли завязан пакет с арахисом, и достала бисквит. Лорд даже заплакал. Настоящая слеза покатилась вдоль его длинного носа. Саша аккуратно отломила от бисквита кусочек – Лорд его моментально проглотил. Дурачок, хоть бы подержал во рту, ведь и вкуса не понял! Пес был счастлив и долго еще клацал челюстями, воображал, что до сих пор пережевывает торт. Это, конечно, пирог, но его всё-таки можно было назвать тортом. Саша посмотрела на этот торт: да-а-а-а, некрасиво. Надо отломить аккуратно по линии разлома, до конца, чтобы казалось, что его так и нарезали. Она вздохнула и постаралась как можно ровнее отломить кусок. Этот получился, наверное, в три раза больше первого. Надо ему только половину дать. Но Саша не успела – Лорд потянулся к ней и сам взял бисквит из руки. Можно было вырвать хотя бы часть и потом дать ему доесть, но Саша испугалась. Он всё-таки очень большой. И очень голодный. Лорд хороший, но это же собака. Страшно. Она сразу отдала ему всю порцию, часть, конечно, выпала у него изо рта. На этот раз он медленно жевал, наслаждался вкусом. Ну совсем как человек! Большой кусок бисквита лежал на земле. Вдруг Лорд немного отошел и сел. Застыл как статуэтка. На морде у него будто расплылась улыбка. Саша не успела ничего понять, как у нее под ногами оказалась другая собака. Какая-то светлая дворняжка. Тоже очень большая, почти с Лорда. И вся грязная, со свалявшейся шерстью. Она подхватила кусок и стала его есть. Собака высоко запрокинула голову и трясла ею, как будто утрамбовывала крупу в банке. Саша заметила, что бисквит вываливался обратно. Собака подобрала остатки, снова пожевала, а они из нее снова вывалились. У нее в шее была дырка. В горле где-то, еда проходила вниз и падала в дырку. Поэтому собака и трясла головой, чтобы ей самой хоть немного попало. Саша замерла в ужасе. От слез сразу всё помутнело. Собака подлизывала вываливавшиеся из нее крошки и каждый раз вскидывала голову, как журавль. Лорд сидел неподвижно. Саша вытерла слезы – Лорд тоже плакал. Она бы с кем угодно поспорила, что Лорд сейчас не просто плачет, а ревет, глядя на эту собаку. И Саша ревет. Она залезла в рюкзак и отломила еще бисквит. И еще. Собака так же медленно ела, тряся головой. Лорд так же молча сидел рядом.
Белая дворняжка с грязной шерстью. В шее черная дырка, из которой валятся крошки. Мама встала рано утром, чтобы испечь бисквит. Чтобы Саше не стыдно было пойти на вечер, чтобы было с чем сидеть на чаепитии. А она отдала. Ну и что! Она не пойдет этот чай пить! Пускай! Потанцует и убежит домой. С пустыми руками пойти постесняется, хотя некоторые ничего к застолью не приносят. Она так не может. Никому не скажет, что всё отдала дворняжке. Посидит во дворе пятиэтажки, выждет время и вернется домой, как будто после чая. Но всё отдаст. Она вытряхивала бисквит собаке. Та ела и ела. Саша оставила в руке последний кусочек, чтобы отдать Лорду, он ведь совсем не поел. Лорд мечтательно понюхал торт и посмотрел на собаку. Будто спросил ее: «Ну как, всё еще голодная?» Та смешно состроила глаза «домиком», словно бы растрогалась. Лорд тогда только взял еду. А собаке Саша после этого предложила арахис, но та лишь подлизала с земли последние бисквитные крошки и побежала. Лорд ласково ткнул Сашу головой в живот в знак благодарности и кинулся за собакой. Любит ее, наверное. Может, это жена его? Саша вдруг подумала, что у собаки и щенки могут быть. И что Лорд, наверное, носит ей свою еду. Ему же подают в коридоре, пока он днями на посту. Он всё копит и потом уносит собаке. Как? А как волки! Она видела в передаче и читала, что волки отрыгивают добычу своим детям. Убьют кого, проглотят куски покрупнее и сразу к волчатам – кормить. Может, и Лорд так кормит. Тем более, если у его жены дырка в горле, ей больше надо еды – не вся ведь еда попадает внутрь.
Собаки убежали куда-то за поликлинику. Было не совсем светло, и Саша не увидела, где они свернули. Теперь она будет хотя бы раз в день кормить эту собаку. Пусть та приходит – Саша научится ее громко звать. Саша со слезами подобрала с земли открытый ранец и так и побежала к Аньке. Почему-то именно в подъезде слезы совсем ее захлестнули. Она ревела, рычала, выла. Тетя Лена открыла дверь. Они с маленькой Женей были уже в пальто.
– Сашенька! Саша! Ты чего?
Она затянула ее в квартиру и прикрыла дверь. Саша уткнулась в теплое пальто, обхватила Анькину маму. Ничего не могла объяснить, только захлебывалась слезами.
– Ну что ты? Что? – тетя Лена гладила ее по голове и даже поцеловала. Саша сжала ее еще крепче.
– Что? – нетерпеливо спросила маленькая Женя.
Выскочила из ванной Анька и тоже обняла.
– Я… там… там собака с дыркой в горле, ей даешь, а всё вываливается. Всё-всё!
– Аааа, – поглаживала ее по голове тетя Лена, – это наших новых соседей собака. Они раньше в частном доме жили, а теперь квартиру тут купили. Она не хочет в квартире сидеть. Сбегает. Дунькой зовут.
– Она тощая, грязная…
– Так бегает по несколько дней, поймать ее не могут.
– А у нее же дырка в горле, она глотать не может.
Из комнаты выглянула Анька:
– Какая тебе Дунька? Нету у них никакой Дуньки.
Тетя Лена засмеялась:
– Так ты не знаешь просто. Они же недавно переехали к нам… Подралась с кем-то эта Дунька. Но у нее хозяева есть. Честно-честно. Кормят ее хорошо и дырку эту обрабатывают зеленкой. Загуляла она, вот и бегает.
Тетя Лена одной рукой толкнула Аньку обратно в комнату, а другой так и гладила Сашу по голове.
– А я… торт ей отдала. Бисквит. Мама испекла для чаепития, я всё собаке отдала и Лорду. И нет ничего. Вот только. Вот! Мама велела передать в знак… – Саша тут снова зарыдала. Она, не отрывая лица от пальто и тети Лены, руками нащупала ранец и достала оттуда пакет. – Вот, это вам… мама… в знак благодарности. Их чистить надо, потом еще жарить, тогда нормально…
Тут она впервые за это утро посмотрела в лицо тете Лене. А та смотрела на арахис. И Анька с Женькой смотрели. У Аньки глаза засветились от любопытства и удивления.
– Это че такое? – спросила она первая.
Странно, но и тетя Лена тоже спросила. Маленькая Женя с опаской подошла к пакету и вытянула шею, чтобы рассмотреть издали. Саша даже растерялась.
– Это же арахис… Ну, арахис.
Все трое искренне спросили:
– Арахис?
– Ну да… Арахис. Надо чистить. И жарить потом, прямо на сковороде. С солью. Пока шелуха не облезет. Вкусно. Только долго очень…
Саша снова посмотрела на них – они молчали. Потом Анька первая вскрикнула:
– Ой, как интересно. Из них же поделки можно делать!
Тетя Лена взяла пакет, открыла и вытащила одну штучку. Покрутила в руках, посмотрела на свет.
– Да, можно. Надо только бережно вынимать… – она потрясла стручок над ухом. – Ой, гремит. Ну всё, девочки, раздевайтесь. Аккуратно их доставайте, чтобы мусора не было.
Она поцеловала еще раз Сашу. Потом – Аньку. Потрепала обеих по плечу и вышла.
– А я… я же весь торт собакам отдала, – вспомнила Саша снова. – Я на чаепитие не пойду. Я посмотрю, как ты играешь после концерта, и домой. Я тебя у пятиэтажки подожду, там во дворе фонари. А ты потом придешь.