Оля тем временем возится на кухне, готовит на завтрак кашу для Кости, заваривает чай и явно о чём-то напряжённо думает. Настолько погружается в свои мысли, что не сразу реагирует, когда я к ней обращаюсь. Вскидывается, только когда зову её второй раз.
— Оль, что происходит?
— Всё в порядке, — она слабо улыбается, но меня это не успокаивает.
— Милая, я же вижу, что-то не так. Ты переживаешь, что заболела? Боишься Костю заразить? — идея не слишком-то логичная, но ничего другого в голову не приходит.
— Да, волнуюсь немного, — она кивает, отводит глаза.
— Всё будет хорошо, — прижимаю её к себе, и Оля немного расслабляется.
— Раз ты так говоришь, — шепчет, поднимая ко мне лицо, и меня прошивает мгновенным, почти болезненным желанием.
Успокойся, озабоченный! Нашёл время! Сдерживая себя, целую её и отпускаю.
Просыпается сын, затем звонит водитель, девушка быстро собирается и уходит, а мы с Костей садимся завтракать.
— Пап, ты подумал про Олю? — ребёнок болтает ногами, ковыряя кашу в тарелке.
— Такие вопросы быстро не решаются, — говорю, задумавшись о своём.
— Почему? — сын смотрит на меня, наклонив голову.
— Потому что… — зависаю, не зная, как ответить. — Потому что я не уверен, как Оля ко мне относится.
— А почему ты у неё не спросишь?
«Наверное, потому что боюсь услышать не тот ответ», — думаю про себя, а вслух говорю:
— Я спрошу.
Отвлекаю ребёнка какой-то ерундой и думаю, что он вообще-то прав. Мы с Олей с самого начала были достаточно откровенны друг с другом. Ничего не замалчивали, обо всём говорили прямо. Так почему просто не спросить? Я познакомлюсь с её семьёй. Мы живём вместе. Она прекрасно ладит с моим сыном. Какая разница, сколько мы знакомы, если я её люблю!
Спотыкаюсь на своих же мыслях. В солнечном сплетении сжимается, а в желудке появляется холодок, как всегда бывало перед экзаменами в школе, а потом в университете. Так же я себя чувствовал, когда суд после развода Ника и Элины огласил окончательное решение, что Костя останется со мной, родным отцом.
Усилием воли давлю в себе страх. В итоге всё получилось лучше, чем я мог представить. Так что надо просто решиться и сделать шаг. Сказать Оле, что я люблю её, прошу выйти за меня замуж, стать матерью Косте и другим нашим детям — надеюсь, они у нас появятся…
Я уже почти решаюсь поговорить с ней сегодня же, но соображаю, что нужно купить кольцо. И потом, любая девушка хочет красивое предложение. Да и Оля сейчас нездорова, не слишком-то хорошо с моей стороны делать это в такой момент. Подожду, пока поправится. Вряд ли это надолго, так ведь?
Оля возвращается быстро и такая же задумчивая, как была.
— Олюш, что сказал врач? — встречаю её в коридоре, помогаю снять пальто.
— Я сдала кровь на анализ, в понедельник будут результаты, тогда можно будет сказать точно, — она покусывает губы, заставляя меня думать совершенно не о том, о чём надо.
— Странно, а что, без анализа врач даже предположить не может? — хмурюсь.
Что за терапевты у меня в клинике?
— Предположения тут не слишком помогут, — Оля вздыхает и улыбается. — Завтра Костю отвезу в школу и приеду на приём.
— Ну ладно.
Мне тоже есть о чём подумать. Но проведённый вместе день только укрепляет в уверенности, что я принял верное решение. Мы оба немного рассеянные, каждый по своей причине, и всё же — с Олей комфортно даже молчать. А с Костей она справляется так, что остаётся только удивляться. Наблюдая за этими двумя, думаю, что она станет прекрасной мамой. Ребёнок раньше капризничал по любому поводу, не говоря уж о том, что из школы постоянно были какие-то жалобы. Сейчас он с удовольствием занимается любой игрой, какую бы девушка ни предложила, болтает с ней, или она ему читает.
На следующий день я уезжаю на работу раньше, чем Оля и Костя просыпаются. Отправляю к ним обратно водителя, а сам, закончив с основными делами, иду в ювелирный поблизости, как только магазин открывается. Выбираю кольцо, надеясь, что угадал с размером.
В клинике, куда возвращаюсь спустя полчаса, полно народу. Время года такое, все цепляют какие-то болячки. Подхожу к ресепшен и обращаюсь к девушке за стойкой:
— Марина, сегодня к врачу должна приехать Ольга Белова, передайте ей, что я жду её у себя в кабинете после приёма.
Решаю предупредить, а то кто знает, вдруг Оля решит, что не хочет меня отвлекать.
— Она уже здесь, Демьян Аркадьевич, — Марина улыбается мне.
Оборачиваюсь к кабинету терапевта, который идёт первым по коридору, оттуда как раз выходит врач, следом за ним какой-то мужчина.
— И где? — хмурюсь, а администратор почему-то улыбается ещё шире.
— Она записана к Семичук.
Но это ведь акушер-гинеколог?
Быстро иду в сторону нужного кабинета. Врываться, естественно, не собираюсь, но под дверью подожду. Почему гинеколог? Это не вирус, а что-то серьёзное? Судорожно пытаюсь вспомнить, чему меня учили в университете, но в голове вертится только вызубренное когда-то и невесть откуда всплывшее «по правилам Гертвига-Сакса типы яйцеклеток по количеству и типу распределения желтка делятся на полилецитальные, мезолецитальные и…»
Чёрт, какой третий тип? Я же совершенно точно это знал. Преподаватель эмбриологии у нас был просто монстр.
Подхожу к кабинету, и в тот момент, когда оказываюсь возле него, дверь открывается, выходит медсестра. Торопливо идёт куда-то, а я слышу из-за закрывающейся створки:
— Вам срочно нужно выяснить резус-фактор отца. При вашем отрицательном и многоплодной беременности риски и так достаточно высоки, а чтобы исключить резус-конфликт, надо будет сдать…
Дверь захлопывается. Что?
В голове пусто до звона.
Пытаюсь собрать кусочки, как паззл…
Резус-фактор. Риски. Беременность. Многоплодная бере… Что?!
У меня слабеют колени, приваливаюсь к стене. Стоп. Кудинов, ты чокнулся. Там, наверное, не она. Не может это быть она!
Я смотрю на дверь, за которой ответы на все мои вопросы. Минута, две, пять… Такое ощущение, что сердце бьётся где-то в ушах, отсчитывая секунды. Дверь опять открывается.
— Спасибо, Тамара Евгеньевна, — звучит до боли знакомый голос, — я поняла. Запишусь к вам на следующую неделю. До свидания.
Оля, моя Оля выходит из кабинета и видит меня. Похоже, по моему лицу всё понятно, потому что она плотно прикрывает дверь и прислоняется к стене напротив, копируя мою позу.
— Давно стоишь? — спрашивает негромко.
— Не очень, — странно, у меня даже голос не пропал, я-то думал, что ни слова сказать не смогу.
Она кивает, смотрит внимательно, а ко мне вдруг возвращается память…
— Олиголецитальные, — бормочу себе под нос. — Третий тип, к нему как раз относятся плацентарные млекопитающие.
— Ты в порядке? — заботливо спрашивает Оля.
— Да, — киваю. — То есть, нет. Не знаю. А ты?
— В относительном. Идём, поговорим?
— Конечно, — я отлипаю от стенки, протягиваю ей руку, переплетаю свои пальцы с её. Замечаю, что она держит какие-то бумаги.
— Что это?
— Пойдём к тебе в кабинет, — Оля поглаживает моё запястье большим пальцем. — Я всё покажу.
В кабинете прохладно, я оставлял открытым окно. Закрываю его и оборачиваюсь к девушке, которая положила на стол распечатки и снимки УЗИ.
— Демьян, я… — она глотает воздуха и говорит, видимо, не то, что собиралась: — хотела спросить, какой у тебя резус-фактор?
— Положительный, — говорю на автомате, — вторая группа.
— Ясно. Чёрт, — она качает головой, — значит, возможен резус-конфликт. Я беременна, Демьян. Срок четыре-пять недель.
Оля смотрит на меня, а я… внутри такая буря эмоций, что мне кажется, если я сейчас открою рот, всё вырвется наружу, и потом будет очень стыдно за своё поведение. Поэтому сжимаю губы поплотнее в надежде, что этот ураган вскоре уляжется.
— Ну скажи что-нибудь, — просит она нервно.
Нет, молчать не выйдет. Я так только хуже сделаю. Непослушными пальцами лезу в карман и вытаскиваю коробочку. Оля ахает и зажимает руками рот.
— Я… хотел подождать и сделать всё красиво, — говорю хрипло, — но, наверное, лучше этого момента мне не найти…
Голос срывается, и я опускаюсь на колени, глядя на девушку, которая смотрит на меня круглыми глазами, наливающимися слезами.
— Я люблю тебя. Выходи за меня замуж? — протягиваю ей кольцо в открытом футляре.
Руки так трясутся, что мне становится неловко, но Оля то ли не замечает, то ли просто не обращает внимания. Подходит ближе и обхватывает мои кисти снизу тёплыми ладошками.
— Хорошо, — она кивает, смаргивая слёзы, улыбается, протягивает правую руку, я кое-как надеваю кольцо на безымянный палец. С трудом поднимаюсь, потому что ноги тоже трясутся, и обнимаю свою девочку, зарываясь лицом в приятно пахнущие шампунем и ванилью волосы.
— Олюша моя, — шепчу ей в ухо, а затем отстраняюсь и целую сладкие губы. Как можно быть такой вкусной? И вообще такой удивительной? Не знаю, что я сделал в жизни, чтобы заслужить это чудо, но готов благодарить всех известных мне богов.
Глава 19
Оля
— Знаешь, это ещё не все новости.
Я сижу у Демьяна на коленях за рабочим столом. Положила голову ему на плечо и обнимаю его за шею, он не отпускает меня вот уже минут двадцать.
— А какие ещё новости? — мужчина немного отстраняется, смотрит на меня с улыбкой.
— Если ты дашь мне встать…
— Даже не думай, — меня прижимают крепче. — Я пока не готов тебя отпустить!
— Хорошо, тогда дотянись во-он до тех документов, которые лежат на столе, — показываю ему на снимки УЗИ и заключение.
Демьян просто отъезжает со мной вместе на кресле и перебирается ближе к бумагам. Прыскаю, представляя, как это выглядит со стороны.
— И что тут? — придерживая меня за талию, перегибается и берёт верхний снимок.
— Вот, смотри внимательно, — показываю ему пальцем на два небольших тёмных кружочка.
— Их тут… два? — он смотрит на меня, открыв рот. — О, господи, многоплодная! Я же слышал, но у меня… у меня совершенно вылетело… Это что, их правда двое?!