Киваю. Честно сказать, я и сама пока нахожусь в полнейшем шоке. Просто предложение Демьяна настолько перекрыло всё остальное, что на некоторое время я как будто выпала из времени и пространства. А теперь опять вспоминаю, руки судорожно сжимаются.
— Милая, ты меня задушишь. Отец твоих детей тебе ещё пригодится, — он кашляет, дёргая головой и высвобождая из моей хватки шею.
— Ой, прости, — убираю руки и вожусь, собираясь встать.
— Ну куда ты собралась? Все важные вещи можно обсудить, не слезая с моих колен, — он обхватывает ладонями моё лицо, целует меня в кончик носа. — Я тебя люблю. Мы поженимся. И у нас будут дети — всё логично, тебе не кажется?
— Двое сразу… — из моей груди вырывается стон.
— Вообще-то трое, не забывай про Костю. Ухитришься за один присест стать многодетной мамой… Прости, дурацкая шутка, я тоже нервничаю, — Демьян опять меня обнимает, я утыкаюсь ему в плечо.
— Не ты ли утверждал, что я от тебя не забеременею? — спрашиваю его глухо. — Как так вообще могло получиться?
— Чудом? — отвечает он неуверенно.
Я вдруг начинаю смеяться — всё напряжение последних нескольких суток разом отпускает, и остановиться никак не получается. Демьян нервно улыбается, глядя на то, как я вытираю выступившие слёзы.
— Олюш, хорошая моя, ты в порядке?
— Ага, — делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. — А я ведь предупреждала, что у меня генетическая склонность к быстрым залётам! И братья у меня близнецы.
Он неловко пожимает плечами, затем радостно улыбается.
— Зато мне к врачу теперь не надо! Терпеть не могу эти осмотры… — его передёргивает.
— Можно подумать, я тащусь от гинекологического кресла, — смотрю на мужчину насмешливо, и у него на скулах появляются красные пятна. — А мне теперь по врачам ходить регулярно! — закатываю глаза.
— Я с тобой везде буду ходить. Ну, только туда, где без кресел, — Демьян целует меня, затем сдвигает брови. — Между прочим, почему ты сегодня не сказала мне? Почему вообще не сказала заранее? Где я успел так облажаться?
— В каком смысле? — смотрю на него непонимающе.
— Олюш, ты должна была прийти ко мне сразу, как только у тебя появилась подозрения, что ты беременна! В первую же минуту! А ты нервничала и переживала в одиночку. Значит, это мой косяк — в какой момент и что я сделал, что ты мне не доверяешь?
— Я тебе доверяю, — целую его в морщинку между бровями, в скулы, спускаюсь к губам.
— Ты пытаешься меня отвлечь? — Демьян сжимает губы. — Не надейся, что я забуду, мне нужно понимать, что я делаю не так… — делает резкий вдох и начинает мелко дышать, приоткрыв рот, потому что я слегка ёрзаю у него на коленях, — О, бо-оже… хорошо, отвлекай… А тебе ведь можно… нет никаких противопоказаний?..
— Я не интересовалась у врача, — улыбаюсь. — Но она ничего такого не говорила.
— Тогда сначала мы проконсультируемся, — он сглатывает и сжимает мои бёдра.
— Хорошо, — останавливаюсь. — Мне пора ехать за Костей. Когда скажем ему?
— Сегодня вечером? — мужчина переводит взгляд на ноутбук, морщится. — Прости, я никак не могу сейчас уйти с работы. Постараюсь освободиться пораньше.
— Не переживай, я понимаю, — всё-таки слезаю с его колен, и Демьян тут же встаёт.
— Идём к врачу.
— Сейчас?!
— Я не доживу до приёма через неделю, — он отворачивается, поправляя брюки, и я прячу улыбку. — Пойдём, это всего лишь один вопрос. А потом я провожу тебя до машины.
У гинеколога очень удачно случается небольшое окно между пациентками, так что, когда я стучусь, нам разрешают войти.
— Спрашивай сам! — выдаю мужчине суфлёрским шёпотом.
— Чего это я? — возмущается он в ответ тихо.
Татьяна Евгеньевна смотрит на нас, а потом вдруг хмыкает.
— Демьян Аркадьевич, я так понимаю, это вы счастливый отец?
— Очень счастливый, — подтверждает Демьян, притягивая меня к себе поближе. — Оля моя невеста.
— Вот оно что, — гинеколог расплывается в улыбке. — Поздравляю.
— Спасибо, — мужчина мнётся, косится на меня, но я прикидываюсь ветошью и складываю руки на груди, вперив взгляд в потолок. — Я… эм-м… хотел спросить у вас…
— Ну-ну, что такое? — врач смотрит на Демьяна поверх очков, и я прикусываю губу, изо всех сил сдерживая улыбку, потому что вижу, как у него покраснели уши. Просто поразительно, что он, имея, на минуточку, медицинское образование, стесняется задать простой вопрос. Хотя чего я удивляюсь, похоже, опыта в этих делах у него ноль целых ноль десятых.
— У Оли есть какие-то противопоказания?
— Для чего?
По-моему, гинеколог получает свою дозу невинного развлечения, глядя на донельзя смущённого владельца клиники.
— Чтобы… ну, чтобы… быть активной в… вести активную жизнь? — выдыхает он, наконец.
— Если вы об экстремальных видах спорта, — начинает Татьяна Евгеньевна, и я давлюсь от хохота, а Демьян окончательно краснеет, — то лучше воздержаться. А в остальном — можно вести нормальный образ жизни. Только умерьте слегка свой… м-м-м… пыл. И сдайте все необходимые анализы.
— Она надо мной издевалась!
— Она ответила на твой вопрос, господин Кудинов, — язвительно улыбаюсь, пока Демьян провожает меня к машине. — Надо было спрашивать чётко и конкретно. А ты мялся, как школьник, застуканный за разглядыванием эротического журнала!
— Теперь и ты надо мной издеваешься!
— Ну хватит, — поворачиваюсь к мужчине, обнимаю его за шею и целую, стремясь прекратить ворчание.
Меня тут же обхватывают за талию, правда, руки моментально сползают ниже, прижимают сильнее. Когда через пару минут я первой разрываю поцелуй, лицо у мужчины абсолютно ошалевшее.
— Точно издеваешься… — хрипло шепчет он мне в ухо. — Езжай за Костей, пока я в состоянии держать себя в руках. А то выгоню из машины водителя, затащу тебя в салон, и плевать на последствия!
— Последствия, любимый, уже наступили, — тычу ему пальцем в грудь. — Нужно было раньше соображать.
Демьян расплывается в улыбке.
— Как ты меня назвала?
Мне вдруг становится неловко, отвожу глаза, но меня поглаживают по щеке, без слов прося опять поднять взгляд. Смотрю на мужчину и негромко повторяю:
— Любимый…
— Скажи ещё раз? — просит он.
— Ну что за детский сад, — чувствую, как начинаю краснеть, но говорю: — Любимый, мне пора ехать за Костей.
— Хорошо, любимая, — Демьян произносит это слово медленно, будто смакуя, и так тягуче, что позвоночник внезапно прошивает разрядом удовольствия.
— Сейчас я тебя сама затащу в машину, — грожу ему и выпутываюсь из объятий.
— Ого! — мужчина соблазнительно улыбается.
— Ага! — передразниваю его и всё-таки сажусь на заднее сиденье.
— Пристегнись! — командует Демьян, и я, закатив глаза, щёлкаю ремнём безопасности. — Вот и умница!
Быстро целует меня, обходит машину и начинает давать Юре указания насчёт безопасной езды. Водитель, по-моему, слегка в шоке, но в ещё больший ступор впадает, когда шеф сообщает, что я беременна, и если, не дай бог, со мной что-то случится… Угроза остаётся незавершённой, но, кажется, Юра даже чересчур проникается, потому что на дороге нас обгоняют все кому не лень, ещё и сигналят.
Костя сегодня весь день в каком-то странном настроении. Я то и дело ловлю на себе взгляд мальчика, как будто он ждёт чего-то. Вечером, когда возвращается Демьян, это становится особенно заметно — теперь он постоянно смотрит на отца. Наконец, после ужина, когда я наливаю всем чай, мужчина ловит мой взгляд, а потом, откашлявшись, начинает:
— Костя, мы с Олей хотели бы сказать тебе кое-что…
Ребёнок переводит серьёзные глаза с отца на меня и обратно, а потом вдруг шкодливо улыбается.
— Папа, ты всё-таки сделал, что я тебе говорил?
— А… кха… — Демьян закашивается так, что я, заволновавшись, стучу его по спине.
— Ну-ка, и что ты говорил папе? — спрашиваю у Кости подозрительно.
— Что если он собирается на тебе жениться, то ему надо поторопиться, чтобы на тебе не женился кто-то другой, — бесхитростно сообщает мне мальчик, а я перевожу взгляд на его папочку.
— Вот оно что? — поджимаю губы, чтобы не расхохотаться, и страдальчески изгибаю брови. — Ах, как же ты мог, а я-то…
— Да я же тебя люблю! — Демьян подскакивает из-за стола, затем плюхается обратно на стул. — И ты… ты…
— Тихо, тихо, — успокаивающе кладу мужчине ладонь на плечо. — Я знаю. Прости.
На меня смотрят таким взглядом, что я сглатываю. Кажется, за мои шуточки мне ещё придётся сегодня расплачиваться.
— То есть, ты станешь мне мамой Олей? — довольно спрашивает Костя.
— Я буду просто счастлива, милый, — обнимаю ребёнка, который в ответ тоже обхватывает меня за шею. — Есть ещё кое-что, — отстраняюсь и смотрю на него внимательно. — Ты будешь рад, если у тебя появятся младшие братики или сестрички?
— Да-а, — тянет Костя, оглядывается на отца, — а откуда?
— У нас с твоим папой скоро будет ещё два малыша, — улыбаюсь.
— Сразу два?! Ух ты! А когда? — глаза мальчика загораются.
— Примерно через месяц после твоего дня рождения, — говорит Демьян негромко и, поймав мой взгляд, пожимает плечами. — Что? Я посчитал!
Опять смотрю на Костю, который хмурится, задумавшись о чём-то. Он отводит глаза, ковыряет пальцем диван, и мне охватывают нехорошие предчувствия.
— Костя, — опускаюсь перед ним, и мальчик смотрит на меня исподлобья, — ты навсегда будешь нашим самым старшим и любимым ребёнком! Не думай, что моя любовь к тебе или любовь твоего папы как-то изменятся. Жизнь немного поменяется, конечно, но она меняется постоянно, правда ведь? Вот скажи, когда я стала твоей няней, жизнь изменилась?
Он кивает, и я продолжаю:
— Перемены были хорошие?
Ещё один кивок, ребёнок уже начинает улыбаться.
— Вот видишь, — говорю уверенно, — когда у тебя появятся братья или сёстры, это тоже будут хорошие перемены, я тебе обещаю!
— Ладно, — Костя спрыгивает с дивана, — а мы будем играть все вместе?