Врач пришел ко мне спустя тридцать минут, я даже вздремнуть успела.
Это был высокий молодой мужчина.
И спустя несколько минут я пойму, что это не просто мужчина, а заведующий родильным отделением, который огорошил меня следующей новостью.
– Где мой ребенок? Почему медсестра отказывается вести меня к нему? Насколько мне известно, в вашем роддоме практикуется совместное пребывание матери и ребенка. Я пришла в себя, – мой голос становится от напряжение громче, – и хочу увидеть мою дочь. Вы от меня ее не имеете права скрывать! – мой голос звенит от напряжения.
– Анастасия, – откашлявшись проговорил врач, при этом он смотрел не на меня, а куда за мое плечо.
– Что с моей девочкой? Я по вашему голосу чувствую, что с ней что-то не так, – я сжала в кулаки простынь на которой сидела, – не молчите доктор.
– К сожалению, Настя, – он опять замолчал, но в его глазах я увидела все то, что он боялся мне сказать.
Я знаю, что со временем многие врачи становятся равнодушны к горю своих пациентов, но передо мной сидел яркий представитель того минимального процента врачей, которые так и не научились не замечать чужую боль.
– Скажите, – шепчу я бесцветным, вмиг осевшим, голосом.
Врач молчал.
Тогда я вцепилась ему в плечо и сжала его с такой силой, что на его лице появляется гримаса боли.
– Где моя дочь. Говори! – кричу в голос, а врач вдруг схватил мои плечи и вонзил в лицо взгляд полный сострадания.
– Нам не удалось спасти ребенка, Настя, – он держал меня так крепко, что когда я, раскрыв в безмолвном крике рот, начала биться в его руках в истерике не отпускал меня до тех пор, пока не прибежала медсестра и не уколола мне успокоительного.
В больнице я не осталась. Ушла оттуда под расписку.
Тогда то и настал переломный момент в моей жизни, в тот период я полностью замкнулась в себе.
Я ушла из института, потому как не могла ловить на себе соболезнующие взгляды однокурсников. Я месяцами могла не выходить из дома, зависая в себе.
С Пашкой мы развелись полгода спустя. Не смогла принять то, что он смог перешагнуть смерть нашей дочери и идти вперед. Он продолжил жить, а я так и осталась в том дне, когда мы на кладбище хоронили мою Аннушку. Никогда не забуду игрушечный гробик, который опустили в черную землю и закидали его землей.
Тупым острием иглы в сердце кольнула боль из прошлого. Я поморщилась…
И очнулась от того, что меня кто-то трясет за плечо.
– Что? – произношу хриплым, как будто спросонья голосом.
Но когда во взгляде наступает ясность и я вижу Титова, который склонился надо мной, тут же вся подбираюсь и …
– Ох, – хватаюсь за ногу, которую как будто атаковали тысячи мелких муравьев и все одновременно жалят.
– Что ногу свело? – вскидывает бровь Титов и присаживаясь передо мной на корточки, начинает массировать мне икру. Мягко, но настойчиво.
Я от неожиданности и первого шока, забываю не то что как говорить, но и даже как дышать. От его прикосновений моя кожа начинает полыхать. Боже мой! Зачем он это делает? Я же сейчас сгорю от стыда.
– Сейчас, кровь разгоним и все пройдет, – приговаривает Титов начиная более активно мять мою икру.
У меня во рту образовалась пустыня, а вот внизу живота…
Боже! Да мне даже самой себе признаться было стыдно в том, что у меня сейчас там творилось.
– Богдан прекратите, – не выдержав, я хватаю его за руки.
Мужчина удивленный моим поведением в недоумении смотрит на меня.
– Что опять случилось? – буркнул он, убирая руки.
– Ничего, – сглатывая сухость во рту отвечаю ему и встаю на ноги, чуть прихрамывая отступаю от мужчины на несколько шагов, – вы меня напугали.
– Опять? – хмыкает он.
– Я просто не ожидала вас увидеть. Я думала вы уже уехали. – признаюсь ему.
– Я забыл кое что, – Титов подхватывает папку, в которой договор и сует ее себе под мышку.
– Что это значит? – смотрю на него, боясь моргнуть: что он опять задумал?
– Для вас абсолютно ничего. Роман вам завтра привезет новую версию. И пожалуйста ознакомьтесь прежде чем подписывать, – он ухмыляется, а у меня появляется странное ощущения, где-то в районе лопаток, зудящее непонятное, но очень приятное.
И я вдруг осознаю, что мне начинают нравится ухмылки Богдана Титова. Да и он сам…
Ой! Нет! Что я такое говорю.
Я тут же опускаю взгляд…
Оказывается я все это время пялилась на него и Богдан это явно заметил, потому что его улыбка становится шире и взгляд которым он окидывает меня неоднозначно намекает на то, что он все понял.
Я полностью смутившись поворачиваюсь к нему спиной и ретируюсь в ту сторону палаты, где стоит кровать. Молча.
– До свидания, Настя, – первым нарушает молчание Богдан.
– До свидания, – отвечаю ему, бросая через плечо быстрый взгляд.
Я не могу на него смотреть прямо, мне снова становится мало с ним одной на двоих палаты.
Хочу чтобы он ушел. Мне необходимо побыть одной. Разобраться со своими противоречивыми чувствами, которые он во мне вызывает. И мыслями, которые так или инача, но постоянно крутяться вокруг Титова.
Глава 11
Какого черта вернулся назад?! – ругаю себя. – Сдался бы мне этот договор?!
Проходя мимо урны со злостью швыряю договор в нее и папка ложится точно на дно ведра.
Как то неудобно с няней получилось.
Да с ней у меня вообще все получается неловко, чего уж скрывать.
Я ведь когда приехал сегодня в больницу чтобы навестить дочку, совсем был не готов ко встрече с девушкой.
Думал Роман передаст договор, девушка его подпишет и все дело с концом. И встретимся мы с ней непосредственно уже у меня дома.
Тогда я уже буду готов к тому, чтобы нормально реагировать на эту Настю, которая до сих пор остается для меня темной лошадкой.
А теперь, после откровенного разговора так сказать по душам, помимо ее самой она смогла меня заинтриговать еще и своим прошлым.
Эта девушка и так из моей головы последние несколько дней не выходила.
Все мысли только о ней и о Веронике, а теперь так и вовсе не успокоюсь, пока не узнаю что с ней произошло.
Сажусь в машину на водительское кресло и с силой захлопываю дверь.
– Босс, что-то случилось? – косится на меня Роман.
– Случилось Ром. Хотя если бы не твоя забывчивость, я бы не нажил себе новых проблем, – накидываюсь на Романа, который по сути и оказался сегодня слабым звеном в хорошо отстроенной мной цепочке.
Именно его забывчивость и привела к тому, что мне пришлось спуститься в машину за документами. Ведь пропуск был выдан на мое имя. А этот гад, пока меня не было рядом уже успел подкатить к новой няне.
И я в какой-то момент даже порадовался тому, что Настя не успела подписать договор. В новом обязательно будет пунктик о запрете интрижек на территории моего дома.
Про себя усмехнулся. А так как Насте придется жить рядом с Вероникой двадцать четыре на семь, то и интрижек никаких у нее не будет…
Стоп! Черт остановись! Куда меня несет?
Неожиданно уловил в себе всколыхнувшуюся ревность.
Мне вдруг стало так смешно. Что не сдержался, рассмеялся вслух.
Черт! Я приревновал новую няньку к Роме?
Чуть отсмеявшись, посмотрел на обескураженное лицо Романа и снова разразился смехом.
Это ж сума можно сойти. Я в принципе мало кого ревновал когда либо. И даже свою жену не ревновал, а тут…
– Эм, Босс, – Роман отодвинулся от меня подальше, – с вами точно все хорошо? Или у вас истерика?
– Да нет Ром, у меня все хорошо. Просто что-то накатило. И запомни мой друг, ехидничать в мою сторону не нужно. Усек? – в моем голосе тут же сменился тон.
– Да я и не думал, Босс, – искренне развел руками Роман, – просто по себе знаю, что бывает такое, как накатит смех истерический, не остановить. У вас просто сейчас так же было, – поясняет Роман свое высказывание в более развернутом формате.
– Ром, ты думаешь что я после аварии дебилом стал, что ли? – начинаю злиться и это хорошо, хоть о няньке в этот момент не думаю.
– Да, нет что вы Богдан Дмитриевич!? – я вижу как у Романа взгляд становится виноватым, а мне этого не нужно, я не привык задавливать своих людей ни жестокостью ни чувством вины.
Люблю когда между боссом и подчиненным есть элементарное доверие. Для меня это самое главное качество взаимоотношений.
– Ладно Ром, проехали, – холодно отвечаю ему. – Нужно будет к нотариусу сегодня заскочить, договор о найме новый составить. Старый не годится. Хочу прописать там еще несколько новых пунктов для няни, – бросаю на Романа косой взгляд, но парень его не замечает, он понуро опустив голову, что-то рассматривает в телефоне.
– Угу, – бурчит под нос.
А я кидаю вскользь взгляд на его экран и …. черт побери, вижу там фото Насти.
– Что это? – недовольно спрашиваю Романа.
Тот отрывая взгляд от телефона, смотрит на меня как-то странно, а потом неожиданно быстро прячет его в карман.
– Да так, в соцсетях няньку нашел случайно. Интересно стало посмотреть ее фотки, – отвечает парень, а я вижу, что на его лице проступают красные пятна. Стеснения?!
Охрень! Что это значит?
– И что там за фотки? Покажи? Может есть что-то аморальное? – с иронией в голосе спрашиваю его.
– Да нет Босс, у Насти все прилично. Много фото с детдомовскими ребятишками, – начал рассказывать Рома с таким блеском в глазах, что у меня от досады под ложечкой засосало, – а еще вы знаете, она во многих благотворительных акциях участвует…
– Марина тоже участвовала в благотворительных акциях. Спуская уйму денег на приюты для животных, – цежу сквозь зубы.
– Это одно, Босс, – с восторгом говорит Роман, как будто не замечая моего настроения, – Настя мало того, что ходила в тот детском доме, где хотела ребенка усыновить, так она еще все свое свободное время посвящала приютам для бездомных детей. Я восхищен, этой девушкой, если честно, Босс! – выдал на одном дыхании.