В рабочее время не допускается никакой самодеятельности: все решается только через Работодателя и никак иначе.
В голове щелкнула лишь одно, что он включил этот пункт до того, как у нас с его матерью произошло недопонимание, а это могло значить только одно, он заведомо был недоволен мной. Так… прежде чем перейду к третьему пункту нужно задать вопросы по первым двум непосредственно Работодателю и кое-что разъяснить.
– Извините, Богдан Дмитриевич. У меня к вам вопрос, – прокашлявшись обращаюсь к Титову.
– Я слушаю, – Титов даже не поднял на меня взгляда.
– Вот первый пункт на второй странице, тот что большим шрифтом, мне не совсем понятен. Что значит фривольность? – снова прокашлявшись прочищая горло.
– Ну, а что непонятного? – Титов все таки соблаговолил посмотреть на меня. – Я хочу, чтобы устраиваясь на работу ко мне вы четко понимали и соблюдали правила. Никаких отношений пока вы находитесь в моем доме. Я хочу чтобы вы заботились о Веронике, а не крутили любовь с моим водителем или садовником.
– Вы сума сошли? – не удержавшись зашипела на него. – Да у меня и мысли такой не было. Я же не какая-то там школота, которая только пришла в эту профессию и ничего не соображает. У меня есть опыт и свои принципы…
– ТОгда чего вы так возмущаетесь Настя? – приподнял бровь Титов. – Раз вы так в себе уверены, то просто подпишите и все, – пожал он плечами.
– Я подпишу не волнуйтесь, – процедила сквозь зубы, – но я хочу вам напомнить, что моя личная жизнь останется при мне.
– Я не против, – согласился со мной Титов.
Вот так-то, – хмыкнула про себя, – а то раскомандовался.
Да, я конечно же хочу проводить с Вероникой все 24/7, но это не значит, что у меня не будет своих потребностей. Да и обязательства у меня есть перед другими людьми. Мне бы еще хотелось съездить в детдом. Навестить Лизу. Мое сердце успокоилось немного. Ситуация с удочерением улеглась в голове. И я все же решила, что еще раз попытаю счастье и подам документы. А вдруг у меня в этот раз получится!?
– А третий пункт вас устраивает? – неожиданно вырвал меня из мыслей Титов.
Я не отвечая ему уткнулась взглядом в лист.
Пока Работник будет исполнять свои обязательства по выше указанным пунктам, он обязуется проживать на территории Работодателя, без права выезда за пределы территории. Исключение: договоренность с Работодателем.
Я еще несколько раз перечитываю эти три пункта. Понимаю, что загвоздка именно в них и иду перечитывать снова то, что было написано на первой странице.
– Настя, если у вас есть вопросы или вас что-то смущает, вы не стесняйтесь обращайтесь. Я все поясню, – снова перебивая мои мысли и сомнения влезает Титов.
– Когда мне будет нужна помощь я вам скажу, – пробормотала под нос.
Мелкий шрифт, который так многие Работодатели любят, здесь тоже имеется, но там ничего криминального написано не было.
Я все пыталась найти, а что же будет, если я нарушу свои обязательства, не исполню перед Работодателем свои долг, какое последует наказание? Про это не было не сказано ни слова.
– У меня все таки возник вопрос, Богдан Дмитриевич, – поворачиваюсь к Титову всем корпусом и смотрю ему в глаза, – то что вы меня хотите запереть в своем доме, это я прекрасно поняла. То есть мне автоматически будет запрещено заниматься благотворительностью? Вы хоть понимаете, что у меня есть обязательства…?
– Настя, если вы читали внимательно, – перебивает меня Титов, – то там все разъяснено, вы согласовываете со мной дату своего выезда. Я вам даю добро и вы вольны в этот день заниматься своей благотворительностью.
– Хорошо, – киваю головой, уже лучше, – а если мне нужно будет отлучиться по делам личного характера? – я ставлю многозначную паузу.
– Ну после дел личного характера, если мы с вами подразумеваем под этими словами одно и тоже, то мне будет достаточно справки от инфекциониста, что вы здоровы и чисты.
Господи! О чем он говорит? Мое лицо вспыхнуло от стыда и смущения.
Какой же он грубый, прямолинейный. И совсем бестактный.
– Я не это имела ввиду, – отвернулась от Титова, пренебрежительный взгляд которого чувствую на себе до сих пор.
– Ну, вот и отлично. Тогда давайте закрепим наше соглашение подписями и я пожалуй пойду. У меня на сегодня назначено еще много дел. А к вам я заехал лишь только потому, что находился совсем недалеко, когда мать позвонила, – он направился в мою сторону.
А у меня дыхание перехватило от того, что я еще ему должна задать один вопрос.
– Дава те, где тут нужно ставить подпись? – Богдан склоняется надо мной, и я понимаю, что пропадаю.
Его запах окутывает меня, невероятно свежим мужским ароматом и я плыву, как малолетняя школьница, попавшая на концерт своего любимого певца.
Голова кружится и в пальцах стало столько слабости, что ручка мне кажется непомерно тяжелой и выскальзывает из рук.
Лихорадочная паника захватывает мой разум. Я нахожусь в диком смятении от непонимания того, почему меня так штормит от присутствия Титова.
Со мной подобное происходит впервые!
Я подношу ладонь ко рту и закрываю нос и рот. Меня от навалившихся эмоций вот-вот стошнит.
Я вскакиваю со стула и бегу в туалет, чувствую как мою спину сверлит непонимающий взгляд Титова.
– Настя, – окликает он меня, но я уже прячусь за дверь.
Подбегаю к раковине и делаю глубокий вдох, пытаясь прогнать тошноту. Включаю ледяную воду, брызгаю себе в лицо. И как только сходит с меня пыл и паника, и я начинаю ясно соображать, низ живота скручивает в тугой узел так, что дышать становится сложно. Я все поняла. Все поняла.
Вышла из туалета на трясущихся ногах и скорее всего бледная как мел, я это поняла по встревоженному взгляду Титова.
– Настя, что случилось? – Титов старается сохранить спокойствие и равнодушие, но его взгляд и голос выдавали его переживания.
– Богдан Дмитриевич, – я вытерла рукавом толстовки лоб, – вы меня простите. Но я вынуждена отказаться от работы.
– ЧТО? – взгляд Титова сказал за него все.
Я бы несколькими минутами ранее поглумилась над ним. Возможно высмеяла, но сейчас…
Я смотрела на него и только лишь сильнее убеждалась в том, что влюбилась в него сразу же, еще в первый день, когда увидела у себя на пороге квартиры.
Глава 13
– Я поняла, что не смогу Веронике дать ту заботу, о который вы просите, – сбиваясь на каждом слове отвечает мне девушка.
А я смотрю на нее и не верю, что Настя способна на такую подлость.
Я же ей полностью доверился. Надеясь на то, что она не из тех, кто может кинуть в самый сложный момент, а оказалось, что передо мной стояла одна из тех, кто плюет на свои обещания, и на принципы о которых так громко кричала несколько минут назад. Черт, как же я жестоко ошибся!
Горечь разочарования вязкой жижой растекается в груди.
Не думал, что второй раз наступлю на те же грабли, но видимо это моя карма.
Смерив девушку холодным взглядом отхожу обратно к столу и подхватив папку с договором кидаю ее в мусорное ведро.
– Я вас услышал Настя, – резко отвечаю ей, подмечаю, что подбородок у девушки начинает дрожать, – не стоит разыгрывать передо мной спектакль. Но было бы более честнее с вашей стороны не тянуть резину, и сразу дать мне понять о том, что не намерены работать у меня.
Я внимательно смотрю на девушку, жду от нее хоть каких-то объяснений, но она упорно продолжает молчать, потупив взгляд в пол. И меня все больше начинает это злить.
– Вас что смутил договор? – задаю вопрос, чтобы хоть как-то вызвать ее на диалог.- Или вы обиделись про справку? Ну возможно я перегнул с шуткой. Прошу извинения. Но вы же должны понимать, что вам придется переехать ко мне и жить как с Вероникой так и со всеми домочадцами двадцать четыре на семь?! Идя на подобную работу, вы же становитесь частью нашей с Вероникой семьи! – последние слова говорю уже на повышенном тоне.
Мне было обидно столько не за ситуацию в целом, сколько за то, что я так быстро и безоговорочно доверился этой, по сути чужой для меня девушке. Мать оказалась в какой-то мере права. Эта девушка нам не подходит, слишком фальшивая.
– Извините, – только и услышал на свое возмущение.
– Ладно. Насильно мил не будешь, – сжимаю челюсть и направляюсь к двери. – Я сегодня же попрошу помощницу найти вам замену. А пока прошу чисто по-человечески, не оставляйте мою дочь без присмотра. Деньгами не обижу. Обещаю. Я могу быть благодарен.
На Настю я больше не смотрю. Мой взгляд прикован к кроватке. С тяжелым сердцем покинул палату, потому как доверия больше не было к девушке.
В голове тут же начали всплывать разные истории про нянек и каждая была хуже предыдущей.
Найти замену Анастасии будет нелегко. Я это понимал. Но и оставлять ее наедине с ребенком я тоже не мог. Рисковать в таком деле я не смею. Откуда мне знать, что взбредет Насте в голову в следующие несколько часов? Выйдя из палаты, я направился к сестринскому посту.
За стойкой-столом сидела взрослая женщина, заполняла какие-то бумажки.
– Здравствуйте, – здороваюсь с ней, привлекая к себе внимание.
– Здравствуйте, – отвечает она, с интересом рассматривая меня, – вы простите из какой палаты?
– Триста пятая. Титов Богдан Дмитриевич. Там дочка моя лежит, – напоминаю ей, хотя по моим ощущениям, меня здесь уже должна была бы знать, каждая собака.
– Ой, извините Богдан ...эм…
– Дмитриевич…
– … да-да. Что-то случилось? – засуетилась она, вопрошающе глядя мне в глаза.
– Не то чтобы случилось, просто у меня есть одна маленькая просьба, – достаю тысячу рублей и протягиваю медсестре, – присмотрите за палатой. Няне нездоровится сегодня. Вдруг что-то понадобится либо ей, либо дочери. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Медсестра жадно цепляется за купюру взглядом и я понимаю, что да, она сделает все о чем я ее прошу.
– Конечно Богдан Дмитриевич, – женщина вытягивает из под моих пальцев тысячу и кладет ее в ящик, – можете на меня рассчитывать.