— Но?.. — в глазах Дэни блеснули слезы.
— Я верну его вам, когда вы научитесь брать на себя ответственность за свои поступки, юный лорд, — строго произнес Эйдан.
— Я уже умею! — возразил мальчик. — Я взрослый!
— Брать на себя ответственность — значит не нарушать правила и не ставить под угрозу жизни своих родных и слуг. Лорд должен защищать свою землю и тех, кто на ней живет.
— Я хочу защищать! Мне нужен кинжал!
— То есть ты думаешь, что это был способ защиты — заставить свою нездоровую сестру бегать по лесу, где могут скрываться опасные существа? — Дэни опустил голову, у него покраснели не только щеки, но и уши пламенели меж прядей светлых кучерявых волос. — Ты считаешь, что действительно прав? Что можешь взять этот кинжал? Ну, что же, бери. Давай, возьми, если считаешь, что не подверг никого опасности, — Эйдан протянул ему игрушечный стилет на раскрытой ладони, в его большой руке он смотрелся еще меньше.
Дэни нерешительно протянул руку к тупому оружию, но она дрогнула, он так и не посмел взяться за ручку. Впрочем, и выдержки ему не хватило, слезы хлынули из его глаз и он, развернувшись, рванул ко мне, уткнулся носом в живот, обхватил за талию руками и громко заревел, приговаривая:
— Прости... прости, Камилла, прости, я не хотел...
Сердце сжалось от этой картины, я согнулась, прижимая его к себе, поглаживая по спине и инстинктивно закрывая от чересчур строгого Эйдана.
— Я так и думал, — холодно обронил герцог. — Все в дом, я еще не окончил патрулирование. Выжег гнездо нежити на севере, но не поручусь, что оно было единственным, нужно продолжить поиски.
Слуги поспешили войти, я шла последней, прижимая к себе Дэни. На Эйдана он не смел и глаз поднять. Я поглаживала брата по кудрявой голове, стараясь поддержать. Эйдан шел последним, запер за нами дверь и набросил на нее магию. Я тяжело вздохнула, почувствовав себя окончательно в тюрьме. Мне тоже это не нравилось, хоть я и понимала необходимость ограничений.
Отвела Дэни в комнату и долго утешала, но было заметно, что он толком не слушал, стал на удивление задумчив и будто ушел в себя. Он будто повзрослел неожиданно и резко. В конце концов он принялся играть, рассаживая по кровати игрушечных солдатиков, а меня не позвал присоединиться, и я, видя, что он успокоился, решилась его оставить на Марту.
Сама же поспешила в кабинет, надеясь там застать Эйдана. В последние дни он много летал, и нам не выпадало времени обсудить происходящее. В кабинете Эйдана не оказалось, но слуга подсказал, что он может быть во второй детской — комнате дракончика. Я постучала, и мне разрешили войти. Эйдан сидел на стуле подле гнезда с яцом, задумчиво вертя в руках тот самый нож для бумаг.
— Я должна извиниться за то, что использовала магию, это было очень опрометчиво с моей стороны, — со вздохом, произнесла я.
— Это может быть даже полезно, — он все так же смотрел на кинжал. — Рисково, но полезно. Если нежить на запах силы подойдет к дому, ее будет проще отследить и уничтожить. Так и мне не придется больше летать в ее поисках. Вместо того, чтобы охотиться, мы ее приманим, может выйти даже быстрее. Я не смел бы попросить вас об этом, но, раз так сложилось... пусть. Попытаемся получить максимальную пользу из произошедшего.
Я облегченно выдохнула, обрадовавшись, что все же ничего не испортила. Но был еще один вопрос, который меня беспокоил:
— Я... я не стала бы ставить под сомнения ваш авторитет при Дэниеле, но считаю себя в праве теперь сказать. Дэни слишком мал, чтобы играть с оружием.
— Оружием? — Эйдан поднял на меня удивленный взгляд. — Это тупой нож для бумаг, я сам играл с похожим в его возрасте. Мальчишки любят такие вещи.
— Но это все равно может быть опасно! У него острый кончик, вдруг он кольнет кого-нибудь в глаз?
— Он может кольнуть кого-нибудь в глаз и простой обломанной веткой, — отмахнулся Эйдан. — Он будущий лорд, он должен учиться ответственности, в том числе тому, как обращаться с оружием.
— Вы к нему слишком строги, он маленький мальчик. Что он такого сделал, всего лишь выбежал на улицу! Вы же патрулировали эту местность, а значит вокруг все проверено и безопасно...
— А если нет? Даже я не могу дать таких гарантий. Мелкую нежить, вселившуюся в белочку или птицу не так легко отследить, как крупную, а передвигаться она может очень быстро.
— Но Дэни не виноват, он же маленький, он просто не выдержал...
— Я не понимаю, вы хотите, чтобы я его простил и вернул ему стилет? Вы же только что говорили, что он слишком мал!
— Да... нет... но он же... это очень важно для него! Нельзя дать ему игрушку и тут же отобрать, — честно говоря, я сама запуталась, такие противоречивые чувства терзали меня. Когда Дэни сбежал, мне хотелось рвать и метать, надавать ему по попе, на неделю запереть в комнате. Но мне тут же стало его жалко!
Эйдан смерил меня каким-то понимающим и в то же время снисходительным взглядом:
— Мне кажется, вы переволновались. Попросите Мелоди заварить вам успокаивающий сбор.
— Со мной все в порядке! — позволила себе повысить голос я, заметив это, осеклась, заставила себя дышать медленнее и говорить тише. — Со мной все нормально, — повторила я. Подошла ближе и прикоснулась к теплой скорлупе яйца, дракончик тут же заерзал под тонкой преградой, я ощутила его магические токи, которые ласкаются к моим. Это меня всегда успокаивало, сработало и сейчас. — Дэни — самое дорогое, что есть у меня в жизни. И у него тоже есть только я, родителей он даже не помнит — был слишком мал. Я стараюсь, но...
— У вас обоих теперь есть я, Камилла, — Эйдан встал рядом и положил руку мне на плечо. — Не волнуйтесь, я не слеп и вижу, что он очень мал. Но он взрослеет и должен думать о том, что делает, не должен нарушать запреты, тем более такие важные. Он должен понимать, что у его действий будут последствия, понимать, что такое ответственность за себя и своих людей...
— Но он так мал... — протянула я, хоть и понимала, что в чем-то Эйдан прав.
— Это пройдет, — усмехнулся он и тихонько погладил меня по плечу.
Было так хорошо стоять сейчас и знать, что есть кто-то, кто поддержит, поможет, возьмет на себя часть забот о Дэни... я так устала думать обо всем сама, заботиться обо всем сама, выживать, так хотелось поверить, довериться...
Я оборвала себя на полумысли:
— Как долго?
— Что? — Эйдан не понял вопроса. Одна его рука лежала рядом с моей на круглом боку яйца, а вторая согревала мое плечо.
— Как долго придется ждать, прежде чем мы разведемся?
Тепло исчезло с моего плеча так резко, что захотелось передернуться о прохлады.
— Как долго придется ждать, прежде чем мы разведемся? — спросила я, но сказать хотелось другое: «как долго я могу рассчитывать на вашу поддержку?». Все это временно, мне не следует об этом забывать и злоупотреблять добротой Эйдана.
Он задумчиво отошел к окну и отвернулся:
— У нас обоих нет выбора сейчас, Камилла, вы должны это понимать, — произнес он задумчиво.
Внутри что-то сжалось. У нас просто нет выбора, мы заложники ситуации. Мы не семья, не близкие люди, просто так сложилось. Не убивать же меня из-за этого. У Эйдана просто нет выбора.
— Я понимаю. Но все же...
— Вы же еще не умираете, — он обернулся, и лицо его исказила кривая усмешка. — Я прекрасно помню, о чем говорил господин посол. Но пока вы ведь можете потерпеть, не так ли? Мы не можем развестись прямо сейчас, такой скандал отразится на жизни моего ребенка, — моя рука, лежащая на боку драконьего яйца, едва заметно дрогнула. — Раз уж так сложилось, мы должны постараться соблюсти приличия, насколько это возможно. Я предоставлю вам лучших лекарей... в конце концов, ваша мать ведь прожила с мужем целых пятнадцать лет!
— Спасибо за беспокойство о моем здоровье, — произнесла я помертвевшими губами. Все это звучало так отвратительно, что у меня внутри все заледенело. Неужели хотя бы на миг я могла поверить в эту иллюзию семьи, в то, что между нами не только контракт?
— Вы моя жена, я обязан заботиться о вашем здоровье, — кивнул Эйдан.
«Обязан», — отдалось эхом в моих ушах. Не «хочу», а «обязан».
— Я могла бы уйти в монастырь, это ведь достаточная причина разорвать брак? Общество за подобное не осудит, — с сомнением произнесла я.
— Но подобные клятвы перед богами слишком серьезны, зачем ломать свою жизнь... — его глаза вспыхнули, и он шагнул ближе. — Я отпущу вас, Камилла, обещаю. Как только эта эльфийская болезнь проявится, я что-нибудь придумаю, чтобы разорвать наш брак. Но поймите, не сейчас, сейчас мы не можем себе этого позволить. Дракончик еще даже не вылупился...
— Да, конечно, — я опустила голову. — Но я просто... я не понимаю, как вы себе это представляете? Если бы я умерла, было бы все просто: вы как вдовец представили бы своего сына обществу. Но если официально я буду жива...
— Я не знаю, — Эйдан рассеянно отвернулся, потирая шею. — Дракончик вылупится и через несколько дней обернется ребенком, тогда мы обязаны дать бал в честь наследника герцогства. Вы, конечно, могли бы сказаться больной...
— Да, — кивнула я покорно.
— Но потом нас начнут приглашать на званые вечера и балы семьей. Будет очень подозрительно, если вы ни разу не покажитесь в свете, это тоже будет скандал, вокруг нашей семьи начнут виться сплетники, я должен буду представить всем красавицу-жену, с которой сочетался тайным браком по большой любви, а...
— Ее у вас нет, — закончила я за него. — Простите.
— Вы ни в чем не виноваты, Камилла, — он устало потер лицо руками.
— Да, я не виновата, я не сделала ничего специально, — кивнула я. — Но было бы куда проще, если бы я просто умерла. Может, так и объявить — что я мертва?
— Что вы такое говорите?! Да и... брачную связь не подделать, у вдовцов она выглядит иначе...
Я кивнула, понимая, что сказала глупость. Любой маг увидит, что герцог не овдовел, такая ложь была бы глупостью.
Между нами повисло молчание, но не уютное, или напряженное, а тягостное. Нам не о чем было говорить, я могла еще раз извиниться, но это ничего бы не изменило. Просто мы оказались в одной клетке, из которой не было выхода. Ни один не виноват, но виноваты оба.