Я бы принял его за состарившегося мажордома, привыкшего прислуживать господам: на нем была довольно добротная одежда, но за поясом также были заткнуты толстые рукавицы, а на шее висел шарф.
— Что здесь происходит? — прервал разговор я.
Мужчина удивленно обернулся и поспешил мне поклониться. За ним повторили и крестьяне.
— Прошу прощения. Герцог Роквистер, не так ли?
— Да.
— Извините, Ваша Светлость, ваши покои еще не готовы. Я думал, вы заночуете в гостинице по дороге и прибудете только завтра, — повинился, как я понимаю, управляющий поместьем.
— А я говорил, что герцог прилетит в драконьей форме сегодня! — прошипел мой поверенный, явно задетый тем, что его словам не уделили должного внимания.
— Так, может, вы сейчас пошлете горничных приготовить покои? — предположил я.
— Боюсь, что это невозможно, — невозмутимо склонил голову управляющий. — В доме всего одна горничная, но она вчера поранилась во время покоса и не сможет все вымыть. Лучше вам все же доехать до города и заночевать там, а завтра утром мы уже сможем что-то сделать.
— Одна горничная поранилась, и что, теперь никто работать не собирается? — разозлился я. — Где остальные слуги?
— Боюсь, что в имении больше нет слуг, — развел руками мажордом. — Мы живем здесь втроем: я, горничная и кухарка, да и то только потому, что всю жизнь проработали на виконтов Эйшир. После смерти старого виконта зарплату нам не выплачивают, а крох, что выделяют на хозяйство, едва хватает на поддержание дома в приличном состоянии.
Я ожег своего поверенного возмущенным взглядом. О таких деталях он мне не докладывал, говорил только о том, что его неласково встретили.
— Теперь прошу простить меня, Ваша Светлость, каждый час на счету, летние ночи коротки, нужно спешить. — Он отвернулся и опять начал инструктировать крестьян, разделяя их на группы и отправляя на разные участки.
— Иди и помоги служанкам подготовить комнаты для герцогини и детей, — велел я поверенному в полголоса.
— Но...
— Живо! — прошипел я. — Не знаю, чем ты здесь занимался...
— Я приехал в имение только позавчера, до этого проверял состояние города и окрестных сел, — попытался оправдаться парень. — А они заладили: ночной покос, ночной покос. Это же бред какой-то! Наверняка специально придумали, чтобы саботировать...
— Иди, — отослал я его, а сам остался подле старого управляющего.
Когда он раздал инструкции, крестьяне, подхватив инструменты, деловито и решительно разошлись в разные стороны, я же решительно шагнул ближе.
— Как ваше имя?
— Роберт, Ваше Сиятельство.
— Вам будет выплачено жалование за все три прошедших года, Роберт. Я вижу, вы верой и правдой служили все это время моему подопечному.
— Спасибо, Ваша Светлость. Виконтству не хватает твердой руки.
— Я это исправлю. А теперь расскажите мне, что за ночной покос и как пострадала горничная?
— Позвольте, я покажу вам нашу напасть, — тяжело вздохнул мужчина и махнул рукой.
Мы прошли через сад и вышли из задней калитки, обошли поле ржи, и тут я увидел странное: маленькие алые огоньки посреди поля. Заметивший их явно управляющий пошел прямо по полю, не обращая внимания на примятую рожь, пришлось последовать за ним. Посреди поля обнаружился странный куст чуть-чуть возвышающийся над рожью, вверх торчали соцветия-зонтики, на которых плясали-поблескивали алые огоньки. Это растение не было мне знакомо, вероятно, в Роквистере для него был неподходящий климат.
— Что это? — удивился я.
Управляющий тем временем принялся тщательно маскироваться: обмотал голову шарфом так, что остались на виду только глаза, на руки надел перчатки:
— Это Ядовитый Огнецвет, — пояснил он, вытаскивая мотыгу. — Не подходите близко, он очень опасен.
Он вытащил откуда-то серп и начал отводить большие растопыренные листья у земли, чтобы добраться до главного стебля.
— Ашшш! — зашипел с явной досадой.
— Что такое? — я шагнул ближе.
— Не подходите! — он выставил предупреждающе руку. — Ничего страшного. Лист сломался и на меня попал сок, но это ничего страшного, на кожу не попало. Нужно будет только уничтожить одежду до того, как на нее попадет свет.
Он опять склонился к земле, сделал несколько резких движений, и куст начал накреняться. Алые огоньки на соцветиях замигали, а потом и погасли.
— Вовремя успели, он почти готов был разбросать семена, — устало вздыхая, старик забросил стебель сорняка себе на спину и пошел к дороге. Я шел за ним следом, удивленно разглядывая растение. На моих землях такого точно не росло. Стебель был похож на трубку с дырой в середине, настолько сильно наполненный соком, что тот даже сейчас капал на землю позади идущего управляющего.
— Не могли бы вы мне рассказать подробнее? Что это за растение? Почему вы ходите за ним ночью?
— Конечно, ваша светлость, конечно, — он небрежно бросил куст на дорогу. — Оставим пока здесь, до рассвета нужно будет его подобрать. Напасть эта была всегда, а вся долила междуречья страдает от Огнецвета испокон веков. Пока виконтесса-то была жива, было куда легче — она магией эльфийской ростки найти могла. Пока растения молоды, они не ядовиты, мы почти их на своих землях извели, но потом она слегла. Ядовитый Огнецвет очень опасен, как понятно из его названия.
— Но почему вы ищите его посреди ночи?
— А как же? Дело в том, что яд, что содержится в его соке, сам-то не жжет, но, если подставить измазанную в нем кожу под свет солнца или хотя бы луны, то на коже немедленно откроются язвы. Поэтому очень важно сделать все ночью, сразу избавиться от одежды и вымыться — и все до рассвета. К тому же, именно ночью видно его огненное сияние, благодаря чему его можно найти. Вон, взгляните! — управляющий показал в другую сторону. Там, у кромки леса обнаружился не один куст, а целая полоса. — Вот ведь дрянь какая!
Я подошел ближе, пытаясь разобраться, что это за растение, но трогать не рискнул:
— А магией бороться не пытались? Что имперские ботаники говорят?
— Да что говорят, это долг виконта — бороться с этой напастью. Во всех землях свои проблемы, где нечисть, а где вот, — управляющий небрежно махнул рукой в сторону растений, опять замотался по самые глаза и собрался лезть к корням.
— Постойте, — опередил его я. — Дайте-ка я попробую.
Сосредоточив свои силы, я протянул руку в сторону огнецвета, впрочем, не касаясь... и ничего не почувствовал. Передо мною будто ничего и не было, никакого растения. Обычно огонь в моей крови откликался на все предметы вокруг, ощущая, что все это можно сжечь. Так я мог магией ощутить расположенное всего в двух шагах дальше дерево, но Огнецвет был будто абсолютно пустым местом для меня.
— Я его не чувствую, — удивленно выдохнул я.
— А то как же, — хмыкнул управляющий. — На то он и Огнецвет. Демонова трава, его никакая магия не берет.
— Как же прежняя виконтесса могла его находить эльфийской магией? — усомнился я.
— Да так и находила — чувствовала, что будто бы нет в этом месте ничего. А сила-то природная она обычно везде есть. Вот так и находили. Ну, не расстраивайтесь, мы привычные все вручную делать... — улыбнулся управляющий и хотел подойти ближе, но я, хмыкнув, щелкнул пальцами. Пламя вспыхнуло и охватило куст. Даже если магия не чувствовала его, огонь мог его уничтожить.
— Вы что! — ахнул управляющий, — нельзя выжигать, пожар начнется! С ума сошли!
Вдруг горящий куст начал плеваться искрами во все стороны. Я отскочил в сторону и оттащил подальше управляющего.
— Дрянь какая, — пробормотал я, понимая, что для простых селян это действительно должно быть очень опасно, так и лес спалить можно, и поле, и деревню.
Но я был магом огня, поэтому легко затушил выброшенные Огнецветом искры. Казалось, что это чертов сок, которым было наполнено растение, создает их: нагреваясь, ствол лопался и норовил обрызгать все вокруг моментально воспламеняющимся соком. Сощурившись, я заставил пламя поднять свою температуру, и только тогда куст прекратил плеваться огненными всполохами и просто начал сгорать. Закончив с первым, я шагнул дальше вдоль ряда ядовитых цветов, пламя послушно последовало за мною, оставив на предыдущем месте лишь пепелище без единого тлеющего огонька или искорки.
За моей спиной управляющий едва не приплясывал от радости, а у меня в голове бился вопрос: как много людей знают об особенностях этого растения и кто мог догадаться до того, чтобы сделать из него яд?
Через неделю после нашего переезда в виконство Эйшир, Кевин ФицУильям отправил мне вестника с просьбой разрешить открыть телепорт к имению, и, конечно же, я согласился. Прежде всего, лекарь обследовал Камиллу, а затем и Вилли, и только затем мы с ним смогли остаться наедине в кабинете.
— Как состояние Камиллы? — напряженно спросил я друга, когда мы сели на кресла.
— Ты не видел? — он удивленно поднял брови.
Я смутился:
— Она не снимает вуали, не могу же я попросить ее сделать это...
Кевин нервно прочистил горло и отвел взгляд, явно ему было неудобно говорить об этом. Наконец, он тяжело вздохнул и произнес:
— Сейчас я уже решительно уверен, что она выздоровела.
— Но почему же она тогда все еще носит вуаль? — вырвалось у меня, но я понимал, что этот вопрос следовало задавать мне и Камилле. Но она не доверяла мне настолько, чтобы показаться.
— Шрамы, — тем не менее, ответил Кевин. — Она красивая женщина, и я понимаю, что ей тяжело смириться с малейшими несовершенствами в своей внешности. Снадобья, что я ей выписал, уже сделали свое дело, но нужно набраться терпения. Неровности кожи постепенно уйдут, а цвет... белые линии шрамов можно попытаться скрыть с помощью эльфийской косметики.
Я нахмурился и нервно побарабанил пальцами по столу. Об этом следовало говорить с Камиллой напрямую, но я боялся задеть ее чувства. Я доверял ей самое дорогое: своих детей, честь своего рода, она член моей семьи. Но она была еще и молодой девушкой, и я боялся лишний раз затронуть этот вопрос. Мы общались как члены семьи, как родители общих детей, но не как мужчина и женщина: между нами не было флирта, не было ни намека на любовную близость, и я не знал, как сломать эту стену. И нужно ли? Вдруг это только все испортит? Вдруг после произошедшего с Льюисом Грилборном она боится мужчин? Может, так лучше? Не трогать то, что работает, чтобы вдруг не сломать...