— Ничего он мне не говорит! Я просто не хочу, чтобы ты делал глупости!
— Ладно… — хмыкнул Мирослав. — Глупостей делать не буду. Тогда ты тоже не будешь их делать. Не будешь пытаться сбежать отсюда, например.
— Я… — сглатываю и вздыхаю, — я не хочу находиться здесь.
— Почему?
— Почему?!… Мне нужно домой — это во-первых. Мы давно чужие друг другу люди — это во-вторых. И…
— Тебе больно — в-третьих.
В точку.
— Да… Я не могу на тебя смотреть. А когда… когда ты целовал меня, я чувствовала, что… — не договариваю.
«…не заслуживаю этого». Вот это мне хотелось сказать.
Мирослав на требует, чтобы я договарила. Он против воли обнимает меня, отчего я испытываю новую порцию душевной боли. Мне всю душу раздирает от нее. Не думала, что буду так страдать. В начале нашей встречи я тщетно убеждала себя, что я не виновата. Но я виновата. Сильно виновата. Эту вину ничто не смоет. Эта вина не только перед ним.
— Отпусти…
— Успокойся.
— Я успокоюсь, когда ты отпустишь, — скулю ему в грудную клетку. — Правда, отпусти… Пожалуйста…
И он делает это.
— Поверь… — произношу сдавленно. — Я не хочу этого. Не хочу ворошить прошлое, и точно не хочу быть рядом с тобой. Я забыть хочу.
Вот говорю это, а у самой все сжимается внутри. Это просто слова. На душе другое. Но это верное решение. Ничего не получится. Я, может быть, и действительно расстанусь с мужем, но уж точно не смогу быть снова рядом с ним. Это извечное понимание, что я сделала — будет каждый день передо мной. Нет… Этого я не вынесу.
— Меня забыть хочешь?
— Я уже забыла. Но я не могу обвинять тебя в этой встрече. Это все я… А, — ахнула, услышав стук в дверь.
В комнату вошла Полина. Посмотрела на отца, на меня, а после вымолвила:
— Телевизор шипит почему-то. Не показывает.
— Сейчас посмотрим, что там с телевизором. Иди пока, я сейчас приду, — говорит ей отец.
— Хорошо, — Полина коротко смотрит на меня и уходит.
— Не мучай Полину, — прошу я его. — Ей все это странно видеть…
— Даже не пытайся ею прикрыться, — качает Мирослав головой из стороны в сторону, глядя строго. — Даже если тебе как-то удастся меня провести, то я тебя все равно найду. Твой муж обо всем узнает.
— Не надо… — сглатываю.
— Надо.
Глава 19. Ты мне должна.
Мирослав в самом деле жаждал разрушить все то малое, что у меня осталось. Это читалось в его глазах. Он ни перед чем теперь не остановится.
Как мне его остановить?.. Как?! Что такого сказать, чтобы его отрубило?.. Самое что ни на есть ужасное я уже сказала. Что еще я могу?
— Чего ты хочешь добиться, Мирослав? — на что он только сужает глаза. — Чтобы я… осталась? Как… как ты вообще можешь этого хотеть, после того что я сделала?
— Ты как-то жила с этим все эти годы. И я смогу.
— Нет, не сможешь, — качаю головой из стороны в сторону. — И я не смогу, если буду рядом с тобой.
— Поэтому ты вышла замуж? Чтобы забыть и создать иллюзию, что живешь как надо?
Только иллюзия не удалась. У меня не было ни единого шанса покончить с этим. Теперь тем более. Каждый свой следующий новый год я буду вспоминать, что возвращась к этой боли.
— Тебе надо спуститься и помочь Полине с телевизором. Не забыл?
— Не уходи от ответа.
— Я уже тебе дала ответ на все вопросы, Мирослав! Я ухожу! — бросаюсь на него, чтобы оттолкнуть, но не могу. — Да отпусти ты меня!
— Перестань… Перестань! Хватит, милая! — несильно встряхивает меня. — Ты напрасно чувством вины себя убиваешь. Это все не ты.
— Это я!
— Да даже если и ты… все равно.
— Все равно?..
— У нас могут быть и другие дети.
Он произносит это, а я перестаю дышать и непроизвольно роняю слезы. После чего неожиданно для него рывком вырываюсь и отскакиваю назад.
— Ты как будто не слышал меня… — шиплю я. — Я бесплодна! Я… Пустышка, которой досталось по заслугам. Я прекрасно осознаю, что натворила.
— Ты можешь лечиться. Я с этим помогу.
Он это что, серьезно?..
С чего он только взял, что я собираюсь заводить с ним каких-то детей? Я пытаюсь уйти, а он только все усугубляет.
— Не надо мне помогать, Мирослав. Помощь мне твоя не нужна. Все, что мне надо, так это чтобы ты открыл мне дверь своего дома и отпустил с миром.
— Не получится. Я не могу тебя отпустить, — отрицательно качнул головой Мирослав. — Ты останешься. Я тебя не отпущу и не позволю чувству вины уничтожить тебя вдали от меня.
Послышались шаги по лестнице. Не дождавшись нас, Полина вновь, похоже, идет сюда. Воспользовавшись тем, что Мирослав отвлекся на шаги дочери, я проскользнула мимо него и выскочила за дверь.
— Вы скоро? — встретились мы с Полиной в коридоре.
— Все еще шипит телевизор?
— Нет, все наладилось! Мне просто скучно…
— А спать хочется?
— Немножко… — и зевает. Глазки-то сонные.
— Может, спать пойдешь? Я тебя отведу и посижу с тобой немножко.
— Нет… Тогда ты точно уйдешь. Лучше пойдем вниз, на диван. Туда и папа придет.
Можно и так. Она и на диване заснуть сможет. Мне же лучше. Когда я рядом с ней, мне не так опасно рядом с ее отцом. Я и сама, если честно, чувствую усталость.
— Хорошо, пойдем.
Мирослав спустился, когда мы уже успели расположиться с Полиной на диване. Девочка устроила свою голову у меня на коленях, с разрешения конечно, и, лежа на боку, смотрела усталыми глазами мультики.
Увидев засыпающую на мне дочь, Мирослав молча сел рядом с нами и уставился в экран телевизора. Почти в полной тише, под слабый звук мультяшек, мы просидели так около пяти минут.
— Заснула? — тихим хрипловатым голосом спросил Мирослав.
Я смотрю, а у нее и впрямь глазки закрыты.
— Да…
Мирослав аккуратно поднялся с дивана и забрал дочь на руки. Медленно понес ее наверх, в комнату.
Когда он скрылся из виду, я кинула взгляд в сторону прихожей и представила в голове знакомый мне сценарий, в котором я бегу из его дома, но вскоре оказываюсь пойманной.
Боюсь, только он сам может меня отпустить. Притом, по-хорошему. Мне не нужно, чтобы он искал меня. Тем более разговаривал с отцом, а еще хуже — с мужем. Надо по-хорошему. Я попытаюсь еще раз до него достучаться.
Мирослав был будто удивлен, когда вернувшись, обнаружил меня на прежнем месте.
— Ты не убегаешь.
— От тебя убежишь… — выдохнула я, опустив взгляд на колени.
— Один раз тебе это удалось, — садится рядом со мной, но перед этим выключает телевизор. — Хочешь выпить?
— Нет… — коротко взглянула на него, но вскоре вернула свой взгляд, сосредоточилась на до боли знакомых глазах. Мирослав так смотрел на меня… как за день до того, когда я решила с нами покончить. Клянусь, тот же взгляд. — Сколько время?..
— Отдыхать пора.
— Я еще в силах поехать домой.
— Ты не поедешь. И это больше не обсуждается.
— Тебе известно, что за удержание человека против воли, можно и ответить по закону?
Я в отчаянии, и он понимает это.
После тяжелого вздоха Мирослав придвинулся ко мне еще ближе, заставив тем самым меня вжаться в боковину дивана. Я боюсь его приближения.
— Ты мне должна.
— Должна?.. Что я тебе должна? — бегаю глазами по его лицу.
— Себя.
— Мирослав… — взволнованно тяну его имя, глядя на его губы. — Я так не могу…
— Чего не можешь? Быть со мной не можешь?… Хочешь и не можешь?
— Я не могу изменить мужу, — выдыхаю нервно, но вскоре буду способна только скулить. — Я уже… изменяю, — кривлюсь в лице. И дело не в поцелуях, а в чувствах, которые я испытываю. — Пожалуйста, не делай мое положение еще хуже.
Но он все равно эгоистично целует меня. В ту же секунду до боли впивается в мои губы как сумасшедший, будто этот поцелуй был необходим ему как глоток воздуха. Хватает ладонью сзади за шею и не дает отвертеться. Дальше, не прекращая истязать мои губы своими, притягивает к себе ближе, и делает так, чтобы я легла на диван, подминает меня под себя, нависая сверху.
Черт возьми… Только не это…
Глава 20. Домой.
— Мирослав… Мирослав… — все, что я могу, так это в перерывах, когда мне удается разорвать наш поцелуй, повторять его имя. Думаю, он понимает, что я хочу его остановить, но он не останавливается.
Целует и упорно ждет, когда я сдамся ему. Но если я сдамся… Только хуже будет. Ночь закончится. А я не хочу, чтобы он так заканчивалась. Только не так…
— Отпусти меня…
— Ты этого не хочешь. Чтобы отпускал — не хочешь, — говорит мне в губы.
— Я так не хочу…
— Как ты не хочешь?
— Я должна поехать домой. Так… правильно.
— И что дальше? Будешь жить с ним как ни в чем не бывало? Он тебя еще не раз упрекнет за твой недостаток. Ты будешь несчастна. Ты все эти годы была несчастна. И я… я тоже.
Он что угодно сейчас скажет, чтобы на эту ночь я осталась с ним. И, похоже, у меня нет выбора. Глупо отрицать, что я все еще питаю к нему чувства, особенно после того как узнала, что тогда он не собирался меня оставлять. Может, и сложилось бы все у нас как-нибудь. Кто знает…
— Я… я останусь здесь до утра, — сглатываю, глядя в его небесные глаза. — Но я…
— Понял, — Мирослав отстраняется, позволяет мне привстать и сесть. — Но здесь ты спать не будешь. Пойдем наверх. В комнату.
Молча, не став возражать, я последовала за ним, и только немного позже, когда мы снова оказались в его комнате, я пришла в себя.
— Ты хочешь, чтобы я ночевала в твоей комнате?
— Не хочу упускать тебя из виду. К тому же, в других комнатах не заправлена постель. Я на диван уйду.
Ничего не стану против говорить. Я настолько вымоталась морально и физически, что сил нет совершенно. Вполне смогу поспать и в его постели. Просто постараюсь не думать об этом.
— А… У тебя не найдется, во что переодеться?
— Конечно, — Мирослав отходит к комоду и достает из него, кажется, рубашку. — Держи.
— Рубашка?.. Подойдет.