А и плевать. Хоть самой не придется ничего объяснять. Лишь бы он не начал говорить о Мирославе. Тогда у отца псих случится. Он же такой плохой, по его мнению. Никогда его не знал, а вот плохой, и все. Проблема была даже не в разнице в возрасте, а в том, что он просто увидел его машину и решил, что на такую роскошь нельзя заработать честно. Дерьмовые советские убеждения застилали ему весь обзор, да и до сих пор застилают.
— Устина! Саша! — открыла нам дверь мама, искренне улыбнувшись. — Как здорово, что вы приехали! Проходите-проходите! Миша! Миш! Иди сюда! Дети приехали!
Мама прямо в настроении как никогда. Жаль будет его портить.
Мы проходим в прихожую, нам становится слышен звук шагов из гостиной.
— Хорошо, что приехали, — говорит отец. — Дашка завезла вам подарок?
— Да. Завезла, — отвечает Саша как ни в чем не бывало, даже весело, и пожимает руку отцу. — Спасибо. Мы вам только ничего не привезли.
— Да ничего. Для нас подарок, что заглянули, а то Устина постоянно увиливает от наших встреч, — направляет на меня укоризненный взгляд отец.
— Она много работает, — зачем-то оправдывает меня Саша. — Ей там непросто в лицее. Она самая молодая в коллективе.
— Да не оправдывай ее… — махнул рукой отец. — Я-то знаю, что она не любит наших посиделок.
— Давайте все на кухню! — зовет нас сама. — Я приготовила свежих салатов рано утром.
— Да, пойдемте. Поболтаем.
Отцовское «поболтаем» — это значит, что начнется полный вынос мозга. Он будет припоминать всякое дерьмо, будет наставлять, ставить в неудобное положение. Он не будет сидеть и говорить по-доброму не о чем. Мама как всегда тщетно будет пробовать его заткнуть.
Я села за стол и мысленно приготовилось ко всему, что сейчас произойдет. Даже об отступных путях подумала. Пожалуй, найду место, где пережить этот кошмар, который планирует устроить Саша. А ведь он точно планирует. Только отчего-то медлит.
Глава 26. Горькая правда.
Мама бегала по кухне как заведенная, все составляла на стол. Отец что-то говорил Сашке, а тот не спеша отвечал, улыбаясь. Все это как в каком-то тумане происходило. Все вот это уже ненужное. Фальшивое. И почему он только не начинает говорить о том, какая я дрянь? Когда уже это начнется?! Или мне самой начать?..
— Что?! Как это отказалась?!
Он рассказал родителям о Париже. Зачем, спрашивается!
Мама аж села на стул, с пустой тарелкой в руках.
Для родителей это нечто несбыточное, поездки в такие места. Они сами из России никогда не выезжали.
— Отказывается, и все тут, — хмыкнул Саша. — Подумал, может вы вразумите ее. И у вас… — Сашка задумчиво глянул на часы на запястье, — …есть всего пять часов на это.
Ах вот он его коварный план… Заставить меня лететь с ним в Париж.
Но я не понимаю логики. Он, как любой мужчина, должен был, мягко сказать, оскорблен. Зачем ему куда-то везти, дарить подарки женщине, которая сама призналась, что не верна ему? Я не мужчина, но все же не понимаю этого
— Ты что это удумала? — в своей грозной манере спросил отец. — Муж из кожи вон лезет, а ты не полетишь? Не знаю, что там у тебя в голове, но ты полетишь. Еще чего… Такие деньги пропадут.
— Ты их не зарабатывал, — вырвалось у меня. — И это только наше с ним дело.
Давненько я зубы отцу не показывала. Наверное, с тех безумных времен.
— Что с тобой, Устина? — спрашивает мама, боязно поглядывая на отца. Она боялась его реакции. Как всегда.
— Со мной — ничего. Я просто не понимаю по каким таким причинам я должна выполнять чьи-либо приказы. Даже пусть и собственного отца. Это мое решение.
Отец был явно ошарашен, не знал, что сказать. Он конечно ждал, что я начну сопротивляться, но вот такого точно не ожидал.
— Вы что, поссорились? — снова задает вопрос мама.
— Нет, мама. Мы…
— Да, поссорились, — не дает мне договорить Саша главную новость дня. — Я хочу помириться с ней, — взглянул в мою сторону муж до боли ласково.
Я смотрю на него и… не понимаю его. Мне страшно от этого.
— А что стряслось-то? — с терпением интересуется отец.
— Я…
— Так, ерунда, — хмурится Саша, взглядом приказывая мне, чтобы я больше даже не пыталась выложить всю правду. Но он не сможет сдерживать меня вечно.
— Тем более! — восклицает отец, ударяя ладонью по столу. — Стоит ли из-за ерунды дуться? Мы с твоей матерью… всякое бывало, и, как видишь, до сих пор вместе. Летите давайте, миритесь, а там, глядишь, внуков, наконец, увидим.
Отец не знает о бесплодии. Никто не знает. Это была моя просьба — не говорить отцу. Сегодня у Саши есть уникальная возможность раскрыть многие мои секреты. И я готова к этому. Давно пора.
— Будем стараться, — ухмыляется Сашка.
И тут я не выдерживаю его притворства.
— Хватит, — произношу спокойно.
— Да, хватит. Что-то слишком напряженно становится, — улыбчиво хмыкнул Саша. — Давай мы с тобой отойдем на балкон на пару минут, — предлагает он мне, беря меня за локоть.
— Нет, — дергаю локтем. — Мам, пап… — складываю руки на стол. — Дело в том, что…
— Дело в том, что новогоднюю ночь Устина провела не со мной, а со своим бывшим. В чем она сама мне призналась час назад. Вот о чем она так рьяно хочет вам рассаказать. Разводиться со мной собралась.
А вот это было подло. Низко. Нечестно. А я так рассчитывала на его благоразумие, но напрасно.
— Ч-что?.. — отец смотрит на Сашу с неким оскорблением. — Это правда? — переводит взгляд на меня.
Мама тем временем накрывает лицо пальцами. Так, что одни глаза теперь видны.
— Да. Это правда.
— Вот видите. Вы, наверное, знаете его. Некий Мирослав.
— Кто?! — аж вскрикнул отец. — Этот…. Ты виделась с ним?!
— Да, виделась, — отвечала холодно и жестко. — Но не поэтому мы разводимся. Не из-за Мирослава, — теперь мой черед говорить правду. — Не хочешь рассказать о нашей проблеме? — коротко смотрю на мужа. — Проблема, которая отчасти образовалась из-за тебя, папа. Думаешь, почему у меня нет детей?
— Что?..
— После того случая в больнице… я больше не могу иметь детей. Это официальное заключение. Я… бракованная.
— … — отец и мать бегают растерянными глазами от меня к нему.
— Устина, это правда?.. — тихо вымолвила мама. — Аборт прошел неудачно?
— Да, неудачно. Отец привел меня в «лучшее» место. Так, чтобы подешевле. Правда, папа?
— Ты еще смеешь стыдить меня?! Залетела не пойми от кого! Скажи спасибо, что я не убил тебя! — ударяет кулаком по столу.
— Ненавижу тебя! — рычу я. — Презираю! Ты мне всю жизнь угробил! Из-за тебя я теперь такая! Из-за тебя! — подрываюсь со стула. — Внуков, говоришь, хочешь?! Ноешь об этом постоянно! Ты лицемер, который уже благополучно загубил одного моего ребенка! И ты, мама, тоже! Ты никогда за меня не вступалась! Никогда! Своя рубашка всегда ближе к телу, верно?
Я чистую правду говорила. До последнего слова.
— Устина… что ты… — плачет мама.
Поздно слезы лить.
— Счастливо оставаться! Можете продолжать сидеть и обсуждать, какая я плохая. Но я все это время только и получала унижения от человека, — указываю пальцем на Сашку, — который ненавидел меня за то, какой я стала. Он хочет детей. Пять, десять, пятнадцать… А у меня теперь даже одного быть не может. Из-за тебя! — кидаю гневный взгляд на отца. — Давно хотела тебе это сказать. Ты… Не хочу тебя больше видеть.
Рывком дергаюсь в сторону прихожей, а вслед мне кричит отец:
— Вернись! Вернись, Устина!
Кто-то идет за мной, но это не отец, а Саша. Он больно хватает меня за локоть, когда я успела надеть обувь и схватить пальто.
— Отпусти меня!
— Что ты наделала?! Я не хотел этого! Не хотел, чтобы они знали! Ты сама меня спровоцировала!
— И это к счастью! Надо было сказать! Надо!
— Куда ты собралась?!
— От вас ото всех подальше. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда! Иди и начни уже жить жизнью, которую ты хочешь. Хватит уже ныть рядом со мной о несбыточном! — вырываюсь из его хватки и выскакиваю за дверь.
Глава 27. В гости.
Выбегаю на морозный холод и верчу головой по сторонам. Думаю, в какую сторону пойти, чтобы побыстрее сесть в автобус и доехать до подруги. Дина должна быть сейчас дома. Я просто уверена в этом. Она сама по жизни одиночка. Были парни, мужчины, но они как-то надолго не задерживались. Мы в последнее время мало общаемся. Сделаю ей новогодний сюрприз, а заодно попрошусь переночевать. Думаю, она не откажет, хотя мне и казалось, что она в последнее время меня избегает.
— Устина!
Оборачиваюсь, а за мной бежит Сашка, в куртке нараспашку.
Бросаюсь наутек.
— Стой! Стой, говорю!
— Оставь меня! Я туда не вернусь! Даже не пытайся меня вернуть!
— Стой! — догоняет меня и останавливает за руку. — Садись в машину. Я увезу тебя к нам домой, — тянет к себе.
— К нам домой? Это больше не мой дом! — дергаюсь.
— Да постой ты! Что в тебя вселилось-то?! Я готов тебя простить, слышишь?! Разве ты не поняла этого? Я… я тоже не святой, Устина. Все мы совершаем ошибки, — всматривается в мое лицо своими карими глазами.
— Что?..
— По заслугам мне было все это. Я долго тебя доводил. К тому же, ты не вернулась бы домой, если бы у тебя там с ним что-то серьезно было. Я уверен, что все еще можно вернуть.
Смотрю ему в глаза без отрыва несколько секунд, пытаясь осмыслить происходящее. Но я уже приняла решение, которое давно должна была принять.
— Нельзя вернуть, — вырываю руку из его хватки. — Не надо меня прощать. Я… просто… ухожу сейчас. Не надо за мной ходить, — разворачиваюсь к нему спиной и быстро переставляю ноги по скрипучему снегу.
— И куда ты? К нему? — слышу от него гневное за спиной.
Не оборачиваюсь, и тем более ничего не отвечаю. Лишь шаг увеличиваю. Я должна дать ему время смириться. Остыть. Если бы я сейчас просто поехала с ним домой, даже не мирясь с ним, он бы решил, что мы именно помирились. Не хочу давать ему ложных надежд.