Последнюю лекцию я вела с грустью. Мне было грустно от понимания, что придется бросить этих ребят. Они уже выпустятся, когда я вернусь.
А еще само это состояние… Гормоны зашкаливали, тошнота добивала. Но я старалась не думать об этом. А только о хорошем. Хорошего, надеюсь, впереди будет очень много.
Сейчас мне хотелось как можно скорее закончить лекцию и поехать домой. Хочу на диван. Лежать на нем и просто отдыхать целый день. Пить что-нибудь холодненькое, чтобы не тошнило. А еще чтобы он с Полькой был рядом. Просто идеально.
Я уже написала Мирославу сообщение, чтобы он ехал за мной. За двадцать минут написала, чтобы он не стоял и не ждал меня.
— До свидания, Устина Михайловна.
— Пока, Маш, — улыбнулась своей лучшей ученице.
— Я вам потом позвоню?
— Да, договоримся о встрече.
У Маши скоро экзамен и ей необходимы занятия со мной. Я не могла ей отказать. Она ко мне привыкла. Я знаю пробелы, которые ей нужно восполнить.
Собираю все необходимое в сумку и, напоследок оглянувшись в аудитории, собираюсь покинуть ее. Но не успев я переступить порог, в аудиторию входит Саша.
— Ч-чт… Что ты здесь делаешь? — у меня перед глазами поплыло именно в этот момент. Мне срочно нужно на свежий воздух.
— Поговорить пришел, — отчеканил бывший как никогда серьезно.
— О чем? О том, как выгодно со мной развелся? — вяло огрызнулась. — Я не хочу это обсуждать. Отойди. Мне нужно идти, — пытаюсь обойти его.
— Нет, стой, — преграждает путь. — Вижу, что ты не очень хорошо себя чувствуешь… — осматривает меня с ног до головы.
— Со мной все в порядке. Спасибо за беспокойство, — звучу очень холодно.
— Перестань. Я все знаю.
— Что ты знаешь?
— Я говорил с твоей матерью. Она рассказала, что ты беременна.
Черт… Я не могла не рассказать родителям о таком, но никак не думала, что они соберутся оповещать моего бывшего мужа об этом. Но я не думаю, что отец в этом участвовал. Это все мать. Зачем только?!..
— И что? — безразлично пожимаю плечами.
— И что?! — делает шаг, а я отступаю. — Ты не считала нужным мне сказать об этом?! — смотрит с укором, так и норовя кинуться на меня.
— Тебе?… Зачем мне тебе об этом говорить? Ты тут каким боком?
— Издеваешься?!
— Нет, я не издеваюсь. Это ты издеваешься! Оставь меня в покое, наконец! Мы больше никак не связаны с тобой! — вскрикнула на эмоциях.
— Это мой ребенок. Я уверен!
— Что?.. — истерично усмехаюсь. — Он не твой, — уже серьезно. — У меня не могло быть с тобой детей. Мы… не подходили друг к другу.
— Чушь!
— Да можешь что угодно себе придумывать. Ты в декабре так старательно пытался оплодотворить мою подругу, что на меня сил у тебя просто не хватило.
— Ты врешь… — продолжает надвигаться на меня. — Не может так быть, чтобы…
— Но так случилось. Надеюсь, ты получил от Мирослава достаточно, чтобы смириться с этим.
— Я был вынужден взять деньги. Он угрожал мне и моей матери, — я усмехаюсь. — Что смешного ты услышала? — прорычал.
— Вот это самая настоящая чушь… — протянула я. — Хватит, Саша. Прекрати это! Я люблю его и хочу быть с ним! Ребенок его! — резко бросаюсь мимо него, покидаю аудиторию.
— Стой! Я сказал, стой!
Он орал на весь коридор, привлекая внимание тех стерв, которых я не собиралась посвящать в свою личную жизнь. Хорошо, что ребят почти не было. Все уже ушли. Короткий день.
Я не ожидала, что он будет так себя вести на людях. Это значит одно: он в отчаянии. Не может смириться. Ему жизненно необходимо разрушить мою жизнь.
— Прекрати немедленно! Отцепись! — он держал меня за край сумки, не позволял сбежать. Таким образом мы дошли до главной лестницы. — Что ты творишь? Отпусти меня!
— Мы должны поговорить. Я тебя не отпущу, пока мы не поговорим! — рывком дергает к себе.
— Нам не о чем говорить! — пытаюсь вырвать свою сумку из его хватки. — Отпусти, — шиплю.
В следующий момент Саша внезапно принимает решение отпустить меня.
Не удержав равновесия, я упала. Скатилась вниз по ступенькам, задев и почувствовав каждую. Сгруппироваться я не успела, как и схватиться хоть за что-нибудь.
Он знал, что я упаду. Он хотел этого.
Глава 62. Ярость.
— Устина… Устина!
Слышу свое имя и ощущаю, как получаю легкие пощечины.
— Да звоните вы уже в скорую! Срочно! Она не приходит в себя! Да, и что-нибудь мягкое ей под голову сейчас же! Я побуду с ней.
— Лучше не двигать ее! — говорит кто-то другой, но я не узнаю голос. Гудит в ушах.
В голове вертится только одно… Ребенок… Что с ним теперь будет?!
Боже, как же сильно ноет в боку… А еще правая нога словно не моя.
Открываю глаза, но не вижу почти ничего. Все сильно плывет. Голове тоже досталось. Я ударилась виском.
— Она очнулась! — кажется это голос Веры, она мне что-то мягкое под голову подкладывает. — Все будет хорошо! Тише, тише… Скорая уже едет. Не двигайся…
Чувствую, как медленно «отъезжаю». Куда-то в темноту, словно падаю с большой высоты. Я так и не успела ничего сказать, хотя не уверена, что в голову пришло то, что нужно.
Не знаю, сколько я была в таком состоянии, но много чего произошло в тот промежуток времени. Я словно пронеслась через все свое прошлое. Отрывками. Началось все… со встречи с ним. Как шмыгая носом, я шла по обочине дороги с вечеринки, на которой мне не было места. Так вышло, что с собой тогда у меня не было ни телефона, ни денег. И когда мои ноги уже были чуть было не в кровь, Мирослав остановился рядом со мной, точнее начал просто медленно ехать рядом, а я была уже готова перелезть через барьерное ограждение. Я не за того его приняла. Испугалась.
Я не считала себя особо наивной даже в те годы, но довольно быстро согласилась сесть к нему в машину. Мы разговорились, ведь до моего дома было достаточно далеко ехать, но время пролетело незаметно за непринужденной беседой. Я и не думала, что потом встречусь с ним снова по его инициативе.
Дальше воспоминания перекинули меня на наше первое свидание, а также на день, когда я узнала, что беременна. Кадр за кадром, все быстрее и быстрее… И когда казалось, что все картинки слились в одну из-за быстрой скорости — я распахнула глаза, ахнув.
— Устина… — слышу хриплый голос. — Устина! — уже другой голос, веселый.
Поворачиваю голову чуть правее, а там Мирослав и Полина. Девочка уже готова залезть на больничную койку прямо ко мне. Черт, я и в самом деле загремела в больницу.
— Что с тобой случилось?! — спросила мылышка.
— Тише, Поль, — просит ее отец. — Устина оступилась и упала. Иди, пожалуйста, в коридор. Устине нужен отдых.
— Ну пап… — протянула девочка, цокнув.
— Я что сказал?
Буркнув, девочка улыбнулась мне, помахала рукой и выскочила за дверь.
— И не уходи далеко, — громко произнес вдогонку. — Устина… — переводит пронизывающий взгляд на меня, затем потирает свое лицо ладонями. — Я же тебя просил… Как чувствовал… Неужели нельзя смотреть под ноги?.. — произносит обреченно.
— Мир… Мирослав… — кашляю. — Что… что с ребенком? Скажи…
— Ты по-прежнему беременна, — спешит меня обрадовать, — но еще всякое может случиться. Ты будешь под наблюдением какое-то время. Это даже не обсуждается.
— Мирослав… — роняю одинокую слезу, затем еще одну.
— Ну не плачь, — привстает со стула и садится рядом со мной на кровать. — Устин… Не надо… Ты мне сердце рвешь… — вытирает пальцами мне слезы. — Все будет хорошо. На тебе куча синяков, но ты поправишься. Я все для этого сделаю. Все возможное. О тебе здесь позаботятся, — гладит тыльной стороной ладони мне щеку.
— Да, но… — скулю.
Я поняла, что он не знает. Никто не сказал ему, а может и не всякий увидел, что во всем этом участвовал мой бывший муж. Пускай и косвенно.
А сам Саша… Он, похоже, просто ушел. Испугался, или же поступил так хладнокровно и намеренно. Ему бы было только в радость, если бы я потеряла ребенка.
— Что такое? Где-то болит? Я сейчас врача позову, и он сделает что-нибудь.
— Нет, нет… Я в порядке… Почти не болит…
— Почти?..
Я не могу ему не сказать. Все время я постоянно что-то утаивала от него, но сейчас не стану.
— Саша…
— Что, Саша? — недоумевает Мирослав. — Причем тут он? — сурово сводит брови.
— Он… был там.
— Где?
— В лицее. Мы… говорили. Он начал нести всякую чушь про тебя, про ребенка, — верчу головой на подушке. — Мы ругались… Я хотела уйти…
— Ну и? — Мирослав уже не мог терпеть, хотел, чтобы я перешла к сути.
— Я собиралась уходить, а он не пускал, хотел поговорить… Тянул меня за сумку. И… и когда мы подошли к лестнице… к той самой…
— Он тебя толкнул?! — выдал несколько громче, чем это можно в больнице.
— Н-нет… — вымолвила я. — Он…
— Правду мне говори! Хоть раз в этой жизни! Он тебя толкнул! Сука… Я убью его! — подрывается с кровати. — Полина побудет с тобой! Я позже ее заберу!
— Нет! Мирослав, нет! Он держал меня за сумку, а потом отпус… — но он уже вылетел за дверь, а потом, не прошло и пяти секунд, в палату вошла Полина с очаровательной улыбкой на устах.
— Устина, папа сказал мне быть с тобой! — радостно сообщает мне девочка, чувствуя себя важной. — Я за старшую. Буду присматривать за тобой!
Я слабо улыбаюсь девочке, находясь в жутком напряжении и в полной готовности встать и пойти догнать его.
Нет, я не пойду. Лучше мне оставаться в постели, пока у меня еще есть шанс сохранить ребенка.
Он же даже не выслушал!
— Поль, дай мне свой телефон, пожалуйста.
— Зачем?
— Я хочу папе позвонить твоему.
— А, хорошо, — девочка торопливо вынимает из кармана куртки свой смартфон, подбегает и дает мне его. — А что ты ему скажешь?
— Чтобы… — ищу его контакт. — Чтобы он поскорее возвращался.
Прикладываю телефон к уху и слушай гудки. Сбрасывает. Разочарованно выдыхаю и набираю еще раз.
Теперь он совсем его выключил.