Красивая убила тем, что сама пришла к выводу, что Ян мудак, и в гробу был не я…
Охереваю с нее.
Горжусь.
Люблю, сука. Под сраку лет влюбился в нее, такую маленькую женщину, самую достойную из всех, кого видеть доводилось.
Понимаю ее обиду на меня, но так было нужно. Иначе они бы попрятались.
Раны от пуль зажили, ходить пока что приходится с тростью и то нормально могу пройти метров двадцать. Я повредил сильно колено пока «купался», в купе с позвоночником меня надолго не хватает. Но завтра я должен был вернуться, а Даша догадалась обо всем быстрей.
Мое восстановление нас изначально тормозило, потому что я, то и дело срывался отсюда, но далеко уйти не получалось, поэтому делал только хуже замедляя ход выздоровления.
Как только Гена позвонил и сказал, что Даша все знает и догадалась сама, я начал ждать, когда же красивая приедет.
Услышал шум колес за окном и выдохнул.
Увидел ее вылезающую из машины и сам хотел рвануть к ней, но этот путь она должна сама пройти.
Мне так хочется ее скорее сжать в объятиях и погладить живот.
Что она беременна, узнал не так давно.
Каким образом, такому как я, выпал сука шанс стать дважды отцом и иметь такую женщину как она? Как?
Я чувствую, что скорее всего недостоин ее, но не отпущу никогда.
У меня был план… гребанный план, который можно выкинуть в мусор с новыми обстоятельствами.
Встала передо мной, уставшая, грустная, но по-прежнему красивая и гордая.
Хотел рассказать ей все с начала, объяснить, но не оправдываться, не позволила. Убежала.
Взял трость, а не костыли и кое-как спустившись помчал за ней. Колено, поврежденное разболелось и моментом опухло, что аж из глаз звезды сыпались, но я плевал на него, как и на ломящую спину.
Только бы ее догнать.
Кое-как добираюсь до трассы, к которой она подошла уже и чувствую, как подгибаются ноги, сильней опираюсь на чертову палку, не обращая внимания на прострелы в спине.
– Даша, – кричу ей, все еще пытаясь передвигать конечностями, но колено адски ноет, потому что я бежал первые метров сорок.
Останавливаюсь, выдыхаю и снова иду, стараясь не сгибать ногу.
Замирает и с яростью разворачивается готовая убить, а я и рад. Пусть злится, пусть бьет, только бы рядом была.
Замолкает, а я продолжаю идти к ней, кое-как держась.
– Что с тобой?
Ну нет, никакого сочувствия не надо и жалости тоже.
– Ну, – смеюсь в ответ, – в меня попало четыре пули, я упал с высоты в воду и долго барахтался по течению, где ударил позвоночник и колено, так что немного не в форме. Потому не мог быстро вернуться к вам.
Смотрит на меня своими глазами, которые блестят от слез, а я стискиваю зубы, потому что виновен перед ней. По всем пунктам виновен один лишь я.
– Я прошла через ад, Далер, – всхлипывает она. – Ты заставил пройти через него. Я… же… я хоронила «тебя». Прощалась… – прикрывает тыльной стороной ладони рот, закрывает глаза. – Я и сама стала безжизненной и если бы не дети, я не… я не знаю, как бы жила дальше…
Совсем тихо продолжает завывая.
– Ты мог сказать, намекнуть… Это… это так жестоко с твоей стороны. Как ты мог? Как посмел дать мне пройти через все это? Я словно в аду была.
Всхлипывает снова.
– Я так злюсь и хочу тебя избить кулаками, и обнять в тоже время, а потом снова избить, – топает ногой и опять плачет, а я стараюсь как можно ближе подойти к ней.
Отворачивается спиной и дает мне фору.
Наконец оказываюсь рядом, но не тороплюсь ее касаться, вдыхаю родной аромат. Аромат моей женщины.
– Я не смогу тебя простить за это. И твое состояние не оправдание, – разворачивается, уже зная, что я близко.
– Только рядом будь, Даш.
Смотрю в ее глаза и вижу боль, а мне погано из-за этого еще сильнее.
Сложила руки на груди и иногда вытирает глаза и нос. Так забавно, но я стою и жду ее вердикт, хоть и руки чешутся схватить и обнять крепко.
Нет, крепко нельзя, она беременна. А вот живот я бы погладил.
Она изменилась. В том смысле, что да, она выглядит уставшей, темные круги под глазами, но ее округлое лицо мне теперь нравится еще больше. Чуть ставшая шире талия. И такие же бедра. О да, я многое успел рассмотреть в ней, пока мчал за Дашей.
– Прости меня, красивая, м? – смотрю исподлобья.
– Нет, Халилов. Не прощу, но разрешу навещать меня с детьми… – сокращаю, между нами, расстояние, оставляя сантиметры. – Иногда… – уже близко, чувствую дыхание в области своей шеи, – по выходным… – почти шепотом, когда прикасаюсь к ее щеке губами. – И может среди недели…один раз… иногда… – склоняюсь и провожу носом по гладкой нежной щеке, к ее губам. – Мне надо подумать…
– У тебя, – выдыхаю не отрываясь, слегка задевая пухлый ротик, – будет на прощение вся жизнь, а я уж постараюсь.
Договариваю и обхватив ее лицо ладонями впиваюсь в ее губы своими, втягивая ее свистящий выдох в себя, пропуская через все тело словно электрический разряд.
– Я так скучал, малышка моя, прости…
Хватается за мою шею и царапает, яростно отвечая на поцелуй.
Чувствую влагу на коже, а после она громко начинает рыдать едва я отрываюсь от нее. Стискивает своими руками меня пытаясь обнять крепко.
Подхватываю ее и сажусь прямо на землю, точнее почти что падаю, а Дашу на себя верхом.
Обнимает меня руками и ногами, вцепившись мертвой петлей.
– Ну все, все. Я рядом. Теперь всегда буду рядом с тобой, Даш. Так было нужно. Знай ты обо всем, была бы под еще большей угрозой, – целую ее, обнимаю.
Оторваться не могу, а она все плачет и впивается ногтями в шею и плечи.
– Мне было так плохо, – всхлипывая говорит она. – Я не знала, что делать дальше. Не могла смириться. Они все твердили и твердили… а я даже после похорон не могла поверить…
– Ты молодец, девочка моя. Я тобой очень горжусь, слышишь? – поднимаю ее лицо и заставляю посмотреть в глаза.
– Не нужно, Далер. Не нужно мной гордиться, просто не бросай больше, – отрывает мою ладонь от своей щеки и целует в ее центр, а после прикладывает назад к лицу.
«Бляяядь… она меня убивает».
Сидим не шевелимся, но нас прерывает Гена.
– Народ, охрана из дома не отвечает мне.
– Что?
– Рамиль, – вскрикивает тут же Даша, цепляясь на меня.
Встаю, как можно быстрей.
– Ни один не отвечает. Я послал туда парней, кто был в городе, но все далеко находятся, так что мы быстрей приедем по трассе, чем они по городу.
Тут же останавливается Мурад на тачке, и мы в нее запрыгиваем.
– Боже мой, боже мой, – шепчет Даша, а я сжимаю кулаки.
«Убью всех, не раздумывая».
Глава 43
Даша
Ощутить рядом его… живого, такого родного и до боли близкого, равносильно тому, что новь родиться и просто понять, что ты сама полноценная и как никогда живая.
Я правда хотела кричать, бить его, ругать, я думала, что все было спектаклем, но понимание того, что он и правда чуть не умер лишило возможности даже просто говорить.
Он стоял, опираясь на трость и я видела, насколько тяжело ему давалось даже просто выпрямить спину. Лицо было в ссадинах, которые почти исчезли и превратились лишь в синеватые линии, а мое сердце тревожно забилось от мыслей о том, что ему пришлось пережить.
Мужчины не любят жалость, и я старалась не показывать ее, может быть немного беспокойства и заботы… не более. Но внутри я ликовала и плакала от счастья.
Он рядом, и он живой, а значит он будет держать меня и детей за своей спиной и мне не придется сражаться, отстаивать себя перед другими людьми, мне не придется бояться.
Вот только не все сразу получается. Пока мы ехали к дому я извелась и по десятому кругу накручивала себя.
В доме были мама, Надежда Степановна и мой малыш… боже, я не переживу. Я не хочу даже думать…
Далер был рядом, пытался успокоить, но разве это возможно?
На развилке дорог мы остановились.
– Что такое? – я испугалась и в то же время не хотела медлить.
– Подожди немного, Даш.
Мужчины вылезли из машины. О чем-то поговорили и сели назад, кроме Мурада.
– А он куда?
– Он хороший стрелок.
– Стрелок? О господи. Я так боюсь, Далер, – вновь стала вздрагивать от слез.
– Прошу верь в меня, – наклонился и поцеловал в макушку, обняв.
Подъехали к воротам, а там…
Они были открыты настежь, а охранники лежали на асфальте в лужах крови.
Мужчины, которых я знала, которым доверяла защиту моего сына и мамы.
Закрыла рот, чтобы не выть вслух и не добавлять переживаний больше, чем есть в атмосферу.
– Даш, если попрошу, сделаешь? – вдруг развернулся и посмотрел на меня серьезным взглядом.
– Что угодно, – и это правда, – но, если попросишь остаться тут, тебе не жить, Халилов.
– Тогда держись рядом.
– Суки, мы хотели завтра начать, но они пришли на день раньше, твари, – стукнул по рулю Гена и вышел из машины.
Мы выбрались следом и стали медленно подходить к дому.
Гена свернул вправо, и пошел видимо осматривать территорию и дом, где жили люди Далера.
Схватилась за футболку моего мужчины и шла осматриваясь.
Все разбито, кровь, стекло.
Больше всего ужасала тишина.
Она звенела в ушах, словно кто-то взял бокал и бил по нему кончиком ножа.
Мы стояли в большой гостиной, той, что встретила меня, когда я впервые здесь очутилась. Сейчас она была похожа на свалку, но я все же чувствовала себя дома… жаль, что не в безопасности, как это было раньше.
Далер двинулся в сторону лестницы, но слева там, где были двойные двери, послышался еле уловимый шорох.
– Далер, – шепнула ему, и обернулась.
Проход перекрыла мужская фигура, а с той что напротив, когда я повернула голову вправо, вошел еще один мужчина с Рамилем на руках.
– Нет, нет, нет, Рамиль… прошу, прошу, пожалуйста, – тут же кинулась в эту сторону, но меня схватил Далер, и прижал, чтобы не вырывалась. – Отдайте, умоляю…