5-е правило – даже красивая постельная сцена должна быть оправдана – она должна двигать сюжет.
Фрейд утверждал, что либидо – главная движущая сила для человека. Желания или «влечения», как говорил австрийский психоаналитик, лежат в основе всех совершаемых нами действий. Поэтому так популярны книги, авторы которых не стесняются показать эту сторону нашей жизни. Секс и эротика не ограничиваются половыми сношениями, как и весь ваш сюжет не должен быть завязан исключительно на постельных сценах. Важно четко продумать структуру всего любовного произведения. В вашем сюжете обязательно должен быть конфликт, вынуждающий героев действовать и преодолевать препятствия, иначе, как они укрепят свои чувства или поймут их несостоятельность? Любовь может возникнуть между разными людьми: матерью и ребенком или друзьями, но она всегда приближает героя к читателю – это тот код, который все мы можем считать и понять.
6-е правило – опирайтесь на собственный опыт.
Постарайтесь вспомнить себя в моменты влюбленности или сильной страсти. Наше внимание в такие моменты обращено только на объект воздыханий, и никак не на внешний мир, поэтому говорят, что влюбленные часов не замечают. Убрав четкое описание окружающего мира, вы сможете создать атмосферу уединения и полного взаимопонимания персонажей. Или же, если чувства героев не взаимны, внимание одного будет подчеркнуто направлено на внешнее на контрасте с другим – влюбленным персонажем. Этим пользовался уже упомянутый нами Стерн в романе «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена». Момент зачатия Тристрама он описывает так:
«– Послушайте, дорогой, – произнесла моя мать, – вы не забыли завести часы?
– Господи боже! – воскликнул отец в сердцах, стараясь в то же время приглушить свой голос. – Бывало ли когда-нибудь с сотворения мира, чтобы женщина прерывала мужчину таким дурацким вопросом?
– Что же, скажите, разумел ваш батюшка?
– Ничего».
7-е правило – избегайте штампов.
Не стоит вслед за множеством других писателей сравнивать женскую грудь с фруктами. Нам не кажется, что в реальной жизни образы персиков, нектаринов, яблок или дынь приходят в такие моменты! Как взывал к сознанию писателей Ричард Коэн в книге «Писать как Толстой»: «Зачастую мы можем понять, что заставило автора выбрать конкретную метафору, но нередко ее «оборотная сторона» – то, в чем сопоставленные понятия различны, – делает ее нелепой». Поэтому старайтесь избегать сюжетных и описательных штампов: изображать долгожданный поцелуй героев на фоне фейерверков, знакомить их случайно на улице и без памяти влюблять, насильно женить главного героя, который чуть позже поймет, что нашел свою судьбу.
Как предупреждает тот же Ричард Коэн, «написать хорошо о сексе – похвальное стремление, но добиться успеха тут очень тяжело. Попытайтесь, но будьте готовы замарать немало бумаги». Мы подобрали для вас пару упражнений для того, чтобы вам было легче при первых встречах с этой опытной дамой «эротикой».
УпражненияНаталия Подлыжняк
1. Начнем с деталей. Попробуйте описать сильное напряжение, возникшее между героями, не доводя действие до физического контакта. Ваши герои не раздеваются, они могут даже не дотрагиваться друг до друга. Передайте их эмоции через движения, жесты или разговор. (Вспомните пример из Урсулы Ле Гуин.)
2. Попробуйте понять, из-за чего в 2018 году победителем премии «Bad Sex in Fiction Award» стал Джеймс Фрей. Отметьте непонравившиеся моменты, постарайтесь ответить на вопрос почему:
«Ослепительный бездыханный трясущийся переполняющий взрывающийся белый Бог. Я кончаю в нее, мой член пульсирует, мы оба стонем, глаза, сердца, души, тела стали едины. Едины. Белый. Бог. Кончаю. Кончаю. Кончаю. Я закрываю глаза, выдыхаю. Кончаю. Я прислоняюсь к ней, мы оба тяжело дышим, я все еще в ней, улыбаюсь. Она поднимает мои руки и обнимает ими себя, обнимает своими руками меня, мы не двигаемся и дышим, твердый внутри нее, узкая, теплая и влажная вокруг меня, мы дышим. Она мягко отталкивает меня, мы смотрим друг другу в глаза, она улыбается».
Подумайте, как бы вы изменили этот отрывок, если бы перед вами стояла задача показать подобное действие. Можете поэкспериментировать с рассказчиком, с тем, чьими глазами мы видим происходящее, или обратить внимание на то, где происходит сцена.
3. Опишите эротическую сцену так, чтобы читатель поверил, что это последняя ночь героев перед расставанием (или первая после долгой разлуки). Совсем разный посыл должен по-разному повлиять на проявление их чувств.
4. Послушайте пересказ подруги или друга (вспомните собственный опыт), запишите и подумайте, какие образы вы бы добавили/убрали, на чем заострили бы внимание, чтобы сделать жизненную историю, рассказанную устно, подходящей для литературного произведения.
5. Опишите сцену любви между ручкой и рыбкой.
6. Чтобы вам легче было перебороть себя или абстрагироваться, попробуйте написать сцену, в которой плед приглашает в спальню тапочки.
Список рекомендованной литературы
1. Джон Клеланд «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех»
2. Леопольд фон Захер-Мазох «Венера в мехах»
3. Зинаида Гиппиус «Влюбленные», «Тварь. Ночная идиллия»
4. Иван Бунин «Визитные карточки», «Митина любовь», «В одной знакомой улице»
5. Евгений Замятин «Север»
6. Владимир Набоков «Лолита»
7. Джон Фаулз «Волхв», «Женщина французского лейтенанта»
8. Джойс Кэрол Оутс «Делай со мной что захочешь»
9. Людмила Улицкая, рассказ «Двое» из сборника «О теле души»
10. Денис Осокин, рассказ «Ветлуга» из сборника «Огородные пугала с ноября по март»
11. Сцены из романов Иэна Макьюэна «Искупление» (2018), Франсуазы Саган «Здравствуй, грусть» (1954), Владимира Набокова «Король, дама, валет» (1928)
Юмор
ИсторияЕвгений Чикризов
«Satira castigat ridendo mores» – «Сатира, смеясь, исправляет нравы».
История юмористического жанра берет начало в пятом столетии до нашей эры – времени, когда Аристофана написал свои первые комедии. Античные авторы тесно связывали юмор с соотношением в организме человека четырех жидкостей – крови, лимфы, желтой и черной желчи. «Гумор», по их мнению, во многом определял психическое и физическое здоровье человека.
Проблема юмора впервые была поставлена Платоном и Аристотелем. Их взгляды не только помогли осознать социальную значимость комического, но и определили вектор развития юмора как литературного жанра.
Юмором, с легкой подачи древних греков, долго будет называться преодоление препятствий жизни при помощи «доброго» смеха. А смех, в свою очередь, будет считаться сильнейшей эмоцией, имеющей ярко выраженное «общественное значение».
В Средневековье слово «юмор» одним из первых употребит Бен Джонсон, автор комедий «Всяк в своем нраве» и «Всяк вне своего нрава». На Бенсона же через два столетия в своей статье «О различии остроумного, смешного, эксцентричного и юмористического» сошлется С. Т. Колридж. Цитируя стихи Джонсона о четырех жидкостях, Колридж демонстрирует живучесть античных представлений о юморе, с одной стороны, и с другой – определяет юмор как «необычную связь мыслей или образов, производящих эффект неожиданного и тем доставляющих удовольствие».
Юмор в литературе довольно долго оставался низким жанром. И именно поэтому смешнейшего «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле современники воспринимали как страшную похабщину. Скабрезных шуток в произведении действительно много, а еще юмора, что называется, на злобу дня: например, образ желчного короля Пикрохола отчасти является сатирой на императора Карла V, долгие годы воевавшего с Францией.
Немало повлияла на эволюцию юмора и немецкая классическая эстетика. Иммануил Кант считал, что «смех есть ни что иное как аффект от превращения напряженного ожидания в ничто» – именно это позволило в дальнейшем мыслить юмор как психический механизм, конечным результатом которого является смех.
В XVIII веке термины «ирония», «сатира», «юмор», «смешное» и «комическое» разделились. Не последнюю роль сыграли в этом гуманистические движения. До конца XVII века было принято смеяться над неудачливыми и психически больными людьми, теперь напористые и агрессивные формы юмора стали расцениваться как неприемлемые и вульгарные, а юмором все чаще стали называть благоразумное веселье, противопоставленное жестокости сарказма.
Любопытен взгляд на природу юмора Зигмунда Фрейда, который считал юмор «одним из наиболее здоровых защитных механизмов выражения социально неприемлемых, агрессивных и сексуальных импульсов».
Говоря об эволюции юмора как литературного жанра, важно помнить о традиционном делении юмора на «высокий» (или интеллектуальный) и «низкий». Мы привыкли полагать, что наибольшим глубокомыслием отличается английский юмор. И обязаны мы этим стереотипом Жан-Полю Рихтеру. Это он одним из первых ввел английский юмор в ранг эталона, написав про него следующее: «великие юмористы не только были крайне суровы, но и наилучшими из них обязаны мы меланхолическому народу». С этим можно соглашаться, а можно и нет. Но кто из нас не восхищался чувством юмора Стерна и Диккенса?
Но не Англией единой. Возникновение высокого комизма в литературе давно и прочно связывают с испанским «Дон Кихотом» Мигеля де Сервантеса, а Франции приписывается изобретение иронии: в «Необычайных приключениях Тартарена из Тараскона» Альфонса Доде – небезызвестной вариации «дон-кихотского» сюжета – ирония уж очень преобладает над юмором.
Применительно к русской литературе нельзя обойти стороной раннее творчество Гоголя, «гумор» которого был восторженно оценен Белинским. Юмор Гоголя имеет куда менее личностную окраску, нежели юмор западноевропейский. Герои Гоголя оригиналы, они – чудаки. И их чудачества соответствуют исходному – античному значению слова «юмор», в отличие от чудачеств Дон Кихота, мистера Шенди и Пиквика. Вклад Гоголя покажется куда более значительным, если вспомнить, к примеру, то, что в России юмор в литературе стал появляться только в петровскую эпоху. Публиковать что-либо юмористическое до этого попросту запрещалось. Юмор же был в основном бытовой или устно-скомороший. Известно, что Тарковскому для «Андрея Рублева» пришлось самому составлять скоморошьи частушки, потому как оригинальные XV века почти полностью состояли из знаменитого русского мата.