Поскольку в прогнозе погоды дождя не обещали, а утром небо было ясным, весьма вероятно, что Хёккон не взял с собой зонт.
Шум дождя становился все громче, а беспокойство Суджин – все сильнее. Она прекрасно знала, как противно идти домой с работы без зонта в дождливый день. Недолго думая она оделась и прихватила запасной зонт, чтобы отвезти его Хёккону.
Перед самым выходом из дома Суджин заскочила в гостиную и подняла трубку. Она собиралась предупредить Хёккона, что принесет ему зонт. Однако, подержав трубку в руках пару секунд, Суджин положила ее обратно, так и не сделав звонка.
Ей подумалось, что, узнав о ее затее, Хёккон обязательно начнет ее отговаривать и тревожиться за нее. Суджин не хотелось причинять ему ненужное беспокойство. Можно будет просто приехать к нему на работу и попросить ненадолго спуститься. Суджин очень хотела передать Хёккону зонт, чтобы он не промок, но решающим аргументом стало ее горячее желание с ним увидеться.
Положив трубку, Суджин взяла два зонта и вышла из дома под все усиливающийся ливень. Стоило ей открыть зонт, как по нему нещадно застучали капли. Погода была просто отвратительной.
Когда Суджин подошла к остановке, которая располагалась совсем недалеко от дома, ее туфли уже успели промокнуть насквозь. У проносившихся мимо автомобилей были включены фары. Из-за дождя весь мир казался темным и серым, хотя день еще был в самом разгаре. На остановке не было ни души – наверное, автобус только что ушел.
Прямо перед Суджин пронеслось такси и чуть не окатило фонтаном брызг ее с ног до головы – она едва успела увернуться. Пришлось отойти подальше от проезжей части и дожидаться там автобуса, который нещадно опаздывал, – наверное, застрял в пробке из-за внезапного ливня.
Неприятности не закончились и когда автобус подошел. Оказывается, Суджин забыла дома транспортную карту. Их начали широко использовать в общественном транспорте в прошлом году, и они были гораздо удобнее наличных денег. Суджин обшарила сумку, но нашла лишь монеты и старый автобусный жетон.
– Скажите, могу ли я использовать жетон? – на всякий случай спросила Суджин у водителя.
– Не, жетоны больше нельзя. Их отменили с первого октября, – ответил тот, указав на объявление.
Оплатив проезд наличными, Суджин выбрала относительно сухое сиденье. В автобусе было тепло. Суджин прислонилась к окну и закрыла глаза. До ушей доносились звуки двигателя, дождя и радио.
По радио говорили о Daewoo Group. Эксперты из разных областей собрались, чтобы проанализировать крах компании и спрогнозировать ее ближайшее будущее. Они постоянно повторяли такие слова, как «банкротство» и «слишком большой, чтобы пасть»[6]. Сообщали и о бегстве за границу главы чеболя[7]. Суджин слушала все это вполуха.
У нее уже появился иммунитет к новостям о банкротствах корпораций, виной которым стал Азиатский финансовый кризис. Суджин больше беспокоилась о своем будущем, чем о будущем этих компаний. Человечество мчалось в новое тысячелетие, а экономика падала вниз так же стремительно, как капли дождя.
Суджин вышла на автобусной остановке перед компанией, где работал Хёккон. Дождь лил все так же сильно. Минут через пять перед ней возникли большие стеклянные двери входа в компанию Хёккона. Через тяжелую вращающуюся дверь Суджин вошла в теплый вестибюль, который был наполнен людьми. Продрогшая Суджин тут же согрелась. Оглядевшись, она направилась к стойке информации.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Чем могу помочь?
Улыбка сотрудницы, как и ее аккуратная униформа, была образцовой.
– Я пришла передать зонтик Ким Хёккону из отдела по общим вопросам на четырнадцатом этаже.
– Хорошо. Как вас представить?
– Скажите ему, что это Хан Суджин.
– Да, подождите немного.
Сотрудница все так же дружелюбно подняла телефонную трубку.
– Да, это вестибюль. Сотрудник Ким Хёккон в офисе?
Суджин предвкушала встречу с Хёкконом. В голове у нее пронеслась мысль, что ей следовало купить хотя бы простенький десерт, чтобы он мог съесть его за работой во второй половине дня.
– А, да. Хорошо.
Суджин с улыбкой смотрела на положившую трубку сотрудницу. А вот дружелюбная улыбка сотрудницы за секунду превратилась в смущенную.
– Мне сказали, что сотрудника Ким Хёккона сегодня нет на месте, поскольку он уехал в командировку в Тэгу.
– Что? В командировку? – удивленно переспросила Суджин.
Она ничего не слышала о командировке Хёккона. Ни во время встречи на прошлых выходных, ни по телефону вчера он ни словом об этом не обмолвился. Суджин совершенно растерялась.
– Почему он поехал в Тэгу? Могу я узнать, с кем он туда поехал?
– Мы не можем раскрывать такие данные. Извините.
– А-а… Спасибо.
Суджин, покачнувшись, сделала шаг назад. На лице сотрудницы оставалась все та же смущенная улыбка. Суджин вежливо кивнула ей, торопливо развернулась и отошла от информационной стойки. Ей казалось, что за ее спиной все шепчутся. Сердце Суджин забилось быстрее. Она ощущала, как кровь прилила к лицу, а на спине выступил пот.
Хёккон уехал в командировку в Тэгу, ничего ей не сказав! Суджин одновременно ощущала замешательство, удивление и любопытство. Хёккон, которого она знала, был не из тех, кто уехал бы в Тэгу, пусть и в рабочую командировку, не предупредив ее об этом.
Суджин направилась к входу. За стеклянными дверями дождь продолжал лить как из ведра. Казалось, его струи стали еще сильнее, чем тогда, когда Суджин только пришла сюда. Время от времени раздавались оглушительные раскаты грома. Точно так же стучало и сердце Суджин. Она не знала, куда ей следовало отправиться, выйдя через эти двери. Суджин огляделась. В вестибюле по-прежнему было много людей.
Первым делом Суджин решила позвонить Хёккону и спросить, что случилось. Она быстро подошла к телефону-автомату. К счастью, он был свободен. Суджин взяла трубку и бросила монетку. Пока она набирала номер Хёккона, рука ее немного дрожала.
В трубке раздались длинные гудки вызова, но Хёккон не отвечал. Суджин повесила трубку, а затем позвонила снова. Хёккон не ответил и на этот раз, и Суджин слушала одни только гудки. Еще какое-то время подержав трубку в руке, она с силой повесила ее на рычаг.
Суджин разозлилась не на шутку. Выдохнув, она почувствовала, что даже дыхание ее стало горячим. Увидев, что за ней выстроилась очередь, она быстро отошла от телефона-автомата. Время от времени вдалеке продолжали раздаваться раскаты грома. Суджин на мгновение задумалась, а затем вернулась и встала в очередь к телефону-автомату.
Очередь двигалась быстро. Когда подошел черед Суджин, она снова взяла трубку и вставила монету. Затем достала из кармана пальто небольшой блокнот. Его страницы были заполнены телефонными номерами. Глядя в блокнот, Суджин набрала один из номеров.
На этот раз гудки раздавались не очень долго.
– Менеджер Мун Джонхван из отдела по общим вопросам слушает.
– Здравствуйте, меня зовут Хан Суджин, я девушка сотрудника Ким Хёккона. Звоню, поскольку хотела кое-что спросить.
– Да, здравствуйте. Сейчас сотрудник Ким Хёккон в командировке… В чем дело?
– Да, именно поэтому я и решила позвонить. Слышала, что сегодня он поехал в командировку в Тэгу. Могу ли я узнать, когда он туда поехал?
– Он уехал сегодня утром. А в Сеул вернется, вероятно, завтра вечером.
– Спасибо. А с кем он туда поехал? Один?
– С менеджером Чон Аён. У них совместный проект.
– Только вдвоем? Больше с ними никого?
– Да. Но в чем дело? Разве сотрудник Ким вам не рассказал?
– Н-нет, он мне рассказал, но я никак не могу до него дозвониться, вот и решила на всякий случай уточнить у вас. Спасибо.
Суджин поспешила повесить трубку. Чон Аён – это та самая менеджер, про которую говорил Хёккон. Не сказав ни слова, он отправился в командировку с коллегой женского пола на два дня и одну ночь! Подозрительность и злость закипели в груди Суджин.
Ее настроение совсем испортилось. Она даже не думала о таких мелочах, как мокрые от дождя носки. Вздохнув, Суджин побрела к выходу. Стоило только открыть дверь вестибюля, как в лицо с яростью ударили проливной дождь и ветер. Суджин еще раз вздохнула, раскрыла свой зонт и вышла.
Возможно, потому, что приближалось окончание рабочего дня, людей сейчас было больше, чем раньше. К счастью, автобус приехал быстро, но мест в нем не было. Суджин нервничала все сильнее. Каждый раз, когда автобус трясло, на Суджин летели капли со сложенных мокрых зонтов. С трудом подавляя раздражение, она смотрела в окно. Ей хотелось одного – поскорее оказаться дома. Автобус медленно полз по улице. Окна запотели и стали непрозрачными.
Едва выйдя из автобуса, Суджин торопливо открыла зонт и поспешила домой. Запасной зонтик, который она держала в другой руке, ощущался особенно тяжелым.
Едва добравшись до дома, Суджин бросила зонты у входной двери, сняла с себя промокшую одежду и сразу же кинулась в ванную. Ей не хотелось ни о чем думать.
Из душа полилась горячая вода. На Суджин обрушился теплый поток, словно она все еще находилась под дождем. Она надеялась, что вода смоет ее тревоги и сомнения.
Приняв душ, Суджин вытерлась, переоделась в мягкую одежду и заставила себя лечь в кровать. А потом закрыла глаза. Ложиться спать было еще рано, но делать ничего не хотелось.
Пока она лежала, зазвонил телефон, и она поспешила ответить, но, к сожалению, это был не Хёккон.
Не в силах уснуть, Суджин встала с кровати, подошла к телефону и сняла трубку. Набрала цифры номера Хёккона одну за другой. Но и на этот раз не смогла услышать его голос.
– Аппарат абонента выключен…
Из телефона доносилось только сообщение о том, что телефон Хёккона был отключен. Подавив желание бросить трубку, Суджин медленно опустила ее на рычаг.
Наступило время ужина, но Суджин совсем не испытывала голода. В гостиной она плюхнулась на диван и включила телевизор. В эфире крутили фильм «Чунгкингский экспресс»