[8].
Суджин сидела в гостиной с выключенным светом и растерянно смотрела в экран. Она почти не вникала в сюжет фильма. Ей просто требовалось что-то, что могло бы заглушить шум дождя и стереть обуревающие ее мысли. Суджин понятия не имела, почему Хёккон так себя повел.
А еще внезапно ей вспомнились слова Джиён. Суджин не понимала, как лучше поступить с Хёкконом. Первым делом она должна услышать от него самого, почему он так поступил. Только после этого можно будет начать злиться, ругаться и проклинать, а может, ответить пониманием. Но сейчас, когда Суджин не могла дозвониться до Хёккона, она просто злилась и досадовала.
В голове проносились самые разные мысли. Она даже забеспокоилась, а не произошла ли какая-то авария. Суджин торопливо переключила канал. Крупную аварию наверняка бы показали в экстренном репортаже или в новостях. К счастью, никаких известий о происшествиях не было.
В конце концов Суджин вернулась к «Чунгкингскому экспрессу». Злость все никак не проходила, но и поделать с этим Суджин ничего не могла, поэтому только раз за разом вздыхала. Чтобы очистить голову от навязчивых мыслей, Суджин заставила себя сосредоточиться на сюжете. Сначала это давалось ей с трудом, но постепенно фильм показался ей довольно интересным. Особенно ее заворожил Лян Чаовэй. В фильме он был настоящим красавчиком. Почти таким же, как Хёккон.
Суджин ненавидела себя за то, что даже в такой ситуации думала о Хёкконе. Чтобы не дать дурацким мыслям заполнить голову, Суджин сосредоточилась на фильме, атмосфера которого идеально гармонировала с сырой погодой за окном. К концу фильма с работы вернулась мама. Суджин ушла в свою комнату, сказав, что уже перекусила и ужинать не хочет. Затем легла в кровать, закрыла глаза и стала ждать наступления следующего дня.
С Хёкконом она связалась лишь во второй половине следующего дня. Из-за дождя она спала тревожно и проснулась поздно. Еще вчера Суджин собиралась позвонить Хёккону сразу, как только проснется, но теперь не торопилась хвататься за трубку.
Вместо этого она тщательно умылась, съела поздний завтрак и включила телевизор. К счастью, за ночь не появилось никаких новостей об авариях. А за окном светило солнце, словно никакого дождя и не было.
Суджин распахнула окно гостиной и вдохнула прохладный воздух с улицы полной грудью. Ей показалось, что она проглотила льдинки. Почувствовав свежий ветерок с улицы, Суджин захотела выйти на прогулку и хорошенько насладиться хорошим деньком, прежде чем расстроиться из-за ссоры с Хёкконом, которая непременно произойдет.
В будний день, когда утренний час пик давно прошел, на улицах Сеула царила безмятежность. Всегда было приятно ощущать этот расслабленный дух города. В такие часы Суджин любила гулять в одиночестве. Во время прогулки она шла куда глаза глядят, садилась, где хотела, и ела, что хотела. Она полностью отдалась сиюминутным ощущениям и даже почувствовала свежий привкус зимы.
Когда Суджин вернулась домой, время обеда уже почти подошло к концу. Суджин заварила себе кофе и села на диван. Обхватив чашку обеими руками, она почувствовала тепло. Ей казалось, что ненужные эмоции ничем ей не помогут.
В конце концов Суджин подняла телефонную трубку. Дома никого не было. Время для звонка было выбрано идеально. Суджин спокойно набрала номер телефона Хёккона, но в душе уже поднималось волнение, что на звонок опять никто не ответит. Однако, к счастью или на беду, гудки быстро пропали, и кто-то ответил:
– Ким Хёккон слушает.
– Оппа, это я, – спокойно произнесла Суджин.
– А, Суджин. Ты дома? Уже обедала?
Голос Хёккона был таким же, как и всегда. Он казался настолько обычным, что Суджин задалась вопросом, а не приснились ли ей события вчерашнего дня.
– Пока нет. Оппа, а ты обедал? В офисе сейчас?
– Да, я поел. Только что пришел в офис. Почему ты еще не обедала? Встала поздно?
Содержание разговора ничем не отличалось от любого другого раза.
– Я просто еще не голодна. А что ты ел?
– Напротив компании появился новый ресторан, где подают прекрасную жареную свинину. Мне понравилось. А ты почему не голодна?
Суджин надеялась, что Хёккон первым заговорит о случившемся вчера. Она совершенно не понимала, почему он расспрашивает о всякой ерунде. Хёккону следовало объяснить, что произошло вчера, но вместо этого он говорил только о еде.
– Вчера был такой сильный дождь, что я даже удивилась. Ты без проблем вернулся домой? – Суджин дала ему еще один шанс.
– Верно. Лило как из ведра. Суджин, у тебя ничего не случилось, верно?
Хёккон снова увильнул от объяснений.
– Ничего. Оппа, ты сегодня задержишься на работе?
– Да, наверное. В эти дни я очень занят из-за приближающегося конца года и всего такого.
Суджин ощутила, что по телефону ничего не выйдет и разговаривать нужно лицом к лицу.
– Вот как? Тогда, может, поужинаем сегодня вместе перед твоей сверхурочной работой? Я приеду к тебе.
– Поужинаем? Хорошо, давай. Тогда приезжай к шести часам.
– Хорошо, увидимся.
До самого конца разговора Хёккон вел себя как обычно. Суджин медленно положила трубку. Хёккон уверен, что Суджин не знает, что произошло вчера. После их разговора Суджин вообще перестала что-либо понимать. Она думала, что Хёккон объяснит, что вчера было, сразу же, как только ответит на звонок, но разговор пошел совсем не в том направлении, в котором ожидала Суджин.
Суджин попыталась привести мысли в порядок. Они с Хёкконом были не из тех пар, кто одержим идеей всегда оставаться на связи. У Суджин не было мобильного телефона, а Хёккон был занят на работе, поэтому им было трудно общаться в течение дня, как это делают другие пары. Но Хёккон и Суджин не думали, что выражение чувств заключается в постоянных звонках. Встречи лицом к лицу были куда важнее, и самое главное – они доверяли друг другу. Поэтому нередко бывали дни, когда они не созванивались ни разу.
Однако, когда происходило что-то особенное, они обязательно предупреждали друг друга. Например, что сверхурочная работа затягивается, что появились планы с друзьями, что машина сломалась или даже что вишня красиво расцвела. Поэтому Хёккон, как и всегда, должен был сразу же рассказать Суджин о командировке в Тэгу. Но он этого не сделал.
Во рту вдруг разлилась горечь от выпитого ранее кофе.
Суджин догадывалась, почему Хёккон не хотел рассказывать о своей командировке в Тэгу. Но подробности она планировала узнать чуть позже вечером, когда они встретятся.
Выпив стакан холодной воды, Суджин открыла холодильник. Есть дома оказалось особенно нечего. Срок годности пельменей, которые она купила как раз на такой случай, уже давно истек. Суджин достала их из морозилки. Пельмени совершенно заледенели. Суджин какое-то время смотрела на пачку, от которой шел белый пар. Холод постепенно передавался пальцам. Суджин решительно бросила пельмени в мусорное ведро, а потом оделась и вышла из дома. Она планировала купить свежие продукты и приготовить обед. Голову заполнили мысли о теплом супе.
Как и вчера, Суджин вышла из автобуса и пошла по улице до входа в компанию Хёккона. Сегодня дорога до компании не была ни мокрой, ни скользкой. Как будто Суджин все приснилось.
Вдали показалось офисное здание, в котором работал Хёккон. Край заходящего солнца слабо освещал большие зеркальные окна. Суджин толкнула большую стеклянную дверь и вошла внутрь. Сегодня в вестибюле собралось еще больше людей, чем вчера. Хёккона нигде не было видно. Пройдя мимо знакомого телефона-автомата, Суджин подошла к стойке информации, где ее встретила та же сотрудница, что и вчера.
– Чем могу помочь? – Она поприветствовала Суджин таким же дружелюбным тоном, как и вчера.
– Я пришла встретиться с сотрудником отдела по общим вопросам Ким Хёкконом.
На мгновение Суджин показалось, словно на лице сотрудницы промелькнуло легкое недоумение.
– Да, подождите немного.
На этот раз сотрудница не стала спрашивать имя Суджин. Она немедленно позвонила кому-то, а после короткого разговора положила трубку.
– Ким Хёккон сказал, что сейчас спустится.
Дружелюбная улыбка на этот раз не померкла.
Суджин перевела взгляд туда, где в ряд выстроились лифты. Вероятно, на одном из них спустится Хёккон.
Все, включая сотрудников стойки информации, были заняты своими делами. Никто не обращал внимания на Суджин. Однако она не могла избавиться от ощущения, что из-за информационной стойки за ней наблюдают. Ей в голову постоянно лезли мысли о событиях вчерашнего дня. Казалось, что сотрудники стойки информации с нетерпением ждут предстоящих интересных событий. Суджин гнала от себя эти мысли, пока ждала Хёккона.
Он появился раньше, чем она ожидала. Строгий костюм и усталое лицо – это был Хёккон, которого Суджин прекрасно знала. Увидев ее, Хёккон улыбнулся и быстро подошел.
– Суджин, ты уже здесь? – Его голос был полон радости.
– Да, а ты быстро подошел. У тебя есть время?
– Да, все в порядке. Как раз время ужина. Что будем есть?
– Давай сначала выйдем. Определимся по дороге.
Хёккон вел себя так же, как обычно, без всяких признаков замешательства или сожаления.
– В эти дни ты очень занят?
– Ну, как обычно. Я же всегда занят, ха-ха.
Пройдя через теплый вестибюль, они вышли наружу – и сразу попали в холодные объятия осеннего ветра.
– Как холодно. Кажется, уже настоящая зима, – сказал Хёккон, поежившись.
– Ага. Но хотя бы дождь не идет, как вчера.
– И то правда. Что будем есть? Здесь есть китайский ресторан, корейский, а еще закусочная…
Суджин не могла избавиться от чувства, что Хёккон пытается сменить тему каждый раз, когда она говорит о вчерашнем дожде. Она промолчала, и Хёккон вопросительно взглянул на нее.
– А! Похоже, это все лучше подходит для обеда? – воскликнул он. – Хм… Есть еще пицца и суши…
– Оппа.
Суджин больше не могла терпеть этот разговор ни о чем. Ее голос звучал тихо.