Сейчас ее больше волновал пропущенный разговор с Хёкконом. Хотя время их обычного созвона прошло, Суджин взяла трубку и набрала его номер.
К счастью, после долгих гудков Хёккон ответил. Похоже, он тоже был рад ее слышать.
– Оппа![2] Только что мне пришлось срочно позвонить подруге, поэтому я не смогла тебе ответить. Прости.
– Ничего. Все в порядке. Честно говоря, сегодня я тоже был так занят, что забыл позвонить.
– Вот и славно. Ты ужинал?
– Нет. Думаю поужинать после работы. А что ты делала сегодня?
– В первой половине дня встретилась с профессором Со Джонхе. Мы вместе пообедали и выпили кофе.
Суджин, снова почувствовав себя уверенно и спокойно, начала рассказывать Хёккону о том, как прошел ее день. Однако тот только ответил, что у него много дел, извинился, пообещал позвонить в другой раз и быстро закончил разговор. Суджин расстроилась, но тоже опустила трубку на рычаг, уговаривая себя, что нужно проявить понимание.
Хёккон был занят не только сегодня, но с того самого момента, как начал работать в компании. В начале лета этого года крупные и мелкие корейские компании объявляли о банкротствах из-за Азиатского валютного кризиса, что создало немало проблем в трудоустройстве. Однако Хёккон смог устроиться в одну из ведущих фирм. Все очень обрадовались. Особенно радовалась Суджин, которая все это время наблюдала, сколько усилий приложил для этого Хёккон.
Но успешное трудоустройство не стало для него концом тяжелого пути. Наоборот, из-за огромной нагрузки на работе Хёккон все сильнее страдал от стресса. Их свидания случались все реже. В будние дни, конечно, о них и речи не было, но и в выходные их встречи нередко прерывали неожиданные звонки по работе.
Суджин все чаще приходилось идти на компромисс в их отношениях, но она решила довольствоваться тем, что они с Хёкконом вообще могут встречаться. У него и без того голова шла кругом, поэтому Суджин не хотела становиться для него обузой.
Закончив разговор с Хёкконом, она опустилась на кровать и вспомнила самое начало их отношений, когда они вместе ходили в университет. Тогда она и представить не могла, какая же это огромная привилегия – вот так легко и свободно ходить на свидания. Тогда казалось совершенно естественным проводить время вместе, глядя друг другу в глаза и не заботясь, выходной сейчас или будний день. Суджин пыталась утешиться, прокручивая в голове прежние счастливые воспоминания, которые появились благодаря Хёккону.
Суджин перешла в гостиную, включила телевизор и села на диван. Вполглаза глядя на экран, она сосредоточила все внимание на пейджере, который держала в руке. Хёккон обещал позвонить ей после работы, поэтому пейджер мог запиликать в любой момент.
Пока семья ужинала, скучная развлекательная программа закончилась и начался выпуск девятичасовых новостей. Даже после ужина, когда все уже лакомились фруктами, пейджер молчал.
Когда ночь начала вступать в свои права, Суджин пожелала родителям доброго вечера, пошла к себе в комнату и легла на кровать. Ей казалось, что стоит голове коснуться подушки, как она сразу заснет. Суджин бросила взгляд на пейджер. От Хёккона не появилось ни одного сообщения. Глаза болели, словно в них насыпали песку.
Суджин быстро уснула и погрузилась в такой глубокий сон, что даже раздавшийся посреди ночи звук пейджера, сообщивший о новом сообщении от Хёккона, не разбудил ее.
17 сентября
1999 года,
пятница
Для Суджин пятница была самым загруженным днем недели. Сначала она с двенадцати до семи подрабатывала в местном кафе-мороженом, а с восьми вечера занималась репетиторством.
Проснувшись рано утром, Суджин подготовилась к вечернему занятию, а после ланча вышла из дома.
Кафе-мороженое находилось недалеко от дома. Хотя оно было совсем небольшим, посетителей в нем хватало, ведь располагалось кафе в самом сердце жилого района. В сентябре солнце еще грело совсем по-летнему, и Суджин, прячась от его лучей, шла в тени.
Вдыхая запах еще не ушедшего до конца лета, она внезапно вспомнила вчерашний телефонный звонок. Было очевидно, что кто-то просто ее разыграл, но где-то в глубине души все равно клубились подозрения. В голове вдруг вспыхнула мысль: «А что, если это правда?»
Суджин встряхнула головой и посмеялась над собой. Это просто шутка. Телефонный розыгрыш, который кто-то тщательно подготовил. Разумеется, в назначенный день никто ей не позвонит.
Суджин вдруг стало любопытно, кто способен на такую шутку. Голос этой девушки она ни разу не слышала раньше. Кто же это? В голову тут же пришло несколько имен, но голос не принадлежал никому из них.
Пусть погода все еще стояла знойная, но не настолько же, чтобы из-за жары в голове помутилось и она купилась бы на такую несуразную шутку, как телефонный звонок из будущего! Да еще и от дочери из будущего через двадцать лет! Чем больше она об этом думала, тем бо́льшим абсурдом все это казалось. Суджин помотала головой.
Как только она открыла дверь кафе-мороженого, все мысли о телефонном розыгрыше тут же вылетели из головы. Похоже, оттого что жара еще не до конца спала, кафе оказалось забито до отказа.
– О, Суджин, ты пришла! Скорее переодевайся и выходи в зал, – выпалила Ханна, которая из-за наплыва покупателей даже глаз не могла поднять от кассы.
Ханна была подругой Суджин, и вместе они подрабатывали в кафе-мороженом. Познакомились они на приветственной вечеринке для первокурсников. Веселая и дружелюбная, Ханна первой подошла к Суджин, и они быстро стали лучшими подругами. Проводя время вместе, девушки поняли, что у них были схожие характеры, чувство юмора и вкусы в еде. Да и интересы тоже совпадали. Когда Суджин проводила время с Ханной, она всегда смеялась до упаду. Кроме того, они жили по соседству и ходили вместе на занятия все студенческие годы.
В кафе-мороженое тоже первой устроилась Ханна, а затем предложила и Суджин прийти на подработку. Благодаря директору, который разрешил им подстраивать рабочий график друг под друга, Суджин и Ханна всегда работали вместе, и им было весело, даже когда они возвращались с работы домой, еле волоча ноги.
– Как вчера прошла встреча с профессором?
– Хорошо. Пока я там училась, не замечала, но после окончания поняла, какой у нас классный университет. Я даже немного завидую студентам, которые сейчас слушают там лекции.
– Эй, ты уверена, что снова хочешь сдавать промежуточные и семестровые экзамены? Я вот ни за что!
С этими словами Ханна помахала перед Суджин ложечкой для мороженого, которую держала в руке. Ее жест был более чем красноречив: накладывать в стаканчики мороженое куда проще, чем писать работы.
– И то верно. Кстати, паста, которой угостила меня профессор, тоже была вкусной. Кажется, это новый ресторан. Давай в следующий раз сходим туда вместе.
– Профессор все так же любит вкусную еду. Да, давай обязательно сходим туда после работы.
К вечеру кафе начало пустеть, а за дверью можно было увидеть людей, спешащих домой с работы.
Это послужило сигналом для Суджин. Она распрямила плечи, взглянула на часы и начала готовиться к завершению смены. До репетиторства оставалось совсем немного времени.
В семь вечера Суджин и Ханна передали смену следующим работникам и вместе вышли из кафе. Хотя их запястья ныли от однообразной работы, им всегда было весело идти с работы вместе. Суджин и Ханна вместе дошли до моста, разделявшего квартал. Район, где жила Ханна, был слева за мостом, а район Суджин – справа.
Дойдя до конца моста, Суджин внезапно вспомнила телефонный звонок от Джиён и подумала, а не рассказать ли о нем Ханне, но тут же отказалась от этой идеи. Она пока не решилась ни с кем об этом заговаривать. Сначала надо выяснить, кто ее так разыграл. Ей не хотелось грузить Ханну такими пустяками. Рассказать ей можно будет после того, как все выяснится.
Попрощавшись с Ханной у моста, Суджин пошла прямо домой и поужинала с семьей. Она еще не закончила все дела на сегодня. По вечерам среды и пятницы она занималась с Джиын.
Джиын, ученица старших классов, жила в том же районе, что и ее учительница, и Суджин уже больше трех лет была ее репетитором. Оценки Джиын – а они начали заниматься, еще когда девочка училась в третьем классе средней школы[3], – из года в год становились все лучше. Неудивительно, что родители Джиын высоко ценили Суджин как репетитора.
Суджин хотела научить Джиын как можно большему до своего отъезда в Германию. Она не сомневалась, что Джиын и самостоятельно сможет хорошо учиться, но все равно испытывала грусть и вину из-за того, что не сможет и дальше помогать любимой ученице.
– Добрый вечер, учительница! – раздался привычный голос Джиын, едва Суджин подошла к дому.
Джиын и сегодня ждала Суджин на улице у входа. Они вместе поднялись на лифте в квартиру.
В комнате Джиын, готовой к уроку, Суджин, как всегда, ждала чашка теплого горячего шоколада. С тех пор как мать Джиын узнала, что Суджин любит горячий шоколад, она всегда готовила ей этот напиток.
– Мама, а мне – стакан виноградного сока!
Кокетливо-капризный тон, с которым Джиын позвала маму, вдруг резанул по ушам Суджин.
«Мама, это я, твоя дочь Джиён!»
Голос Джиён, с которой она говорила по телефону всего день назад, снова зазвучал в голове Суджин, как будто кто-то нажал на кнопку воспроизведения. Судя по голосу, ее «дочь» была ровесницей Джиын или на год-два старше. Кто же это мог быть? Невольно Суджин снова погрузилась в мысли о неизвестном телефонном звонке.
– Учительница, у вас что-то случилось? Сегодня вы какая-то задумчивая…
– Нет, ничего. Я рада, что мы с тобой сегодня увиделись, Джиын.
Суджин распрямила плечи и выкинула из головы мысли о телефонном розыгрыше.
Завтра Джиён обещала позвонить снова. Вот тогда-то все и выяснится, а до этого нет смысла забивать голову чепухой.