Неважно, правда это или нет, но слова подруги помогли избавиться от беспокойства. В этот миг она словно стала для Суджин благодетельницей, протянувшей ей зонтик в дождливый день.
– Суджин, так тебе в последнее время трудно из-за предстоящей учебы за границей? Давай я тебя поддержу.
Ханна шутливо похлопала Суджин по плечу. Та наконец-то смогла улыбнуться от души. Хотя ее беспокойство и тревога не исчезли полностью, слова поддержки все же придали сил.
– Ладно, и вправду хватит беспокоиться о туманном будущем. Сейчас давай думать только о том, сколько нам осталось до конца рабочего дня, – сказала Суджин, вставая из-за стола.
– О, конец рабочего дня – это святое! Обожаю его!
И по тихому кафе разнесся заливистый смех Ханны.
21 сентября
1999 года,
вторник
Во вторник вечером Суджин сидела в своей комнате, не сводя глаз с часов. Они показывали 6 часов 55 минут. Скоро должна будет позвонить Джиён. Переведя взгляд на трубку, Суджин глубоко вдохнула и выдохнула. С какого-то момента она начала ждать звонка Джиён как чего-то само собой разумеющегося.
Дзы-ы-ынь!
Телефон зазвонил ровно в семь часов. Суджин торопливо схватила трубку, чтобы родители не ответили первыми.
– Алло? – выдохнула она, ожидая услышать голос Джиён.
– Алло? – раздался уже знакомый девичий голос на другом конце провода. – Мама!
– Ты и вправду сегодня позвонила.
– Конечно, я же обещала. Мама, я так скучала по твоему голосу!
– Правда? Скучала по мне? – Суджин говорила совершенно спокойно.
– Ага, очень скучала. Я всегда рада услышать твой голос, мама, – радостно сказала Джиён.
– Я правда твоя мать? И ты правда звонишь из будущего?
– Конечно правда!
– Тогда ответь на мой вопрос.
Суджин сразу перешла к сути. Ей нужно было как можно скорее выяснить, настоящий этот звонок или фальшивый. Она хотела подловить Джиён и доказать, что слова о том, что она не сможет стать профессором, были возмутительной ложью. Тогда наконец-то она сможет дышать спокойно.
– Какой?
– Если ты действительно из будущего, назови выигрышные номера лотереи, которая пройдет на этой неделе. Или расскажи мне, что будет завтра в новостях. Ну, говори!
Когда Суджин закончила говорить, во рту у нее пересохло и она судорожно сглотнула.
– Мама, тут такое дело…
– И какое же?
Джиён замялась, и Суджин поторопила ее. Ей хотелось поскорее услышать ответ.
– Я не могу сказать тебе этого сейчас.
Суджин торжествующе улыбнулась. Вот оно, доказательство, что этот звонок лишь розыгрыш.
– Почему не можешь сказать? Это невозможно, потому что ты меня разыгрываешь? – мягко спросила Суджин.
– Нет, дело не в этом… – В голосе Джиён слышалось замешательство.
– Тогда в чем? Если это не розыгрыш, то что?
Напирая теперь на Джиён, Суджин ощущала легкий азарт.
– Ну… мама, понимаешь, я могу рассказать тебе о будущем лишь дважды. Возможности ограничены. Поэтому и не хочу отвечать прямо сейчас, – быстро продолжила Джиён, словно пыталась переубедить Суджин.
– Это еще что значит?..
Суджин потеряла дар речи. Ей оставался всего один шаг до полного разоблачения собеседницы, и тут слова Джиён вновь перевернули мир Суджин с ног на голову. Как будто рыба, которую она только что схватила, непостижимым образом проскользнула между пальцами.
– Так и есть! И одну возможность я уже истратила в прошлый раз, когда сказала, что ты не сможешь стать профессором. Теперь у нас остался только один шанс, и я не хочу тратить его так по-дурацки. Мне надо сказать тебе кое-что по-настоящему важное. Поэтому и звоню.
– Что это за ерунда?.. Хочешь, чтобы я в нее поверила?
Голос Суджин зазвучал громче и раздраженнее. Оправдания Джиён сбивали с толку и ни капли не помогали избавиться от снедающего в последние дни беспокойства. Не такого результата Суджин ждала от этого звонка!
– Это правда, мама! В будущем ты обязательно обо всем узнаешь. Да, пока я не могу доказать свои слова, но просто поверь мне. Прошу!
Суджин было нелегко поверить Джиён, но, слыша такую отчаянную мольбу в голосе девушки, она чувствовала, что совсем запуталась. В голове царил настоящий хаос.
– Эмм…
Суджин ощущала разом и злость, и замешательство. Поскольку доказать, что это и вправду был звонок из будущего, оказалось невозможным, логичнее всего считать его розыгрышем. Но Суджин не смогла решительно опустить трубку на рычаг, как собиралась. Хотя Джиён ушла от ответа, но твердо решить, что она лжет, у Суджин не получалось.
– Как я могу тебе поверить, если нет никакой возможности подтвердить твои слова?
Гнев, нахлынувший на Суджин при мысли о том, что Джиён ушла от ответа, незаметно для нее успел превратиться в чувство беспомощности.
– Сегодня я весь день ждала звонка. Мне хотелось проверить, розыгрыш это или нет. Я полагала, что после сегодняшнего звонка буду знать это твердо… Но ты так ответила… И что мне теперь делать?
Голос Суджин постепенно терял силу.
– Мама, я все понимаю. Вся эта ситуация кажется невероятной. И все же я рада, что могу услышать твой голос и поговорить вот так. Конечно, тебе решать, верить мне или нет, но разве ты не можешь просто подумать обо мне как о своей дочери?
Суджин стало казаться, будто она застряла в долгом запутанном сне.
– Джиён…
Суджин наконец нарушила затянувшееся молчание. Ей стало любопытно, почему Джиён так себя ведет. Если это розыгрыш, то зачем так шутить? А если правда, то что такого Джиён хочет ей сказать?
– Мм?
– Что ты хочешь мне сказать?
– Что хочу сказать? Прежде всего, что я очень по тебе скучала, мама.
– Я не об этом. Ты говоришь, что осталась только одна возможность рассказать мне о будущем и ты бережешь ее, чтобы сообщить мне причину твоего звонка.
– А… Об этом я расскажу не сейчас, а в следующий раз, когда позвоню тебе.
Джиён снова ушла от ответа. Суджин не удивилась. Такого ответа она и ожидала.
– Мама, а какой была твоя учеба в университете? Ты всегда говорила, что студенческие годы были самыми счастливыми в твоей жизни. Это правда? Мне интересно узнать о твоей молодости. Тебе нравилось учиться в университете?
Голос у Джиён стал другим. Он звучал мечтательно, как голос дочери, расспрашивающей о прошлом матери, которое она сама могла только представлять, глядя на выцветшие фотографии. Суджин, которую этот голос тоже очаровал, начала вспоминать свое студенческое время.
– В университете? О, там было весело! Я много училась и ходила по всяким вкусным кафешкам с друзьями. Встретила прекрасных преподавателей. И самое главное – парня, которого люблю…
– Парня?
– Да, парня, с которым теперь встречаюсь, я впервые встретила в университете. Джиён, ты точно не можешь сказать мне то, что хотела, прямо сейчас? Обязательно нужно ждать следующего раза? – снова спросила Суджин. Ее терзало любопытство.
– Да. Я обязательно расскажу тебе в следующий раз. А пока я хочу услышать о тебе побольше, мама. Чем ты сейчас занимаешься?
Джиён была непреклонна. Суджин приняла решение больше не спрашивать о своем будущем, чтобы их разговор не пошел по кругу.
– Я окончила университет, учусь и работаю одновременно.
– А где ты работаешь?
– В кафе-мороженое, а еще подрабатываю репетитором.
– Кафе-мороженое? Должно быть, это весело. И как тебе там работается? – в голосе Джиён звенело любопытство.
– Ну, работать всегда непросто, верно? Иногда приходят странные посетители, а после того, как я целый день накладываю мороженое, прихожу домой с опухшими запястьями. Но зато я работаю вместе с близкой подругой, поэтому мне весело.
– Ничего себе, работаешь с подругой! А насколько вы близки?
– Ну, наверное, она мне ближе всех… ну разве что кроме моего парня.
Думая о Хёкконе, Суджин слегка улыбнулась. Теперь во время этого телефонного разговора на ее губах иногда мелькала счастливая улыбка.
– В любом случае она хорошая подруга. С ней всегда здорово. А ее дружелюбный и веселый характер прекрасно дополняет мой.
– Похоже, вы с ней правда очень близки. Мама, когда ты говоришь о ней, твой голос звучит очень радостно.
– Конечно, она ведь моя лучшая подруга.
– Как же я рада, что у тебя все хорошо. Ой, уже пора заканчивать! Я позвоню тебе снова в этот четверг в семь вечера. Ты не против?
– В этот четверг?.. Как раз начнутся выходные на Чхусок. Хорошо. Я буду ждать.
– Ага, в семь часов в четверг! Не забудь! Я тебе позвоню.
Суджин положила трубку, почему-то чувствуя себя немного спокойнее. Как сказал Хёккон, независимо от того, настоящий это телефонный звонок или фальшивый, важнее всего было то, верила ли в его реальность сама Суджин.
В тот вечер Хёккон позвонил сразу после работы. Должно быть, после воскресного разговора ему тоже было любопытно, поэтому стоило Суджин взять трубку, как он тут же спросил о звонке Джиён.
Когда Суджин сказала, что ей так и не удалось выяснить, настоящим был звонок или фальшивым, Хёккон немного удивился. Он думал так же, как и в прошлый раз. Похоже, Хёккону хотелось, чтобы Суджин поверила, что звонок Джиён был настоящим.
Как бы то ни было на самом деле, Суджин очень беспокоилась из-за Джиён. Хотя Суджин никак не могла поверить ее словам, но где-то в уголке души поселилось чувство, как будто она действительно разговаривала с дочерью.
22 сентября
1999 года,
среда
– Учительница, почему вы так пристально на меня смотрите? – Джиын оторвалась от учебника и подняла голову.
– А? – удивленно откликнулась Суджин.
– Сегодня вы все время не отрываете от меня глаз. Может, у меня есть что-то на лице?
Джиын провела пальцами по лицу.
Оказывается, Суджин, сама того не замечая, пристально рассматривала профиль Джиын, пока та выполняла задания.
– Я такая смертельно красивая? – спросила Джиын с дурацкой улыбкой.
– Да, ты всегда красивая, – сказала Суджин, легко погладив Джиын по голове.