себя примерно так же, и даже хуже, ведь собаке для полноценной жизни не нужен телефон.
С другой стороны от алеющей «Пятерочки» оказались подъезды, как будто нарочно спрятанные от покупателей. Во дворе Света запоздало сообразила, что не знает ни подъезд, ни этаж, ни номер квартиры. Из последних зарядных сил телефона она написала Марине, что приехала, ждет внизу у подъезда и не знает, куда дальше. Две галочки сразу же появились напротив сообщения, но ответа не последовало.
Света решила ждать. Встала лицом к подъездам, чтобы ее было видно и она могла контролировать все входы и выходы. Из ближайшего подъезда как раз вышел мужик, задевая перила и дверные косяки велосипедом. Судя по красному лицу и разъяренным тычкам в дверь, он стащил велик вниз без лифта. Света ему молча посочувствовала. Потом еще выходили несколько собачников и девушка с пакетом из «Пятерочки». Первое время Света внимательно всматривалась в двери подъездов, но быстро устала и присела на острый заборчик наблюдать, как сумерки наползают на детскую площадку, газон из окурков и переполненные урны. Немного скрасила ожидание кошка, крадущаяся к детской песочнице, чтобы с удовольствием и в тишине сделать там свои дела. Стало холодно, сообщения не было. Собачники и их подопечные уже вернулись домой. Мужик с велосипедом, видимо, решил не возвращаться, пока не построят лифт. Света размашисто выругалась, снова засветила телефон и нажала значок трубки. Звонок пошел, но быстро оборвался. Что же за сволочь эта Марина.
Надо вернуться к метро, там в каком-нибудь кафе зарядить телефон и искать новое место ночлега. Она нагнулась подобрать с земли рюкзак. Пока возилась в полусогнутой позе, рядом скрипнула подъездная дверь и прямо перед ее носом вырос мужчина в толстовке. Первым желанием было бросить рюкзак и отпрыгнуть на газон, но она остановилась на середине прыжка от звука собственного имени:
– Ты Света?
– Допустим, – соблюдая меры предосторожности в общении с незнакомцами, согласилась Света. – А вы от Марины?
– Да.
– Ой, ура. А то я уже на вокзал собиралась ехать ночевать. А вы ее папа?
– Я… не совсем… Слушай, я просто не думал, что ты правда приедешь, никто никогда не приезжал…
Мужчина покосился в сторону снова лязгнувшей подъездной двери. То ли хотел сбежать, то ли ждал. И не зря ждал. Она пришла. Женщина, наскоро завернутая в шерстяную кофту поверх домашних штанов, спешила к ним.
– Игорь! Это что такое, я спрашиваю? Ты уже их домой зовешь? Тут ведь дети живут! Совсем сдурел? – звук выходил из нее сдавленным, пробивая себе путь через забитую слезами глотку.
Игорь отступил от Светы на шаг назад, склонил голову к усам своей толстовки и после каждого из прозвучавших вопросов отбивал подбородком такт, будто кивал или молился. Света ничего не понимала, но наблюдала с интересом. Женщина остановилась рядом и тоже наблюдала за молитвой. Похоже, качество поклонения ее устроило, потому что она перевела огонь на Свету.
– А ты что смотришь, маленькая дрянь? Ну-ка иди отсюда и дорогу забудь.
– Я? А вы кто? – Света продолжала не понимать. – Я к девочке приехала, к Марине. Вы ее знаете?
– Какая, к черту, Марина, нет тут никакой Марины, – давилась смятыми словами женщина. – Скотина! – гаркнула в сторону мужа.
На освещенном вдалеке бульваре люди обернулись в их сторону. Света не понимала ничего, кроме одного – с ночлегом не выйдет. И она предприняла последнюю попытку извлечь из этой дурацкой ситуации пользу для себя.
– Так, ладно, ну хоть подзарядить телефон у вас можно? – деловито поинтересовалась она как бы невзначай.
Сразу стало понятно, что это ошибка. Мужчина прервал поклонение и поднял на Свету удивленные глаза. Женщина молчала и смотрела в асфальт.
– Уходи отсюда. Сейчас же, – сказала без всякого выражения.
Света схватила рюкзак за край лямки и не удержала, он грохнулся обратно на землю. Захотелось оставить его прямо там, но со второй попытки все-таки получилось схватить. Пока сражалась с рюкзаком, женщина не выдержала гуманитарной паузы и начала наступление. Муж поднял в ее сторону умоляющие руки, но это никак не помешало развитию атаки. Света боялась поворачиваться спиной, поэтому пятилась маленькими шагами, держа рюкзак на уровне лица. Со стороны «Пятерочки» все это, должно быть, выглядело комично, но посмеяться могла бы только собака, а ей было не до того. Пока бежала до светящегося проспекта, Света представляла крылатые взмахи рук и сдавленные звуки упреков в темноте двора. Бедный Игорек. Главное – не стать такой женой для такого Игоря.
Куда же все-таки подевалась эта Марина, размышляла Света, пока отступала по неисчислимым Владимирским назад к метро. От краев улицы, куда уже не доставали фонари, тянулся прозрачный вечер, пятиэтажки засветили желтые окна. Света и в родном Дмитрове замечала, что в квартирах первого этажа часто нет штор на кухне, но думала, что в спальном районе Москвы люди более деликатные. Как будто ничего такого, зачем прятаться. Но разве семейный ужин – это не самое интимное, что может быть на свете? Рты открываются, челюсти хватают пищу, зубы мелют и давят, суставы вращаются и растирают остатки. Жующим людям стоило бы прятаться за плотными шторами.
На площади у метро нашлась одинокая «Шоколадница». В переполненном зале кофейни почти не было свободных мест, и Света уселась за столиком у теплого бока шелестящего банкомата. Столик на одного у самого входа – выгодное положение, чтобы просто встать и уйти. Не будут же официанты за ней бежать. Как раз принесли меню. Света долго изучала его в поисках самого дешевого напитка. Там было столько всего красивого, но ее интересовали только цены под картинками. Очень дорого. Самое дешевое, что удалось найти, – кофе эспрессо за девяносто рублей. С важным видом она заказала эспрессо, с усилием заглушая свист парной «с», отправила телефон на зарядку в бар и откинулась на красную стенку банкомата.
Этот последний час Свете постоянно казалось, что она упускает решение из виду. Что нужно не суетиться, никуда не ехать, не идти, а просто сесть, оценить шахматную позицию – и ответ придет. Дурацкая привычка – искать единственное верное решение. Мелькание голов и гомон посетителей давили на мозг, хотелось отключиться от шума, и Света на секунду прикрыла глаза. Вдруг появилась Марина. У нее было гладкое, как будто смытое лицо и квадратные скулы Тимоти Шаламе. Марина на глазах превращалась в мужика. Превращение Марины проходило страшно: каждый мускул сотрясала судорога, руки вились волнами, а ноги ломались кривыми линиями. На пустом лице, как болотные кочки, попеременно проступали нос, губы и глаза по очереди. В какой-то момент на Марине-мужике был рот, нос и только один глаз. Глаз обрастал по краям тонкими морщинами. Света решила, что хватит с нее этой жути. Шум переполненного кафе хлынул в уши, как будто наушник выпал. Просто задремала.
На столе уже стояла крошечная кофейная чашка. Это что, посуда из кукольного набора? Обычная чайная ложка больше самой чашки, за ручку невозможно взяться – палец не пролазит. Наклонила шею, лизнула черную поверхность. Дрянь жуткая, без молока горько. Добавила чуть-чуть сахар гигантской ложкой, стало еще хуже, горько и приторно сладко одновременно. Света обернулась в сторону бара – за стойкой мерно стучала кофемолка, журчала вода и мягко звякала посуда, опускаясь на стол раздачи. Все сотрудники заняты своими делами, ее реакция никому не интересна. Значит, не рофлят, придется пить.
А Марины-то нет. И никогда не было. «Нету никакой Марины». И мужик сказал: «Не думал, что ты приедешь». Значит, он в курсе. Это он ей писал вместо Марины. Но зачем? Он извращенец? Блин, а если да? Чудом ноги унесла. А если на него заявить, типа заманил, обманул, все такое? А еще лучше пригрозить ему этим.
– Простите, пожалуйста, – Света поднятой рукой остановила пробегающего мимо официанта, – я там телефон отдавала на зарядку. Можно его забрать? Спасибо большое.
Официант принес телефон и зарядный блок, держа его за хвост, как пойманного зверька. На экране в тесной очереди скопились уведомления магазинов, пропущенные вызовы и сообщения из мессенджеров. Звонили родители, а также бабушка, тетя, тренер из шахматной школы и много еще знакомых и незнакомых людей. Ее искали, но она не собиралась находиться.
Бежать в Москву было задумано давно, но только победа в крупном турнире могла финансово обеспечить план побега. Она полгода ждала сочинского турнира, и все загаданное сбылось. Только Света не учла, что призовые не выдают наличными, а зачисляют на карту, а данные карты дают родители. Вот они, должно быть, обрадовались, когда прилетели сто тысяч. Наверное, подумали, что их вложения в спортивную карьеру дочери наконец начали окупаться.
Хорошо хоть призовой айфон помог выкрутиться. Но это, конечно, не та сумма, на которую она рассчитывала. От двадцати пяти тысяч осталось восемнадцать с половиной после покупки билета на поезд и карты «Тройка» на метро. Деньги приятно и безопасно грели карман рюкзака, но тратить их Света не собиралась. Мало ли что, надо поберечь их и постараться всё получить даром. Для начала хорошо бы разобраться с жильем.
В ожившем после зарядки телефоне пролистала диалоги в телеге и нашла аватарку лже-Марины с мемным грустным котом на обложке. Кот-то похож на Игоря, можно было и догадаться. Перечитала переписку. Господи, какую слащавую ерунду она ему писала. Но ведь сложно предположить на той стороне взрослого мужика. Лже-Марина как будто взаправду интересовалась, как прошел ее день, и искренне смеялась от истории, как тетка в метро стыдила ее за красные стрелки. Получается, Света все это время общалась с человеком, которого придумала сама. И, кстати, это ведь уже второй раз за последнее время. Вера, соседка по комнате на чемпионате в Сочи, оказалась читером, а она считала ее забитой тихоней. Света задумчиво оглядела переполненную кофейню. А что, если все кругом выдают себя за других людей? Нет, хватит отвлеченных мыслей, тянуть больше нельзя, а то придется действительно ночевать на вокзале.