«Привет. Игорь, да? Это все еще Света», – напечатала в чате лже-Марине. Задумалась, не грубо ли звучит, не спугнет ли его. Поставила три скобочки, чтобы сгладить колкий эффект.
Сообщение опять какое-то время висело непрочитанным. Она успела посмотреть другие чаты, зайти во ВКонтакте и уже подумывала вернуть телефон на зарядку, как Марина-Игорь все-таки ответил: «Привет. да. прости не хотел чтобы так вышло. хотел помоч».
Света ощутила приятное возбуждение от того, что взрослый человек реагирует именно так, как она предсказывала.
«Я, конечно, прощу, но я приехала в Москву к подруге. Жить мне негде! Я сейчас сижу в Шоколаднице у метро и не знаю, что делать»
Игорь молчал. Надо поднажать.
«Ты говорил, что поможешь с жильем. Это правда?»
«да»
«Помоги, пожалуйста!»
«приходи завтра. буду тебя ждать в пятерке на первом этаже»
«Во сколько?»
«в 4 часа»
«Ок. Спасибо, конечно. Но что мне сейчас-то делать?»
После прочтения этого последнего сообщения то появлялся, то пропадал статус «Марина печатает». Света решила, что раз он так долго печатает, то наверняка сейчас предложит по-взрослому остроумный вариант ночевки. Договорится с кем-то, как и обещал. Но вместо этого она получила какие-то невнятные извинения и что-то про жену, которая на самом деле хорошая. Вот же подстава.
Света вздохнула и решила, что выбора нет, придется сегодня потратить немного денег. Вбила в поиск: «Хостел рядом со мной». В ближайшем хостеле с веселеньким названием «Голливуд» койка в восьмиместном номере стоила пятьсот рублей. Дороговато, конечно, но если эта лилипутская чашка кофе девяносто, то как будто и ничего, нормально. Наверное, ждать больше нечего, надо идти туда ночевать и заряжать телефон. Кивнув своим мыслям, Света полезла внутрь рюкзака, достала из скрытого карманчика сто рублей и оставила на столе. Даже с чаевыми получилось, все как положено. Как все-таки классно ни от кого не зависеть. Только очень есть хочется.
По дороге в хостел Света зашла в магазин, под вечер густо набитый районными алкашами, купила воду и парочку быстросупов. На кассе не удержалась и взяла киндер-сюрприз. Потом положила, потом все-таки взяла.
Хостел размещался на первом этаже точно такой же безликой пятиэтажки, конфигурацию которой ей пришлось детально изучить в ожидании лже-Марины. После оплаты и копирования паспорта очень красивый парень-администратор с сережкой в носу показал ей женскую комнату и предложил сдать ценные вещи в сейф за двести рублей. Света подумала, что если койка пятьсот, а сейф двести, то это невыгодно. К тому же кто лучше присмотрит за ее вещами, кроме нее самой? Еще он сказал, что стирка в машинке платная, стоит тоже двести рублей. А если увидят по камерам, что кто-то стирал и не заплатил, придется платить штраф полторы тысячи рублей. Эта информация Свете не понравилась, она подумала, что хостел пытается заработать на жильцах в среднем по двести рублей за чих.
Пока они шли по коридору, администратор показал дверь в кухню и душевые. Предупредил, что они общие, поэтому двери надо закрывать. В расширении коридора нашелся телевизор, за безопасностью которого, как смотритель в музее, надзирала уборщица. Может, конечно, она просто так сидела, а лицо бульдога обрела не из-за работы, а по возрасту. В комнате без окон оказались двухъярусные койки, как в американских фильмах про военных, застеленные едко-зеленым постельным бельем с огромными тюльпанами. На смятых тюльпанах уже кто-то спал, кто-то просто лежал, освещаемый экраном гаджета, одна девушка печатала на ноутбуке и одновременно угукала в телефон, прижав его к уху. Света не знала, как принято общаться в хостеле, но, по правилам общего проживания на спортивных сборах, решила представиться:
– Всем привет! Я Света, на одну ночевку к вам. Вот тут свободно, да?
Обитатели разноголосо поздоровались, и кто-то покивал. Света достала быстросуп, зарядку, потом закинула рюкзак на верхнюю полку и пошла на кухню добывать кипяток. Кухня выглядела как заводской цех с высокими окнами и открытыми трубами, уходящими в потолок. Из приоткрытой форточки тянулся прохладный воздух, все-таки в апреле еще холодно по ночам. На столе, похоже, еще утром кто-то оставил грязный стакан и рассыпал крошки. Всё как в большой семье, только семья эта как будто жила на заводе. Света включила чайник. Пока он закипал, заглянула в холодильник – в нос ударил запах овощной гнили. Похоже, готовить тут не любят. Ну и ладно, она тоже не любит. Чайник вскипел, Света заварила суп в кружке, стала искать ложку. С трудом нашла одну изогнутую, как будто ею вскрывали тот самый сейф за двести рублей. Поела гнутой. Суп был слишком соленый, но в животе умиротворяюще потеплело. Остаток невостребованного супа слила в раковину, помыла ложку холодной водой – горячей в кране не было – и засунула в ящик. Идеальный жилец, не подкопаться. Ложки моет, в машинке без спроса не стирает.
Довольная своей самостоятельностью, Света вернулась в комнату. Как же здесь душно по сравнению с прохладной кухней. Залезла на полку, подложила под ноги рюкзак, понюхала постельное белье – пахнет порошком. Только прилегла и сразу поняла, как сильно устала от этого дня. Ноги протяжно гудели, комната кружилась и пошатывалась. Движение хотелось остановить. Если крепко зажмуриться, почти полностью вдавить глазные яблоки в череп, вращение прекращалось.
Мама принесла из магазина сумку с продуктами и попросила помочь разобрать покупки. Света вытащила упаковку яиц, банку сметаны, батон и молоко в мягком пакете. Неловкий пакет выскользнул из рук и лопнул от столкновения с твердым линолеумом. По кухне потекла белая река. Река несет свои молочные воды под столешницы и шкафы, заливается в комнаты, выходит из квартиры, отправляется топить город. Прибегают мама и папа, кричат и ругаются, а Света смотрит на молочный потоп, силясь вообразить, какого размера должна быть тряпка, чтобы все это отмыть. Папа хватает с пола тазик для белья и начинает им мутузить ее по бокам и спине. Тазик плохо подходит для этих целей, он бьет не больно, но, вращаясь, режет кожу острыми пластиковыми краями. Папа кричит: «Ты что, инвалид? Не можешь нормально пол помыть?» Света уворачивается от тазика и убегает, утекает из квартиры по грязной лестнице, вместе с молочными потоками. После этого было что-то еще, и, кажется, даже что-то приятное, но из всей ночи запомнилась именно такая ерунда. Молочный хоррор для веганов.
Возможно, такая ерунда снилась из-за того, что в комнате всю ночь было беспокойно. Постояльцы ходили, шептались, шуршали вещами. Утром Света с удивлением обнаружила, что не узнаёт никого из вчерашних сожителей. Может, девочки всю ночь менялись комнатами, а может, это она вчера просто плохо соображала и забыла лица. Пришлось по новой здороваться со всеми. Из-за отсутствия окон время года и дня определял только экран телефона. Он показывал девять сорок семь утра. Могла бы и подольше поспать, все-таки уплачено.
Спустившись со второй полки в одних носках, Света прикрыла покрывалом постель и полезла в рюкзак за зубной щеткой – вчера от усталости она проигнорировала гигиенический минимум. Нащупала зубную щетку на заваленном крупинками дне, но в самом рюкзаке что-то было не так. Внутренний кармашек вывернут наружу, руку щекотали нитки изнанки. Денег нет.
В животе все органы разом сделали сальто назад. Так, так, стоп, пугаться сразу нельзя, надо хорошенько все осмотреть. Она обулась, стянула вниз рюкзак и начала доставать из него по очереди вещи. Руки плохо работали, как будто Света долго пробыла на морозе без перчаток, но постепенно она вытащила пакет с чистым бельем, пакет с грязным бельем, пухлую косметичку, растрясла сложенные вещи и проверила углы рюкзака. Точно нет. Люди кругом тоже возились со своими вещами, ходили и выходили, никто не обращал внимания на ее потерю. Света молча вышла из общей комнаты и отправилась на ресепшен, придерживая рюкзак за края раскрытой пасти. У входа за стареньким компьютером сидел администратор. Незнакомый, совершенно без сережки и совершенно несимпатичный, в отличие от вчерашнего сменщика.
– Здравствуйте. Я из пятой комнаты, у меня ночью украли деньги.
– Из сейфа? – удивился парень.
– Нет, из рюкзака.
– А, ну так конечно, мы поэтому и завели сейфы. Вам ночной администратор предлагал положить в сейф?
– Да, предлагал, – холодея от его спокойствия, ответила Света.
– Понятно. Хорошо, смотрите, мы можем вызвать полицию. Полицейские приедут, расспросят всех, но вряд ли кто-то что-то видел, и составят протокол. По нашему опыту, дальше не происходит ничего. Воришка наверняка уже выселился – у нас ночью и рано утром шесть человек выехали. И даже если это кто-то из них, шансов что-то вернуть очень мало. – Он сделал сочувствующее лицо, но никакого сочувствия Света не уловила.
– А камер у вас нет?
– В комнатах? Нет. Запрещено размещать. Только в зонах общего пользования.
– И что делать? Все равно, кажется, вы должны вернуть деньги, раз у вас такое происходит.
– К сожалению, нет, администрация не несет ответственности за вещи постояльцев. Вон там табличка висит, возле двери. – Парень ткнул в сторону входа и грустно поджал губы, мол, такая вот жизнь у меня, не обессудь.
Света подошла к табличке – так и есть.
– Так что́ решили, полицию вызываем? – как бы невзначай поинтересовался администратор. Будто чашку чая предлагал.
– Да, вызываем, – огрызнулась она в ответ.
– Хорошо, сейчас позвоню. Еще учтите, что они обязательно проверят документы и пробьют их по базам. – Он многозначительно посмотрел на нее, как будто точно знал ее историю. – Звоню?
– Нет.
Света схватила в охапку опустевший рюкзак и поплелась назад в комнату. Деньги все равно не вернут, а родители узнают, где она и что попала в такую дурацкую ситуацию. И это выяснится через полицию! Папа точно озвереет. Если родители ее и ищут, то только за тем, чтобы наказать. Но откуда этот урод на ресепшене все это знает? Или он просто видит, что она несовершеннолетняя и