о.
Вот теперь, на подходе, стало немного волнительно. Кто попадется сегодня в соперники, в какой он или она форме, в какой форме она сама? В голову лезли варианты, что́ может пойти не так. Физическая вялость, плохо помнишь свои дебюты, какая-то тревожность, от которой начинаешь ускоряться, не выспалась или переспала – и ничего не получается, спина мокрая, допускаешь ошибку за ошибкой, рассыпаешься в таких позициях, в которых вчера играла бы вслепую. И ничего нельзя сделать. Еще утром казалось, что она готова рискнуть и другого способа заработать нет, теперь же Света с тоской размышляла, что лучше бы устроиться курьером, чем портить рейтинг из-за сиюминутной надобности. Но деваться уже было некуда, она пришла.
В прохладном холле сидел парень-организатор, собирал деньги и раздавал сдачу. Света назвала свою фамилию, парень с интересом глянул. Она оставила драгоценные пятьсот рублей и свою подпись под списком участников, отошла ждать жеребьевку. В полупустом игровом зале было уже душно. То ли еще будет, когда придут все участники: до начала оставалось десять – пятнадцать минут. Света разглядывала будущих соперников, пытаясь угадать, кто из них может стать для нее главным конкурентом. Вывесили жеребьевку. Фамилия соперника ни о чем не говорит, но она играет белыми, уже неплохо. Света нашла свой стол по жирному номеру на карточке, повесила рюкзак на спинку стула и принялась ждать соперника. Интересно, будет дедок какой-нибудь или кто-то ее возраста? В принципе все равно, лишь бы послабее. Играть с сильным соперником уже в первом туре – рискованное мероприятие.
Через минуту он появился. Мальчик лет десяти-одиннадцати на вид. В группе шахматисты с рейтингом до 2200, значит, у него уже есть такой. Сел, поправил привычным движением свои фигуры, выровнял под рукой бланк записи партии, без спешки выпил водички. Света поняла, что не новичок, но слишком рисуется, это хорошо, может напортачить. Несколько минут напряженного стартового ожидания, и судья сказал: «Уважаемые игроки, можете начинать».
Ну, поехали. Света начала уверенно, но уже на пятом ходу мальчик выбрал неожиданный вариант. Сразу стало страшно. Этот вариант они с папой разбирали давно, она почти ничего не помнила, кроме того, что папа сказал: «Фраера сюда не ходят». А лучше бы он не остроумием блистал, а разучил с ней вариант. Черт, неужели пацан так готов в дебюте, что фраером быть ей. Света попыталась успокоиться и сделала парочку естественных ходов, но мальчик был готов и отвечал моментально. Из этого следует неутешительный вывод, что он свой вариант знает хорошо и ведет игру по подготовке. И что, блин, делать? Позиция сложная, она не помнит, что дальше, а противный пацан явно выучил теорию и собирается отбарабанить еще ходов пятнадцать без паузы. И тут Света вспомнила слова тренера в шахматной школе, что если все пошло наперекосяк по дебюту, соперник затащил тебя в свой вариант, ты ничего не помнишь, то постарайся сбить его с толку, удиви чем-то нестандартным, пусть и не лучшим, чтобы сопернику пришлось за доской решать новые проблемы, а не только вспоминать, что было при компьютерной подготовке. Вот сейчас хороший момент для этого. Если прыгнуть конем вперед, то, может быть, он попадется в эту маленькую ловушку и тогда, кажется, у нее появится шанс. И вряд ли этот ход он смотрел дома, уж больно он неожиданный. Задумается, потеряется, ошибется. Ну что, давай, вперед – идем Ке4.
Не успела Света сделать ход и переключить часы, как сама сразу все поняла. Ужасный зевок: простой ответ соперника Фd5 приводит к потере фигуры. Если соперник найдет этот ход, то шансов не будет никаких. Вот напортачила – как так можно? Прошла томительная минута. Хода не было. Мальчик напротив сидел с растерянным выражением лица. Света стала робко надеяться, что он не видит верного решения. Может быть, он просто в теории поднаторел, а импровизирует не очень. Тогда есть шанс.
Мальчик посидел еще немного. Света все это время боялась пошевелиться и выдать себя. В таком же состоянии она пребывала, когда папа загонял ее в угол в коридоре. Дальше отступать некуда, за нами Москва. Соперник посмотрел на нее повнимательнее, попил водички, потом тяжело вздохнул и сделал ход. Фd5. Вот и конец.
Не то чтобы Света всерьез рассчитывала на чудо, но все же надежда успела обжиться в голове за эти несколько минут. Теперь она чувствовала опустошение и равнодушие. Вот уж удивила так удивила. Фраер – вот кто она. Или как это сказать в женском роде? Несколько минут Светина голова была занята этим вопросом. Так и не подыскав феминитива, она сделала еще несколько ничего не значащих ходов, которые уже не могли ничего изменить. Мальчик играл спокойно и профессионально, не выражал ни удивления, ни пренебрежения к ее неловкой игре. Вообще ничего не выражал, просто машина без тормозов. Вот же гад. Света сделала пристойные тридцать ходов и сдалась. Шансов уже не было никаких. Позор.
Света давилась слезами еще на последних ходах, а когда пожимали руки, боялась, что слезы брызнут в лицо сопернику, поэтому схватила рюкзак со спинки, чуть не уронив на пол стул, и выскочила в коридор. Сбежать можно было только в туалет. Тот самый, где в ее романтическом детском воспоминании пахли цветы в вазе. Теперь вместо цветов тут стояла тележка с ведром – уборщица мыла полы и перекрыла проход к раковинам, чтобы не топали по свежевымытому. Света обошла тележку, не понимая задумки с блокировкой. Уборщица хотела возмутиться, но успела издать только короткий цок, когда увидела расстроенное красное лицо. На редкость тактичная женщина, она отошла в сторону кабинок, увозя свою швабру и тележку подальше от чужих неприятностей. Света протерла лицо мокрыми руками, снимая слезный морок, сплюнула злость в раковину.
Нет уж, назад она не вернется. Пятихатка Марии Петровны того не стоит. Пусть забирают. И на рейтинг это никак не повлияет.
Стало чуть легче от решения не идти назад. Она высморкалась, протерла раковину, помахала ладонями, как веером, на опухшие глаза и вышла из туалета. В холле по-прежнему сидел парень-организатор, копаясь в телефоне и распечатках. Света, не прощаясь, прошла к выходу. Он поднял глаза от стола, но вопрос не задал. Наверняка это не первый раз, когда неудачливые игроки сбегают. Хотя обычно так, конечно, не делают.
На улице стало хорошо от свежего воздуха и нехорошо от мысли, что следующий соперник будет ее ждать. Недолго. Затем ей засчитают техническое поражение за неявку и присудят победу сопернику. Всем хорошо, только ей плохо.
4
Света перевела телефон из бесшумного режима в обычный. Снова звонили какие-то номера, тридцать два новых сообщения жаждали быть прочитанными. Ее ищут, а она тут гуляет по аллеям столицы. Правда, час назад гулялось веселее, чем сейчас. Большая часть эсэмэсок оказались сервисными сообщениями или автоматическими кодами для приложений, но нашлось и личное. От мамы. В мессенджерах остальные родственники давно были заблокированы. Мама писала: «Доченька, пожалуйста, дай знать, что ты жива. Мы с папой очень волнуемся!!! Просто скажи, что с тобой все в порядке. Больше ни о чем не прошу. Люблю, мама».
Света убрала телефон в карман, вытерла рукавом джинсовки мокрый нос. И жалко, и сладко. Маму жалко, но дочь ей все равно не нужна. Без нее всем станет лучше, и ей самой станет лучше. Взрослые люди должны же понимать, что любое действие рождает противодействие. Как в каком-то там по счету законе Ньютона.
Она ушла подальше от шахматного особняка, чтобы избежать нежелательных встреч, и снова спустилась на Гоголевский. Бульвар только-только начал заполняться народом, время обеденное. Кстати, можно и пообедать. На облупленной скамейке Света разложила продуктовые запасы: обрубок колбасы, плавленый сырок, йогурт и последнее яблоко – одно съела по дороге. Зрелище довольно жалкое. И снова нет питьевой воды. Да что ж такое-то, третий раз уже забывает про воду. Ладно, не страшно, можно в любом кафе попросить. Не откажут же они налить стакан воды из-под крана или откуда там они ее берут. А еще ложки нет для йогурта.
Когда Света покидала квартиру Марии Петровны, ей казалось, что она такая самостоятельная и предприимчивая, ни от кого не зависит и сама принимает решения. После трусливого побега с турнира уверенности поубавилось, а теперь, при виде скромного пайка, снова напало слезливое настроение. Она напоминала самой себе девочку из ясельной группы, которая случайно отбилась от воспитательницы и растерянно стоит посреди улицы. Оказывается, она не может не только выжить без родителей, но и просто ясно мыслить. Факты это подтверждали: деньги профукала, турнир проиграла, даже долбаную ложку не догадалась захватить. Мозги куриные, а строит из себя великую шахматистку. Может, папа был во всем прав. Без его требовательности, дисциплины и кипучей энергии она не достигнет ничего. А с «ничем» кому она будет нужна? Только четвертый день свободы, а самооценка уже на нуле.
Света содрала с упаковки йогурта пленку. Благо он размяк от тепла в рюкзаке и стал практически питьевым. Залезая носом в стаканчик, она с горем пополам вылизала фруктовую массу со стенок. Хорошо хоть салфетки взяла, чтобы вытереть йогуртовый рот и нос. Все-таки не такая уж дурочка. Потом съела сыр, а на десерт яблоко. После обеда настроение чуть подправилось. Попка колбасы не выглядела аппетитной, и Света убрала ее в пакет на черный день. Возможно, что этот день настанет уже сегодня.
Надо куда-то вписаться на ночь. Точно, вписки! Придумала бы это раньше, не пришлось бы в подъезде ночевать. Вот что обед животворящий делает. Дожевывая яблоко, вытащила телефон из рюкзака и через поиск нашла группу «Вписки Москвы». Почти сто тысяч подписчиков. Большинство предложений в ленте толсто намекали на интим, но были и более безобидные: зазывание мужиков на рыбалку, продажа гаража и предложения остановиться туристам из другого города. Света за пару минут создала фейковую страницу и разместила в ленте этой группы пост. Написала, что приехала в Москву из другого города, ищет вписку на несколько дней, без знакомств, только остановиться. Подумала, что текст без картинки читать никто не будет, поэтому приложила фото: девушка с мягкими каштановыми волосами открыто улыбается в камеру зубами в брекетах. Фото скачала со стока.