Ей лет семь-восемь. Она стоит ногами в одних носочках на холодной плитке перед дверью своей квартиры. Родители велели прийти в себя на свежем воздухе и подумать о своем поведении. Звонить и проситься домой нельзя. Хочется пи́сать. Можно было бы пописать на лестнице, но стыдно, соседи увидят. Прошлепала на общий балкон, там пятки жжет ледяной пол, стоять невозможно ни секунды, только подпрыгивать. Вернулась на площадку, стала молиться, повторяя: «Пожалуйста, пустите». Через час примерно ее пустили обратно, но холод уже проник глубоко. Потом она заболела, и родители ругались еще больше.
Из засады никаких звуков слышно не было. То ли парень вышел искать ее на улицу, то ли поднялся в квартиру на лифте, то ли все еще караулит внизу. Скоро стало казаться, что место ненадежное. Стоит свеситься за перила – и все, никуда не деться с этого козырька, только прыгать вниз. В этот самый момент дверь медленно заскрипела. Шаги медленные, без рывков. Света вжалась в кладку, из-под ноги выкатился окурок. Если сейчас он ее заметит, надо прыгать. Крадущийся тигр и затаившийся дракон перегнулся через перила.
– Ой блин! Ты что тут делаешь? – заорал испуганный и голый по пояс мужик с сигаретой в зубах. Сосед. Она видела его, когда заглядывала в кухню к соседям. Узнала по фигуре.
– Прячусь.
– От кого?
– От насильника.
Мужик помолчал, переваривая.
– А он кто? – уточнил с осторожностью.
– Сосед ваш.
– Кто? Ты шутишь?
– Нет. Квартира слева. Там Рита и Вано, и пес Баскервиль. А этот парень, друг их. Одногруппник, что ли… Не помню, как зовут, может быть, Вова…
– Так, погоди. Давай так. Ты вылезешь оттуда, а я полицию вызову. Только телефон в квартире оставил, я схожу?
– Нет! Не уходите. И полицию не надо, – прошептала умоляюще.
– Почему не надо полицию?
Света молчала. Как бы она смогла ему сейчас в двух словах объяснить, что за полицией приедет папа, он найдет ее, он вернет ее в старую жизнь, утащит в разъедающий страх и уже никогда не отпустит. Мужик ждал.
– Ну хочешь, я сам с ним разберусь? Он какой, крупный или мелкий?
– Не крупный. Но там их двое.
– Не беда, я вон какой большой. Пошли, покажешь, какая квартира.
Света нерешительно оглядела висячую грудь и мягкое пузо соседа.
– Да не бойся, пошли. – Он протянул волосатую руку.
Свете не нравилось трогать руку, оттого что мужик был голый, но нравилась перспектива настучать по башке обидчикам и забрать рюкзак, который она бросила в квартире. Опираясь на кирпичи и руку соседа, вылезла обратно на площадку балкона. Пока шла за соседом по направлению к квартире, идея возмездия казалась удачной, но, когда по тычку ее пальца мужик позвонил в квартиру, нервы сдали. Света повернулась спиной и побежала вниз по лестнице, бросив и рюкзак, и телефон, и защитника. За собственным топотом ей мерещились звуки погони.
По дороге до первого этажа никто не встретился, а на самой нижней площадке лестницы она наскочила на Риту с псом. Света чуть не упала, запнувшись за поводок, пес закружился на месте, подхватив ее панику.
– Что? Что случилось? – верещала Рита, но Света только молча сопела в ответ и упорно выпутывалась из собачьих силков. Пусть она сама спросит у своего парня.
Выпуталась и побежала дальше. Будка консьержки темная и пустая, не дождаться помощи. Мимо черного окошка будки пробежала к железной двери. Электронный домофон открылся без сопротивления, ветер толкнул дверь. Нет уж, никаких больше вечеринок.
5
Света выскочила из железной двери подъезда, пронеслась по лестнице, сворачивая голеностоп. За мусорными контейнерами вильнула на тропинку цветника. Под балконами, конечно, ходить не рекомендуется, но не в этом случае. Надо держаться подальше от дворового фонаря, мало ли кто наблюдает из квартиры. Обошла дом по контуру, встретила только удивленную кошку, не привыкшую к ночным гостям, и облезлых крыс, привыкших ко всему вообще. Перешагнула через низкую оградку палисадника и оказалась на утыканной машинами улице. Улица со всех сторон не защищена, полуголая девчонка – легкая мишень не только для квартирных маньяков, но и для обычных городских. Куст жасмина у дорожки такой большой и плотный, что легко спрятаться взрослому мужчине. От этой мысли Свете пришлось отшатнуться от жасмина и свернуть с дорожки к детскому саду. Поскальзываясь на земляных холмиках и опираясь на забор садика, она добежала до овощной палатки. Вовремя присела за палаткой – мимо как раз прошуршала колесами машина.
Паника билась в горле комом, настаивая, что место плохое, не прикрытое с тыла. От машин скрывает плохо, а от пешеходов – и вовсе нет. Напротив палатки во дворе заметила темную площадку гаражного кооператива. У папы был гараж, она часто ходила с ним до гаража, там точно глухое место и темным-темно. Прислушалась – пока все тихо. Выскочила из-за палатки и по темной кромке от фонаря добежала до гаражей. Пеналы прилегали друг к другу плотно, зазор только между спинами гаражей и бетонным забором. В укромном месте пахло туалетом, но лучше варианта уже не найти. Света подвинулась туда, где запах был послабее, присела на корточки и затихла.
Ей вдруг пришло в голову, что темные гаражи мог выбрать для укрытия кто-то еще. Она пыталась захватывать воздух носом беззвучно, сдерживать свистящий хрип, но выходило плохо. Ей казалось, что слышно даже через улицу и люди в квартирах просыпаются от этих тонущих всхлипов. Поборолась со всхлипами минуту-другую, пока дыхание не успокоилось. Вроде никаких звуков, кроме дальней автотрассы. От облегчения сразу же захотелось почесать голову, поправить штаны, куда забирался земляной холод, размять затекшие ноги, но она выдержала еще одну проверочную минуту. Чтобы наверняка. Кажется, все в порядке, в гаражах она одна. Как, собственно, и всегда. Но это даже хорошо.
Открытая кожа ниже рукава покрылась пупырышками. Света обвила себя руками, чтобы не выпускать тепло, холодными пальцами проползла в рукава футболки. Спина тут же обросла гусиной кожей, а пальцы, наоборот, горели, касаясь лопаток. Качнулась спиной назад, а потом вернулась в исходное положение. Ей это понравилось. Попробовала сидя раскачиваться вперед-назад скрюченным телом. Как улитка, которая опрокинулась на домик-ракушку и теперь не может вернуться в вертикальное положение. Не просто упала, а свалилась на дно бетонного колодца. Улитка сама уже не встанет, если только кто-нибудь не поможет.
Машины за тонкой стенкой гаража – уставшие кони, отдыхают в своих стойлах, подставив жаркие двигатели ночному ветру. Лошади спят чутко, никто не может пробраться в конюшню незамеченным. Удушливо пахнет навозом, как на конезаводе под Пятигорском, куда они с мамой ездили на экскурсию. Там были всякие лошади: рыжие, черные и даже в яблоках, как в мультике про мустанга. Лошадям нравится, когда им чешут между плечами, где грива, еще им нравится сахар, морковка и яблоко. После шоу детям разрешили покататься по одному кругу. Свете достался коричневый конь. Перед началом поездки он деликатно взял предоплату – подобрал влажными губами кусок сахара с ее ладони. Оказывается, у лошадей тоже есть борода и усы. С близкого расстояния были хорошо видны длинные волосы на жующей морде. Под гладкой шерстью перекатывались позвонки, в такт покачивалась из стороны в сторону жесткая грива, о землю отбивались последовательно четыре копытных удара: правой задней, правой передней, левой задней, левой передней. Пока у этого шага есть ритм, всё в порядке.
От мерного качания взад-вперед стало как будто легче дышать. Света вынырнула из тревоги обратно за гаражи, остановила качание и посмотрела на свои пустые руки. Джинсовка, рюкзак и телефон остались в страшной квартире. Жалко вещи, а джинсовка очень пригодилась бы сейчас. Да и телефон. Даже время никак не узнать. Вроде можно определить по звездам, но, опять же, как это сделать без интернета? Осталось дождаться рассвета. Сколько ждать – непонятно, но надо ждать.
А зачем, собственно, так стараться? В чем смысл? Бежать от родителей, чтобы потом бежать от Марии Петровны, чтобы потом бежать из страшной квартиры. Неужели бегать придется всегда? Так, может, уже сбежать раз и навсегда? Есть один способ решить все проблемы разом. Единственное – жалко маму. Это, конечно, не всерьез, а так, просто, на будущее. Это же ничего, она просто изучает варианты следующего хода.
Пока думала крамольные мысли о будущем, в планы вмешалось настоящее – очень сильно захотелось в туалет. Где тут туалет – ясно: на противоположном крае гаражного городка, откуда пахнет. Почти бестрепетно она дошла до другого конца гаражей, справила нужду и даже выглянула наружу. Тихий уличный тупик, спящие окна дома напротив, никакого движения, кроме ее собственного шуршания. Да что сидеть-то тут, надо вылезать. Бояться больше нечего. Света одернула на себе футболку, вытерла руки о штаны и выбралась из-за гаражей. Посмотрела вверх – по краю небо начинало светлеть. Уже можно было рассмотреть облупленные карусели на детской площадке неподалеку и собственные худые ноги в кедах. Ноги в кедах. Ноги нужны, чтобы идти. Надо идти. И Света пошла.
Подальше от вонючих гаражей, подальше от потерянного телефона и мерзкого Вовы, просто пошла. О варианте она больше не думала. Он как будто спрятался за подкорку, чтобы выглянуть оттуда в подходящий для развития фигур момент. Без приключений миновала спящие дворы, пересекла школьный двор и площадь с сетевыми магазинами. Утоптанная дорожка привела к шоссе, по которому проезжали редкие машины. Вчера она видела дорогу на карте и запомнила название: Можайское шоссе. Такой же адрес у страшной квартиры. А может, уже и не страшной. Над церковью через дорогу вставала заря, щекотно дотрагиваясь лучами до лица. Света подставила нос и, как обычно, чихнула на солнце. Вытерла руку о штанину и зависла в раздумьях: пойти направо или налево. Пока она зависала, слева из-под мусорного контейнера «Пятерочки» выскочила толстая крыса. Сомнений больше не оставалось, Света пошла от крысы направо. Вдоль шоссе, рассматривая витрины магазинов, замершие тренажеры в фитнес-центре и темные окна первых этажей.