Ей казалось, что она переварила вчерашнее происшествие, что все это уже не важно и не существенно для ее планов, что утренний свет согнал следы ночной драмы. Так она считала, пока не увидела настоящую себя в зеркальной поверхности торгового центра. Волосы свалявшимся пухом торчат на макушке, хвост сбился набок, футболка и джинсы в черных пятнах, лицо с размазанным макияжем перекошенное и абсолютно сумасшедшее. Неужели это все она? Да не может быть. Света провела языком по зубам, челюсть в отражении задвигалась из стороны в сторону. Попыталась пригладить торчащие волоски на голове, но это не исправило сумасшедший вид. Пока знакомилась с собой в отражении, рядом открылась дверь. От неожиданности Света басовито сказала:
– Ой.
– Вы в порядке? Помощь нужна? – спросила девушка в форме и с бейджиком.
Света сочла за лучшее промолчать и тихонько свалить, пока в сумасшедший дом не упекли. Этого еще не хватало. Она начала пятиться назад, но девушка сделала шаг навстречу.
– Погоди, не убегай. Кофе хочешь? – махнула рукой в сторону двери, из которой вышла.
Света заглянула в окно и увидела на этот раз не только свое отражение, но и кофейню за стеклом. Возле бара стоял парень, тоже в форме, и ждал, как будут развиваться события дальше. Понятно теперь, как ее заметили, пока она тут марафет наводила. Кофе – это хорошо, почему бы и нет. Девушка все еще держала для нее дверь полуоткрытой, приглашая войти. На двери светящаяся реклама и потемневшая табличка: «Шоколадница». Ба! Да это же как в Перово. Заколдованное место, что ли? Ну и ладно, зато тепло и пахнет приятно. Все, что могло случиться, уже случилось – чем они могут ее напугать? Света нырнула внутрь.
Дверь приятно звякнула, пропуская в тепло. Пустые столики полукругом обступали панорамные окна. В такие окна можно увидеть весь город, а не только взлохмаченную девочку напротив. Полиция города должна сделать здесь наблюдательный пункт, чтобы следить за порядком и не допускать того, что она допустила. Стоя у бара, официант начищал белым вафельным полотенцем и без того блестящие вилки и ножи, а сам был серый от усталости.
– Здравствуйте! – он поздоровался и переглянулся с девушкой с бейджиком.
Света упорно не хотела говорить, поэтому просто кивнула в ответ на приветствие. Девушка махнула рукой в сторону ближайшего к бару столика и жестом пригласила присесть. Света с осторожностью присела на мягкое кресло.
– Кофе? Чай? Какао? – снова попытался наладить контакт официант.
– Денег нет, – прошептала осипшим от гаражного холода голосом Света.
– Да и не нужно. У нас тут этого добра знаешь сколько, льется рекой. Так что хочешь? – это сказала девушка.
Свете показалось странным, что она так мало ценит собственный товар и предлагает его всем встречным и поперечным бесплатно, но решила, что это не ее ума дело.
– Какао. – Света рассмотрела наконец на бейджике «Елена, менеджер». В любой ситуации надо быть вежливой, поэтому добавила: – Если можно.
– Чингиз, сделай, пожалуйста, большое какао, а мне капучино. Спасибо. Я с тобой посижу, ладно? – девушка завалилась в кресло напротив.
Официант кивнул, принимая заказ, зашел за барную стойку и начал греметь там дверцами. Ожила кофемашина. Задвигались поршни, зашипели паровые трубки, протяжно загудела пустая витрина. Ожила даже сонная уборщица, которая до этого шваркала мокрой тряпкой под столами и креслами и, казалось, ничем в мире не интересовалась.
– А это кто? Новый девочка? – округлыми гласными спросила она у всех сразу, подойдя к стойке раздачи.
– Гуля, ты мой, не отвлекайся. Вентиляционные решетки еще протри, пожалуйста.
– Решетка тот день мыл. Раз в две недели же моем, – возмутилась уборщица нарушением графика.
– Ладно, Гуля, иди. Потом помой тогда.
– Бай, чего ругаешься? Мою же все, – уборщица возмущенно цыкнула и ушла за штору, отделяющую помещение персонала от зала.
Когда чашки задымились на стойке и кофемашина затихла, официант вышел с напитками из-за барной стойки. Он аккуратно снял их с подноса, с мягким стуком поставил на столик и развернул блюдца так, чтобы черенок ложки оказался справа от каждого гостя. Потом официант вернулся к натиранию приборов, но из виду их столик не выпускал. Колдовство над чашками навеяло Свете мысль, что это, пожалуй, классная работа. Разносить десерты в тонких креманках, варить ароматный кофе, смешивать разноцветные коктейли. Надо бы узнать у них насчет работы.
Менеджера Лену, видимо, колдовские пасы над напитками уже впечатлить не могли, поэтому она просто опрокинула в себя полчашки капучино. Света попыталась придвинуть к себе чашку с какао, но заметила, как трясется рука. Ложка от этого мелко звякала о края блюдца. Лена тоже заметила. Света отдернула руку, убрала ее на колени и наклонилась к чашке. Лизнула поверхность какао – сладкая пенка оказалась негорячей, пахла почему-то ванилью. Очень вкусный какао, ни в какое сравнение с отвратительным кофе, который она заказала в первый день в Москве.
– Тебя, кстати, как зовут? Меня Лена, – девушка схватила себя за рубашку, выпячивая бейджик.
– Меня Света.
– Отлично! Будем знакомы. Так что случилось с тобой? – понижая голос, хотя в тишине пустого зала все равно было слышно, спросила Лена.
Света не хотела говорить, но теперь было уже словно все равно. Было и было. Тем более обещанный какао получила, значит, с нее теперь леденящая душу история. И она рассказала, как сбежала в Москву, как девочка с форума оказалась Игорем, как украли деньги, как спала на лестнице и как эту ночь провела за гаражами. И вот она здесь, пьет какао, и как будто все пережитое до этого момента ничего не значит. Света хотела видеть себя именно такой – стойкой и невозмутимой, но героическому образу мешали текущие сопли. Ей даже пришлось попросить салфетку. Когда она провела салфеткой по лицу, та почернела. Лена и Света обе уставились на эту черноту.
– Давай вызовем полицию? – первая не выдержала Лена.
– Нельзя, – глухо отозвалась Света.
– Почему это?
– Родителей тогда вызовут, а я не хочу домой. Пока не хочу.
– Да неужели дома хуже, чем то, что ты сейчас рассказала? – Лена всплеснула руками точно как Светина мама, когда та считала себя правой в споре.
Света подняла на нее глаза.
– Да.
Они помолчали.
– Тогда вот что. Поживи пока со мной. Я живу с девочкой, но она сейчас у родителей в Молдове. Недели две ее точно не будет, а дальше посмотрим. А?
Света смотрела в стол и думала, что это прекрасное предложение, но со дна ее холодного колодца это уже не имеет значения. Какая разница – спать в квартире или на лестнице, ночевать в Люблино или в Одинцово. Какая вообще разница, если за подкоркой уже скребется основной вариант.
– Ты пока думай, а я нам что-нибудь разогрею. Сама есть хочу. – Лена встала из-за стола, отодвинув чашку от края. – Вроде роллов много с вечера осталось. Тебе с курицей или с яйцом?
– С курицей.
Лена кивнула и пошла громыхать дверцами на кухне. Свете только сейчас пришло в голову узнать, почему они все тут сидят в пустом кафе, без народа, но с едой.
– Простите, а почему вы работаете по ночам? – спросила официанта.
– У нас график круглосуточный.
– А зачем? Никого же нет.
– Почему, часов до двух есть. Потом редко бывает. А в семь уже утренняя смена приходит.
– А сейчас сколько времени, не подскажете?
– Шесть пятнадцать. Скоро ребята придут, а мы домой пойдем.
Официант сказал и сладко зевнул. Света не удержалась и тоже зевнула. Может, правда поехать к этой девушке ночевать. Она вроде добрая. Помыться можно, чтобы людей не пугать. А если еще и на кровати поспать, то это вообще праздник.
Скоро Лена вернулась с тарелками, на которых две половинки пшеничного ролла изображали крышу домика. От движения одна половинка съехала, и домик разрушился.
– Блин, – отреагировала Лена. – Держи с курицей.
– Приятного! – крикнул от стойки официант.
– Спасибо, Чингиз! – отозвалась девушка-менеджер.
Начали есть. Ролл с курицей показался Свете вкусным, но соус слишком жирным. Оставлять некрасиво, поэтому она доела до конца, преодолевая тошноту.
– Лена, можно спросить? – Лена с таким же жирным соусом на губе кивнула и укусила ролл. – Почему мы едим бесплатно?
– Сотрудники едят то же, что в меню. Но не все из меню можно, дорогие блюда нельзя. Например, ягоды, фрукты, салаты нельзя. А вот блины, супы, роллы – это пожалуйста. Хочешь, кстати, блины с маком? Еще порция осталась.
– Нет, спасибо, я наелась.
– Чингиз! – крикнула в сторону бара. – Иди поешь. Ты все подготовил к открытию? Ага, молодец. Ну иди. Приятного! Так что решила? Поедешь ко мне? – так Лена разговаривала со всем миром одновременно.
– Поеду, – тихо ответила Света.
– Ну и правильно, – прокомментировала это решение Лена и принялась убирать со стола тарелки и салфетки.
Через полчаса стали появляться люди. Они оказывались в зале уже одетыми в форму – Света потом догадалась, что они заходили через черный вход для персонала, – и сразу же брались за дело. Таскали посуду в сетчатой коробке на барную стойку, намывали полки, где хранились приборы, вычищали мусор из кресел, болтали и пили свой кофе, пряча его за кассой. Свете жутко захотелось остаться здесь навсегда, чтобы помогать за стойкой, улыбаться и всем желать «приятного», но Лена уже переоделась в джинсы и куртку, сдала смену другому менеджеру и вышла в зал, мотая ключами от машины.
– Поехали, – тихонько сказала Свете.
Первые гости начали подтягиваться за утренним кофе, поэтому с коллегами Лена попрощалась кивком. Света ушла молча. Чингиза в зале уже не было, прощаться ей не с кем.
На парковке за торговым центром сели в старенькую машину с ржавчиной на двери и поехали в сторону области. От Одинцово оказалось недалеко, добрались минут за двадцать. Новые дома из красного кирпича на отшибе возле леса и автотрассы. Лена воткнула машину между двумя сухими елками. Света никак не могла открыть дверь, мешал сильный ветер – он завывал на пустыре, закручивал листья и мусор вокруг домов, выбивал слезы из глаз.