Вера попыталась что-нибудь сказать, но получилось только промямлить нечто невнятное про хорошую игру и приятные впечатления. Видя ее сложности, корреспондент предложил прислать вопросы на почту, она с облегчением согласилась. Но на этом все не закончилось, заставили делать фотографию с сусальным кубком, медалью и планшетом. Что ж, планшет – это не так плохо, можно продать, он еще запакованный. Фото наверняка будет смешным и нелепым из-за того, что она пытается удержать все это добро в руках. Вера не к месту вспомнила о мультике про пластилиновую ворону, который однажды показывал ей папа. Тогда она мультик совершенно не поняла, а сейчас вспомнился смешной кадр, где счастливая корова пытается удержать седло большое, ковер и телевизор, который, может, вру́чат, а может быть, вручáт. Только корова счастливая, а Вера – нет.
3
Сидя на кровати с полотенцем-чалмой на голове, Вера рассматривала упаковку айпада и воровато поглядывала на дверь. Не хотела оказаться застигнутой врасплох, чтобы не пришлось краснеть от неловкости и прятать большую коробку под одеяло. Она уже прошерстила «Авито» и узнала, что даже бэушный планшет такой модели стоит шестьдесят с чем-то тысяч. Можно нормально так разжиться. И канцелярку новую купить, и вещи, и родителям домой что-нибудь, а еще отложить на коррекцию фигуры, как и хотела. А можно не продавать, оставить себе и снять красивую распаковку для инсты. Например, на пляже. Тем более сегодня все равно нет никаких планов, кроме вечерней жеребьевки по классике. Хотя при чем тут море и айпад? Да ни при чем, просто хочется, чтобы в ленте наконец было хоть что-то красивое.
Подушечки пальцев беспокоил зуд. Пальцы тянулись гладить экранную ленту. Вера подумала секундочку и решила, что, раз она победила, можно снять вето на инстаграм. Кивнула себе для подтверждения и полезла смотреть примеры рилз с распаковкой, но по дороге задержалась и посмотрела свою ленту, ленту мамы, ленту турнира и вообще всевозможные ленты во всех соцсетях. Шахматная группа как раз сделала пост, который сообщал о предварительных итогах на чемпионате страны и о победе Веры в этапе по рапиду. В списке лайкнувших попалось знакомое лицо.
И снова здравствуйте, Светлана. Ой, какой захолустный профиль. Вроде бы соседка не из такого уж глубокого Подмосковья. Долгопрудный, что ли, или что-то другое на Д. Судя по ленте, в городке было много дворовых кошек и заброшек, а еще деревьев, рельсов и граффити. Самой Светы в пейзажах Долгопрудного – или чего-то другого на Д – почти не было. На редких четких фото в рост лицо было закрыто телефоном или затерто в редакторе. Странная нелюбовь к лицу, которое она так ярко красит. Может, поэтому и красит? Вера отлистала ленту в самый низ и увидела старые картинки тех времен, когда запостить размытое фото ног в кроссовках было высшим шиком. С одной слишком контрастной – по моде трехлетней давности – фотографии ей улыбалась маленькая Света в обнимку с мамой, а позади их светлых голов маячила мужская футболка и часть предплечья. Подпись под фото гласила: «Моя семья».
Вера вздрогнула всем телом, как от прикосновения холодных парикмахерских ножниц к шее. Крепкая волосатая рука с треском опускается на светлую голову и хрупкие кости, крепкая волосатая рука оставляет черные синяки на прозрачной девичьей коже, крепкая волосатая рука лежит на спинке кресла как клешня морского чудовища. Вера по-боксерски отбросила телефон и, пока не передумала, закинула коробку с айпадом на кровать Светы. Чтобы не отвечать на неудобные вопросы, она быстро оделась и, как была, с мокрой головой, выскочила из номера. Страшновато было наткнуться на соседку или Артема Николаевича – или еще кого-то, кто захочет сбить с нее решительность бежать, но холл оказался пустым и тихим. Раздвижные двери лениво разъехались, как будто в санаторий их тоже отправили отдыхать, а не работать. С улицы дохнуло сладкими цветами и канализацией.
Едва поставив ногу на первую плитку дорожки, Вера уже пожалела о минутной слабости и передумала отдавать приз. Хоть бы Света ничего не поняла и коробка вернулась обратно. Но тогда придется объяснять, что она имела в виду. А она и сама не знала, что именно, только понимала, что победа досталась ей не по заслугам, не по правде. Пока это известно ей одной, но скоро станет ясно всем. Наверное, это откроется уже на завтрашнем туре по классике. Или ей это выскажут соперники, или она отвратительно проиграет, или еще что-то произойдет.
Вере хотелось уйти от санатория подальше, подняться в горы и пропасть там, но листик альбомного формата перед будкой охранника, засунутый в прозрачный файлик, сообщал, что участники турнира могут покидать территорию только с разрешения куратора. Вера читала несколько раз, но доходило медленно – мир заслонял упакованный в свежую хрустящую пленку айпад. Когда смысл объявления наконец достиг сознания, Вера вспомнила, что на собрании им несколько раз говорили об этом. Просто раньше она ни разу не пыталась покинуть территорию санатория. Пошатавшись вокруг будки пару минут, она все-таки отважилась набрать номер Артема Николаевича и попросила заказать ей пропуск в город, чтобы купить кое-какие гигиенические принадлежности. Кажется, он решил, что речь идет о прокладках, и быстро согласился.
Когда металлическая калитка щелкнула позади, Вера сразу почувствовала себя легче на пару килограммов. Как говорится в статусах ВКонтакте, в любой непонятной ситуации нужно просто двигаться вперед. Этот новый южный город звал взглянуть на него и на себя в нем. Дома Вера тоже часто шаталась по улицам без цели, гуляя мимо зеркальных витрин первых этажей – в Саратове такие были только в самом центре, приходилось выбираться туда. Скосив глаза в сторону окон, она разглядывала себя и пыталась представить, какое впечатление производит со стороны, что видят люди, когда смотрят на эту девочку. Одно неудобство: от постоянного втягивания живота быстро уставала спина.
Когда нагулялась и санаторий остался далеко позади, Вера решила, что собрала достаточно энергии для звонка домой. Вдохнула поглубже и тапнула на вызов номера.
– Алё, мам. Привет. Я выиграла! – Радостный шелест в трубке. – Ага, вчера вечером было награждение, призы – сто тысяч и айпад. Деньги на карточку пришлют.
Вера сообщила маме сразу всю полезную информацию, без деталей. Ей этого будет достаточно, чтобы мысленно поставить галочку напротив пятерки. Такая новость, пожалуй, даже потянет на пятерку с плюсом.
– Спасибо, да, спасибо. А папа там далеко? Пап, привет!
Вера резко остановилась посреди улицы, чтобы шарканье собственных ног не заглушало папин голос.
– Ты как? Да, выиграла. Рада, конечно. Помнишь, как Ласкер пожертвовал двух слонов, потом шах ферзем и ладья ставит мат? У меня тоже вышло! Алё, пап!
То ли папа бросил трубку, то ли связь прервалась. Папа никогда бы не прервал разговор на пересказе выигрышной комбинации. Она набирала номер еще несколько раз, но на том конце не отвечали. На четвертый звонок мама наконец ответила.
– О, ура! Мам, привет еще раз. Не могла дозвониться. С папой все хорошо? Мне показалось, что он странно отвечал.
– Да с папой что-то не очень, дочь. Но ты не волнуйся, думаю, это сейчас период такой. Твои новости его очень порадовали, ты молодец!
– А что случилось-то?
– Да ничего не случилось. Просто папа болеет. Беспокоится, плохо спит, мало ест. Такая глупость, конечно, но плохо ему взаправду. Но я слежу, врачу докладываю, так что всё под контролем. Еще у нас какие-то сложности с числами начались, но это потом.
– Ну расскажи, пожалуйста.
Из частного сектора доносился весенний шашлычный дух, и Вера подумала, что после разговора с мамой непременно купит себе на бульваре большую шаурму.
– Да тут такое дело. – Пауза, выдох, пауза. Мама как будто боролась с дыханием. – Это началось, дочь, после твоего отъезда. Папа стал бояться чисел. Постоянно складывает номера телефонов, квартир, этажей. Проценты высчитывает с рекламных буклетов и вывесок. Когда пультом от телевизора щелкает, выбирает только четные каналы. Говорит, от нечетных как-то не по себе. Некоторые песни по радио слушать не может. Например, про тридцать три коровы. Только ты уж особо не распространяйся, пожалуйста. Стали давать препараты от тревожности, они помогают, но не всегда. От волнения или усталости опять начинается эта атлетика.
– Что?
– Арифметика, говорю. Только ты не волнуйся, дочь, врач сказал, это не беда, просто особенность. Ну, я побегу, у меня там плов на плите. Не вешай нос, играй спокойно, за папой я послежу. Целую!
После того как мама положила трубку, Вера еще несколько секунд смотрела в потухший экран. Папе хуже. А не потому ли ему хуже, что ей лучше? Во всех книжках и фильмах сказано: чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Вера выпросила у дольмена удачу, но разве не должна она была предложить что-то взамен? А что, если дольмен выбрал папу в качестве компенсации?
Экран моргнул сообщением от группы «Семейный чат». Раньше она проматывала сообщения в группе поскорее – кто бы мог подумать, что теперь здесь будет самый важный для нее контент. Мама: «Поздравляю с победой! Ты просто супер!» Сообщение заканчивалось смайликом в виде взрывающегося конуса-хлопушки. Вера пробила «супер» через поиск по чату и убедилась, что это слово впервые встречается в их с мамой переписке.
Рассматривая кривенькие дома и заборы этого другого города, Вера перебирала расползавшиеся во все стороны мысли. Итак, задача: помочь папе. Дано: сто тысяч призовых и непонятные договоренности с дольменом. Может, нужно отдать деньги? А зачем дольмену деньги? Отдать их Свете? А чем это поможет папе? Ничем. Разве что чувство вины поубавится. А может, это просто дичь какая-то? С чего бы делиться выигрышем со Светой, если та проиграла? Все чисто, никто не узнает, если она сама не растрындит про помощь дольмена. Нет, надо брать выигрыш и везти домой. Папе будет приятнее считать собственные деньги, чем проценты с рекламных буклетов. А если Света уже по-тихому забрала планшет, то что поделать. Но второго предложения не будет. Остановившись на этой успокоительной мысли, Вера еще немного побродила по улицам, но не нашла ничего примечательного, кроме того, что в отличие от саратовских они интригующе уходили вверх или вниз.