Недалеко от железнодорожного вокзала на пешеходной улице она заприметила сувенирный магазинчик под названием «Звенящий кедр». При входе музыкально звякнул колокольчик. Продавщица повернулась, но, рассмотрев клиента, вернулась к своим делам. Внутри было даже слишком темно для солнечного дня, удушливо пахло благовониями, а полки тесно населяли будды, камни и каменные фигурки с наклеенными поверх зелеными ценниками. Вере так понравилась мистическая атмосфера, что захотелось что-нибудь купить на память. Она попросила продавщицу посоветовать талисман на удачу. Та нехотя вышла из своей каморки, отчего товары на полках издали звяк, и показала амулет на красной нитке с кисточкой и иероглифами в каменном центре. Продавщица сказала, что камень – это сердолик, очень мощный оберег, защищает и притягивает удачу. К тому же в подарок к амулету идут ароматические палочки. Всё вместе за тысячу рублей. Вере показалось это странным, ведь зеленые ценники кругом моргали ценами в двести-триста рублей, но она решила, что лучше потратит деньги на амулет, чем на шаурму. И для кармы, и для фигуры полезнее.
Когда она, голодная и посвежевшая, вернулась в номер, коробка с айпадом лежала на том же месте, соседка не появлялась. Вера распаковала коробку и демонстративно выбросила разорванную пленку в урну под зеркалом. Наконец-то удалось обменять свой труд на что-то ценное, и она совершенно не должна этого стыдиться.
Планшет приятно подрагивал при нажатии на боковые кнопки, удобно ложился в руку, и вообще хотелось его лизнуть, чтобы проверить, такая ли у него гладкая поверхность, как кажется. Вера хотела сфоткать номер на память, а заодно проверить камеру, но сразу после включения планшет начал задавать слишком много вопросов про учетные записи и пароли, которых у нее никогда не было, ведь это первый ее гаджет от «Эппл». Вере сейчас совсем не хотелось на все эти вопросы отвечать, поэтому она решила, что разберется с ними в поезде, а пока убрала блестящий экранчик в чемодан.
О папе она больше не думала. Этот защитный механизм Вера выработала давно: пускать мысль по самому краешку разума, как малознакомую и вообще не про себя, позволяя ей проникать в сознание в безопасной дозировке. Авторская методика защиты от взрывов. Когда-то в статье про пожар в кемеровском торговом центре «Зимняя вишня» Вера читала, как одна женщина прямо посреди дыма и паники остановилась, чтобы надеть дочери туфли. Она делала это сосредоточенно и внимательно, как будто это важно, когда вокруг кричат горящие люди. Статья заканчивалась сообщением, что женщина с дочерью скоро пропали в дыму в своих аккуратно надетых туфлях. Вера подумала, как бы и в ее системе безопасности тоже не случился такой трагический баг.
После ужина, за который Вера дважды подходила к столу раздачи и хотела бы подойти еще, но застеснялась, – жеребьевка состоялась в третий раз. Стартовал заключительный, и самый престижный, этап турнира – классика.
По жребию Вере досталась сильная соперница с рейтингом за две тысячи – Лея Гусева. Дуэт Зайцева – Гусева напоминает басню Крылова. Почему так много животных фамилий, если в старину имена образовывали от занятий человека? Что праотец Леи делал с гусями, а праотец Веры с зайцами? Разводил, истреблял? Интересно. Но вряд ли эти двое были веганами, так что ничего хорошего.
Лея только вчера приехала вместе с мамой, специально, чтобы сыграть классику. Артем Николаевич предлагал своим ученикам бить по всем точкам, а тренер Леи считал, что шахматист определяется классикой, когда время партии не ограничено и противостояние может длиться часами. У некоторых шахматистов на четвертый час кончается кислород, а у некоторых открывается второе дыхание. Тут папа непременно бы вспомнил любимую карикатуру Бидструпа под названием «Подготовка к чемпионату», где спортсмен бегает, прыгает, фехтует, в общем, готовится к эпичной битве похлеще, чем Рокки, а потом сидит совершенно неподвижно за шахматной доской и играет в шахматы.
Отправляясь после жеребьевки спать, Вера заглянула в бар к Артему Николаевичу. Теперь этот темный закуток стал его базой, и Вера почти всегда находила его там. Только раз она заходила к нему в номер, но это было еще при заезде. Артем Николаевич сказал, что утреннего разбора Гусевой не будет, так как он завтра с самого утра на игре с Яриком. Радость с лица тренера испарилась, и оно приняло свое обычное серьезное выражение. Вере так нравилось больше, она предпочитала предсказуемого тренера счастливому.
Зоологическая партия с Гусевой планировалась на шестнадцать часов. Делать с утра было особо нечего, поэтому после завтрака Вера отправилась в зал посмотреть на чужие победы. Привычные турнирные звуки: шум отодвигаемых стульев, шелест бланков и короткие приветы. Вера встала у задней стеночки, чтобы никого не смущать и не смущаться самой, ведь после победы в рапиде внимания ей уделяли больше обычного. Возле игровых столов уже мялись Артем Николаевич с Яриком. Ярик выглядел неважно: осунулся, мешки под глазами, выдохся от блица и рапида. Турниры – они такие. Сильных игроков не так уж мало, а вот сильных и выносливых – единицы.
Вера наблюдала за осунувшимся Яриком, осунувшийся Ярик наблюдал за Артемом Николаевичем. Жадными глазами он следил за наставником, как будто хотел задать важный вопрос и ждал момента. Сам Артем Николаевич не замечал рыскающего взгляда ученика и не спеша бродил по игровому пространству, останавливаясь за спиной то одного, то другого игрока, оценивал позицию и возможности развития. Кажется, игроков это нервировало, они оборачивались и недовольно оглядывали чужого тренера. Зато Ярик словно приободрился и возобновил игру, посматривая за Артемом Николаевичем, а спустя час даже вывел партию в ничью. Неплохо, с такими ошибками в самом начале шансов мало, но он сумел. Отыграв партию, радостный Ярик и довольный Артем Николаевич ретировались из зала, а Вера осталась стоять у своей стеночки в раздумьях.
А это всё – точно то, чего она хотела? Вот она уже чемпионка, вот ей заплатили сто тысяч, вот ее все хвалят и поздравляют – казалось бы, мечты сбылись. Но что дальше? В лучшем случае светит пара хороших турниров за границей с большими призовыми фондами, потом на спаде рейтинга замужество и спортивная смерть. Женский век короток и в шахматах. Можно, конечно, развивать карьеру тренера, как Артем Николаевич. Преподавать в какой-нибудь СДЮШ, перелопачивать тысячи детей ежегодно в надежде заполучить достойного ученика, который сможет хоть на что-то претендовать, и наблюдать, как собственные способности угасают. Поэтому Артем Николаевич и пьет – наверное, иначе никак. Он ведь тоже был перспективным, один раз даже выиграл у чемпиона мира, рейтинг скакнул на две пятьсот, ну и на этом всё.
Вера знала Артема Николаевича с самого своего детства. Он часто бывал у них дома, тренер и папа учились в одном классе в средней школе. Была у них еще какая-то романтическая история с мамой. Она тоже училась в этой школе, сначала вроде в нее влюбился Артем Николаевич, а потом папа, но мама выбрала папу, почти сразу забеременела и вышла замуж. Вере не особо нравилось, что на месте ее любимого папы мог быть какой-то другой, чужой мужчина, пусть даже Артем Николаевич, поэтому детали этой любовной истории пропускала мимо ушей. Главное, что все получилось хорошо: мама и папа вместе, у Артема Николаевича есть своя семья, а у Веры есть папа.
Вечернюю партию она отыграла вничью, но с Гусевой это можно считать хорошим результатом. Заработанные пол-очка пойдут в копилку общего результата. Вернувшись в номер, она застала там развалившуюся на кровати Свету в наушниках и поняла, что не может больше делать вид, что у нее нет соседки. Ведь вот же она, кивает подбородком в такт неслышной музыке. Вера плюхнулась на край Светиной кровати. Та открыла глаза, вынула из уха наушник и молча предложила его. Вера так же молча его приняла и улеглась рядом. Так они и пролежали в тишине комнаты, тыкая друг друга локтями в ребра из-за тесноты односпальной кровати, пока плейлист не проигрался до последнего трека.
Наутро новый невкусный завтрак и новая тяжелая партия. Второй день тура Вера играла уже на характере. Спустя несколько турнирных дней она видела доску как будто яснее, дебюты разыгрывала на автомате, но на творческий прорыв уже не приходилось рассчитывать. Она очень устала и заметно подсохла. Известно, что во время партии у шахматиста подскакивает пульс и держится стабильно высоко, жир сжигается как на пробежке. Жалко только, что потом зверский аппетит все возвращает назад.
Пока соперница из Краснодара Лида искала выход из патовой ситуации, Вера как раз размышляла, что бы такое съесть на обед, может, все-таки сгонять за шаурмой, и наблюдала, как Ярик страдает за соседней доской. Каждое его движение выдавало страдание: он держался руками за голову, топтался ногами под игровым столом и напряженно водил глазами по залу, как будто искал решение варианта на шторах. Как раз в этот отчаянный момент появился Артем Николаевич, и, видимо почувствовав в фигуре тренера поддержку, Ярик расслабленно опал на доску и продолжил игру. Спустя десять минут Лида из Краснодара наконец сдалась и предложила ничью. Вера согласилась принять ничью, хотя могла бы и дожать партию, но решила, что, раз она теперь чемпион, надо проявлять великодушие. По крайней мере, такое «спортивное» поведение всегда отмечают на шахматных форумах.
Закончив партию, Вера поспешила на обед. Галдеж сопровождал игроков все приемы пищи, но сегодня был сильнее обычного. Вера села за стол с подносом и написала Свете в мессенджере: «Придешь на обед?» Напротив текста появились две галочки – значит, она сообщение прочитала, но ответа не последовало. Пока Вера ела и прикидывала, с кем предстоит играть завтра, подсели девочки из соседнего номера с вопросом, знает ли она, что на турнире завелись читеры. Вера почувствовала, как только что съеденная картофельная запеканка проваливается куда-то вниз, в недра живота. Ответила, что нет, еще ничего не слышала, и попросила рассказать.