После заката откуда-то взялась мошкара.
Мелкие кровопийцы садятся на открытые участки тела, жалят меня в шею и в руки, пытаются впиться в лицо.
Судя по их аппетиту – человек в этих местах редкий гость.
Вдруг одна нога резко проваливается в вязкую грязь.
Я вскрикиваю от неожиданности, и, кажется, собственный крик приводит меня в чувство.
– Ия, стой! Подумай, куда ты идёшь? Не будь твердолобой, признай, что ты заблудилась! – мой внутренний голос говорит со мной голосом Великана. А Великан не терпит моей глупости.
Но о чём мне нужно подумать?
Грязь, запах, мошкара, которой не было прежде.
Что он хочет сказать? Неужели?..
Я останавливаюсь как вкопанная.
Это же очевидно – впереди болото!
Всё тело цепенеет от страха.
Несколько секунд я прихожу в себя, словно разбуженная, а затем начинаю пятиться.
Глава 18Великан
Ужасно хочется пить.
Я ушла достаточно далеко от болота? Или нужно идти ещё?
Мошкара всё ещё вгрызается в руки и шею, но сил, чтобы отгонять кровопийц или уйти дальше, совсем нет.
Теперь я окончательно заблудилась, не могу представить ни откуда я пришла, ни в какой стороне трасса.
С наступлением ночи в лесу стало светлее, чем сразу после захода солнца. Это делает мой страх не таким острым. Фонари звёзд рассыпают свои лучи, почти полная луна катится по чистому небу, освещая силуэты деревьев.
Никогда прежде я не видела такого красивого неба. Он бесконечное, глубокое, совсем не такое, как в городе.
Мне странно думать об этой красоте.
Вернее, странно, что, попав в лесную ловушку, я думаю о красоте, а не о том, как плачевно может закончиться моя поездка на пляж.
Планшет по-прежнему крепко сидит под мышкой, но я жалею не о том, что не могу проверить, появился ли интернет, а о том, что не могу сфотографировать эту невероятную красоту над головой.
На рабочем столе планшета всего три папки, в одной программы, в другой тексты и статьи, а в третьей фотографии.
Там, среди фото компроматов и рабочих сканов, хранятся несколько дорогих моей душе снимков: фото из нашего с папой похода, на котором запечатлены горы глазами ребёнка, первый раз державшего в руках профессиональный фотоаппарат; фото с семейных посиделок, где удалось поймать в кадр маму, хоть она и не любит фотографироваться; фото нашего пустого офиса в утренний час, когда я пришла раньше всех и наслаждалась тишиной; фото моей кухни, с цветами на столе – первыми цветами, которые Эф подарил мне.
Фотография такого звёздного неба точно удостоилась бы храниться в этой папке, несмотря на то, что я не могу назвать эту ночь счастливой.
Поджав под себя ноги, я пытаюсь согреться. Борюсь с усталостью, но чувствую, что вот-вот провалюсь в сон.
– Держи себя в руках, Ия! Держи! Не засыпай в лесу! Это опасно! – голос Великана пытается растормошить меня изнутри, но я слишком вымотана.
Кажется, что небо становится на тон светлее, а огромные звезды уменьшаются в размере. Наверное, скоро наступит утро.
Глава 19Демоны
Мерзкая пигалица.
Вчера она уехала раньше и отключила мобильник, а сегодня не явилась на работу!
Просто верх наглости!
Самое досадное – что главред спокоен, он не ищет её и, кажется, даже не переживает. Сказал нам, что вчера Ия сделала большой объем, и сегодня вполне может отдохнуть или потрудиться дома.
Почему-то его спокойствие бесит меня не меньше, чем её отсутствие.
А вдруг что-то случилось?
Даже не знаю, какими будут мои эмоции. Наверняка я испытаю досаду вперемешку с облегчением и сожалением.
Клубок мыслей растёт, не давая нормально работать.
Надо же, не явиться именно сегодня, когда я особенно хочу её видеть!
Пока я вынашиваю в своей голове план ликвидации, мне нужно наблюдать за ней каждую минуту. Знать, что она ест на обед, какой кофе пьёт, кто встречает её с работы и с кем она общается больше всего…
Но кого я обманываю, я давно знаю все наизусть!
Салат «Цезарь», овсяные печенья и тёплый латте – вот её меню. Вечерами её забирает парень на чёрной иномарке: какой-то менеджер, высокий и плечистый, наверняка тупой. Он такой… обычный. Слишком обычный для неё!
На работе она общается только с главредом. С коллективом ведет себя спокойно, корпоративы не любит, в скандалах и спорах не участвует. Предпочитает сдержанный стиль в одежде, любит менять серьги, не любит, когда кто-то трогает вещи на её столе. Когда задумывается – смотрит в окно, когда сердится – не может сидеть на месте, когда устаёт от людей – отпрашивается с работы раньше…
Можно продолжать бесконечно!
Я знаю о ней так много, что смогу написать книгу!
Но тогда почему в моем уме до сих пор не созрел план?
Ответ прост – мне жалко терять Ию. Она – моя настоящая любовь, моя страсть, моя похоть, моё спасение и все мои грехи!
Я так невозможно хочу обладать ею, что моё тело ломает от каждой такой мысли! Сознание затуманивается, хочется орать, бить стены, сдирать с себя кожу! Творить любую дурь, лишь бы дать этой раскалённой страсти выйти наружу и хоть ненадолго освободить меня!
Мне больно желать её!
Очень больно!
Так не может больше продолжаться!
Несчастный случай, отравление, ДТП, нападение…
Изувеченная, надломленная, потерявшая свой успех – она уже не будет вызывать во мне такого желания. Она станет обычной скучной девкой, каких тысячи в нашем городе.
Поганые мысли роятся в уме, мои демоны предлагают разные варианты расправ, и план начинает пускать первые корни в моей темной душе.
Но вдруг…
Вдруг что-то пойдёт не так?
Если я неверно рассчитаю силу угрозы? Перестараюсь, увлекусь и потеряю Ию… навсегда?
Разве можно будет это пережить? Что я почувствую тогда?
В мыслях мелькает дикая картина – я стою на кладбище.
Могильная плита завалена цветами. Под моими ботинками свежая земля, в тёмном небе кружат вороны, ветер пронизывает насквозь, ведь лето закончилось и впереди долгая осень.
Я стою, вспоминая её лицо, линии её тела, вкус её парфюма. Закрываю глаза от удовольствия, зная, что больше она никому не будет принадлежать. Теперь никто не стянет с неё строгую чёрную юбку, никто не запустит свои лапы под её блузку. Только я. Только я в своих мыслях!
В этот миг я наслаждаюсь ей как никогда!
Вечером на кладбище нет людей, и мы впервые остаёмся вдвоём.
Я – и лежащая глубоко под моими ботинками Ия.
Картина проносится перед глазами так ярко, что я невольно улыбаюсь и чувствую, как спокойно становится внутри.
Вот и нашлись ответы.
Значит, если что-то пойдёт не так – я успокоюсь.
Глава 20Великан
Шорох.
Я открываю глаза, но не совершаю ни одного движения.
Все тело сковал взявшийся из ниоткуда страх.
Ещё один шорох.
Громкий и настойчивый, усиленный сопением и чавканьем.
Никогда прежде мне не приходилось просыпаться от страха. Это самое… Самое ужасное ощущение!
Рядом кто-то есть…
Не шевелясь, пытаюсь отыскать глазами источник звука, но не могу.
Кто-то – не выдаёт себя.
Я лежу под деревом, свернувшись в комок. Торчащий из земли древесный корень у меня под головой, планшет по-прежнему под мышкой – я не выпускала его даже во сне.
Вот как работает инстинкт самосохранения – моё тело замирает и затихает до того, как я успеваю понять, зачем.
Каждая клеточка кричит об опасности, каждая мысль настороженна и остра.
Солнце уже взошло, и на свету я вижу, как в паре метров передо мной покачиваются кусты.
Там точно кто-то есть! Совсем близко!
Но кто?!
Кусты высокие. Шорох – громкий.
Зверь! Это какой-то зверь!
Ужас хватает за горло. Я не моргаю, не дышу, только во все глаза смотрю перед собой.
Ещё шорох.
Ещё и ещё.
Этот кто-то идёт сюда!
Быстро оглядываюсь по сторонам – но спрятаться негде. Ветки деревьев так высоко, что не достать. Справа трава, слева трава! Что мне делать, если зверь нападёт?!
Куда мне бежать?
Я беззвучно втягиваю воздух ртом. Он обжигает сухое горло и холодом выкатывается обратно.
Шорох нарастает. В листве я улавливаю коричневое пятно. Затем непонятные линии тела, угадываю небольшой размер… Да кто это? Меньше медведя, больше лисы… Кто это может быть?
Мгновения растягиваются, и я, как в замедленной съемке, вижу, что коричневое пятно покидает кусты. Жуя листву, зверь выходит на свет и испуганно замирает прямо передо мной.
Неуклюжее тело вздрагивает, уши вытягиваются, ноздри раздуваются, а круглые глаза блестят на длинной морде.
Малыш, это просто малыш!
Маленький, милый лосёнок – он словно сошёл с картинки!
Смешной, испуганный, кажется, что он еле стоит на тонких дрожащих ногах и сейчас то ли упадёт, то ли убежит.
– Эй, малыш, – тут же вырывается у меня, почему-то шепотом, – иди сюда.
Я приподнимаюсь с земли очень медленно, чтобы не спугнуть удивительное создание. Каждое движение отдаётся болью – ноги затекли, спина болит, а бок. на котором я спала, замёрз так, что почти потерял чувствительность.
Лосёнок стоит, остолбенев от испуга, и смотрит на меня во все глаза.
Надо же! Я испугалась кроху, который сам только недавно появился на свет.
– Иди сюда, хороший, иди… – Продолжаю подзывать лосёнка, усевшись на колени и плавно протянув к нему ладошки.
Малыш такой красивый, что так и хочется дотронуться до его блестящей шерстки, потрогать мокрый нос…
Но стоп!
Разве детёныш лося может быть в лесу один?
Эта мысль бьет меня изнутри, как удар тока.
Где-то здесь – лосиха!
Я подскакиваю на ноги.
Лосёнок, вздрогнув, отшатывается назад.
Я быстро кручу головой по сторонам, вглядываясь в лес, но тут, как продолжение замедленного фильма, из кустов, которые минуту назад скрывали лосёнка, выходит его огромная, необъятно высокая мать.